Ведунья из Забытой пустоши
Шрифт:
– Признаёшься ли, Жаннет Боне, в занятиях колдовством и ереси, – хорошо поставленным голосом произносит коротышка в монашеском одеянии.
Что за бред? За занятие колдовством мне положен костёр, а я как-то не готова становиться курочкой-гриль.
Уж, лучше моя никчёмная жизнь, чем такая ужасная смерть.
– Не признаюсь, – мой голос звучит непривычно. Горло саднит, а тело корёжит от адской боли. – Что за наглые инсинуации?
– Ты пытаешься наслать порчу на слугу господа, – его голос усиливается к концу фразы, а указательный палец взмывает
– Сжечь ведьму, – оживляется толпа. – На костёр её.
Что за чёрт толкает меня нести какие-то протокольные фразы, значение которых тут вряд ли кто знает. Только напугала не обременённых интеллектом людей.
– Я не виновата, – кричу я во всю мощь своих лёгких, – меня оклеветали.
– Ты хочешь, чтобы заново вызывали свидетелей? – угрожающе произносит монах или священник, я не разбираюсь в церковной иерархии.
– Мне спешить некуда, – заявляю я. – Приглашайте свидетелей, и пускай они мне в глаза скажут, в чём меня обвиняют.
Толпа заволновалась, я лишаю их обещанного развлечения. Главный постановщик не может идти у меня на поводу, ему нужно зрелище.
– Бесовское отродье хочет наслать порчу и на свидетелей, – заволновались в толпе.
Я словно слышу голос свекрови. Это её любимое ругательство. Не удивлюсь, если главной свидетельницей выступает она. Дай ей волю, так она бы меня и в реальности сожгла.
Священник торопится их успокоить.
– Зато нам нужно спешить, – решительно заявляет он, – почтенных граждан не будем беспокоить.
Я бы пожала плечами, да только связанные за спиной руки не дают это сделать. В лицо прилетает что-то типа картофелины, я отклоняюсь и опять бьюсь головой о столб. Именно тем местом, куда ударил камень.
***
– Эй, постой, кому говорят, – слышу я голоса за спиной и гогот.
В тёмной подворотне меня останавливают не для того, чтобы пожелать доброго вечера.
Дурацкий день и заканчивается закономерно – нападением хулиганов. И хорошо, если отберут жалкие остатки учительской зарплаты, а то и убить могут.
Хотя последнее не так уж и ужасно. Если они убьют меня, хотя бы не возьму на душу грех самоубийства. Мириться с той жизнью, которую веду, уже не хватает сил, а решиться на изменения не хватает духу. Привыкаешь плыть по течению, боясь изменений как в плохую, так и в хорошую сторону.
Знаменитая стабильность, которую все так превозносят. Какой бы она ни была, а всё лучше изменений, особенно если для них нужна сила воли.
Я учитель биологии в школе в самом криминальном районе городе, так что велика вероятность встретить в банде своих же учеников, поэтому я не спешу выполнять приказание, а лишь ускоряю шаг.
Замужем уже пять лет за таким же неудачником, как и я сама, но только с комплексом непризнанного гения. Мой муж
Он желает быть на худой конец замдиректора, а ему предлагают должность менеджера. «Не для того мама образование давала, чтобы я работал на недоумков». Конец цитаты.
Зато я могу работать и на недоумков, и с недоумками, а потом ещё и полы мыть, чтобы прокормить здорового бугая, предпочитающего мясо на обед и ужин.
Сколько раз мне советовали бросить его, но мне, признаться, страшно. Моя мама убеждает, что мне фантастически повезло, что хотя бы этот взял замуж. С такой группой поддержки не скоро решишься на кардинальные изменения в жизни.
Господи, как же мне надоело так жить! Прошу тебя дать мне второй шанс! Обещаю изменить свою жизнь, зависеть только от себя и не размениваться на любителей играть в войнушки.
Сейчас самое время появиться герою, спасти меня и от грабителей, и от мужа.
– Ты глухая, что ли, – приближаются ко мне грабители, а не спасатель, – деньги гони.
– Какие у меня деньги? – мямлю я, ускоряя шаг. – Вы мне льстите.
– Что за хрень ты несёшь? – возмущается тот же голос. Остальные молчат.
Я срываюсь на бег. Вот только далеко я не убежала. В затылок мне прилетает камень, лишая проблем навеки. Я падаю лицом вперёд на грязный мокрый асфальт.
Что ж такой вариант меня устраивает даже больше.
– Благодарю, господи! – мелькает последняя мысль, и я погружаюсь в черноту.
***
Захлёбываюсь водой. Неужели упала в лужу? Так и утонуть недолго. Вот только, открыв глаза, понимаю, что мой кошмар продолжается. Я лежу на помосте, а надо мной склоняется палач.
Не поленились, отвязали. Побоялись намочить водой хворост и столб, а то вдруг ещё не загорятся.
– Ведьма приговаривается к смертной казни, – громко произносит священник. – Сожжению на костре. Покайся перед смертью, облегчи душу.
Не о таком втором шансе я просила тебя, Господи.
Глава 3. Таинственный незнакомец
Лежу в луже, вся промокла, отплёвываюсь от такой экстремальной первой помощи. Можно же было как-то понежнее. Издаю полустон-полувсхлип, понежнее надо с ведьмой. Хорошо ещё, что камнями насмерть не забили.
Вода стекает за ворот и капает с волос. Пытаюсь поднять голову. Рубашка прилипла к телу, по которому от холода разбегаются мурашки.
– Покайся, и тебе будет даровано прощение, – громко произносит священник, склоняясь надо мной и жадно шаря по моему телу глазами.