Ведун
Шрифт:
— Саш, оружие — это не игрушка, — дед, видя с каким сожалением я оружие взглядом проводил, попытался меня образумить, — оно только на самый крайний случай и только для обороны. Мы целители, а не вояки, которым сколько патронов не дай им всё мало. — Я согласно покивал, полностью с ним соглашаясь, но дед, поглядев на мои душевные страдания и видя, что его слова у меня в сознании не задержались, вздохнул тяжело, задрав глаза кверху и головой туда-сюда покачав, припечатал: — Пацан!
И, видимо для того, чтоб я голову дурным не забивал, еще большей работой меня завалил. А тут, вот уж не думал, что так быстро получится, месяц всего прошел, доставили наши старые
Пахал я как бесправный гастарбайтер и из-за накопившейся усталости приезду специалиста по оружию как-то не особо и обрадовался. Всё совсем не так происходило, как я себе ранее навоображал, пока еще на это силы были. Дед нам два дня выделил на обучение. Вот первый день полностью в муштре и прошел, со счета сбился, сколько раз я собирал/разбирал те три ствола, что Роман привез. И то, прежде чем меня до них допустили, пришлось технику безопасности буквально зазубрить. И пока она у меня от зубов не начала отскакивать, к оружию меня не допустили. Зато после, наразбирался/насобирался, с закрытыми глазами теперь способен всё это проделать.
На следующий день, опять же, не сразу стрелять поехали, снова экзамен по технике безопасности сдавал, только уже «специалисту» и деду. Вот после этого да, дед кивнул удовлетворенно, давая нам добро, ну мы и поехали подальше от города. Место «специалист» видимо заранее подобрал, так как уверенно по проселочным дорогам петлял, пока в лесу мы не въехали в глубокий овраг. И уже там… меня принялись учить целиться и правильно в руках оружие держать. Когда же я окончательно задолбался и все команды уже автоматом выполнял, только тогда мне разрешили пострелять. Не от души, с каждого ствола всего по три магазина выпустил. Потом долгая чистка, пока она не удовлетворила наставника, поездка домой и… дед, посмотрев на меня, объявил и завтрашний день выходным.
[1] ППД — пункт постоянной дислокации.
[2] ЗИП — аббревиатура, сокращение от «запасные части, инструменты и принадлежности».
Глава 4
Евросоюз закрыл свои границы…
Пофиг на них, переключил на другой канал.
Долго они раскачивались, Россия уже почти три месяца как границы закрыла. Теперь только специальные самолёты и поезда могли ее пересечь, возвращали соотечественников домой. Иностранным гражданам въезд в страну в данный момент полностью закрыт. Зато выпроваживают их, вой на весь мир стоит, так как никто с ними не церемонится. Раньше просто предлагали покинуть страну до определенной даты, вежливо предлагали. Теперь пусть не жалуются, так как сейчас вообще ни с кем не церемонятся.
Вот кстати… прибавил я звук:
… мне разбили голову! Вы представляете? — разорялась на камеру завсегдатай всевозможных пикетов и митингов, прижимая окровавленную тряпку к голове. Насколько я в последние время телевизор мало смотрел, и то ее лицо запомнил, вечно всем недовольная. — Армия! Вы только вдумайтесь — армия, которая обязана нас, простой народ, защищать, вместо этого нас избивает. Вы представляете? Избивает! И не просто избивает, вот смотрите что мне выдали…
Нафиг! И так всё понятно.
С сентября месяца народ с нарезки совсем слетел,
Иногда прямо с людьми.
Вот тут военные с катушек и слетели, если раньше еще как-то аккуратно старались действовать, то теперь сразу крайне жестко беспорядки пресекали. Крайне жестко! Малейшее неподчинение и дебоширов сразу чуть ли не наглухо глушили. И что многим пока еще адекватным людям понравилось, потом в ИВС[1] никого не тянули. Тут же на месте идентифицировали, и представители суда сразу же вручали им постановления о штрафе. Если же в результате столкновения с военными дебошир сильно пострадал и сам не может домой добраться, то его на вызванной «скорой» в больницу отвозили, где он потом сам полностью оплачивал все больничные услуги.
Не сразу, и штраф, и больничку нужно было оплатить в течении полугода. Обычным, просто сорвавшимся людям этого хватало. Стоило им оклематься на больничной койке, голова уже не приближающимся Блистательным забита, а как бы до унитаза вовремя дошкандыбать. Ну а следующая мысль: где деньги брать на погашение штрафа и оплату лечения. Ведь если вовремя не выплатить, еще сверху накинут за просрочку, ну а потом уже приставы, по решению суда, сами изымут имуществом нужную сумму.
Но если ты, как говорится, совсем упоротый и намеков не понимаешь, то при повторном правонарушении, да если оно еще и серьезное, таких сразу «закрывали». И никаких тебе многолетних расследований, переливания из пустого в порожнее адвокатами. Есть повторное правонарушение, оно сто процентов доказано, так как ловят на горячем, посиди за решеткой.
Виновен! И точка.
Вроде и жестоко, но простые люди только приветствовали такие меры. Ведь чаще всего именно они и страдали, когда с неадекватами сталкивались.
Вот тут и стоит порадоваться предусмотрительности деда, у нас этого ничего не было, действительно тихий городок. Ни комендантского часа, ни массовых беспорядков. Хотя военные патрули всё же были, на левой стороне Волги в/ч ракетчиков располагалась, ГЭС прикрывали. Вот они, ну и полиция, вполне справлялись с нашими дебоширами, в основном пьяные скандалы и драки, чаще этим молодёжь промышляла.
— Тебе делать больше нечего, фигню эту смотреть? — без стука открыв дверь, ввалилась в мою комнату Дашка «Кашида», беспардонно приземлившись своей пятой точкой, затянутой в тесные джинсы, на мою кровать. — Привет!
— Привет! — поздоровался я в ответ, с телека на нее взгляд переводя. — Ты откуда взялась?
— Меня дедушка твой пустил! Сказал, что ты у себя в комнате.
Дедушка. Эта на всю голову отбитая девчонка испытывала невероятный пиетет перед моим дедом. До сих пор думала, что это он ей ножевой порез залечил, хотя на самом деле это был я. Но, мне кажется, даже знай она правду, это ни на что бы не повлияло, ведь я просто ученик, а дед настоящий колдун, хоть я ей и объяснял, что он не колдует — ведает. Но попробуй ее еще переубедить. Лечит наложением рук и готовит сказочные зелья, значит колдун. Так что его она уважала и почитала уже только за это, ну и немного за то, что в свои почти сто он выглядит максимум на шестьдесят.