Ведунья из Забытой пустоши

Дворцова Инна

Его наглые глаза лишают меня опоры, словно позвоночник из меня выдернули, и я враз превратилась в бесформенный студень. Я сдуваюсь, как воздушный шарик, до которого никому нет дела.

Если здесь даже у служителей церкви нет ничего святого, то надеяться на сострадание глупо.

– Мы могли найти компромисс, дочь моя, – тихим голосом елейно произносит святой отец, уставившись на мою грудь. Качаю головой, да лучше умереть. – Тогда я позволяю тебе исповедаться.

Шишка на голове пульсирует нескончаемой

болью. Хочется послать его далеко и надолго, но, к счастью, язык не слушается.

– Исполняй свои обязанности, палач, – зло бросает монах, – да поскорее, не до ночи же нам тут стоять.

Грудь стягивает стальным обручем всё сильнее и сильнее. Не получается нормально дышать. Жадно хватаю ртом воздух, которого стало катастрофически мало.

Палач рывком поднимает меня на ноги, низко наклоняется и шепчет:

– Не дёргайся и ничему не удивляйся. Действуй по обстановке.

Он, не торопясь, словно желая позлить священника, снимает с меня кандалы. Взяв за предплечье, тянет к будущему костру. Вывернув руки и поставив спиной к столбу, завязывает верёвкой руки, но не сильно туго.

Подходит монах и трубит на всю площадь:

– Признай свою вину, и господь отпустит тебе грехи, уйдёшь с чистой душой.

– Если я признаюсь, меня отпустят? – заинтересованно спрашиваю я хриплым голосом. Горло саднит, а губы разбиты. Адски больно, но я готова сознаться в чём угодно, лишь бы меня отпустили.

– Очистительный огонь принесёт успокоение твоей душе, – смиренно потупив глаза, произносит монах.

Лицемер! Строит из себя святошу, а сам с ног до головы медленно осматривает меня, как кобылу. Осталось только в зубы заглянуть.

– Поджигай, – командует монах, а я бы хотела отключиться, чтобы не чувствовать, как огонь лижет моё тело.

Толпа одобрительно гудит, наконец-то произойдёт то, ради чего они, собственно, и собрались.

Кровожадные монстры, а не люди!

Вдруг поднимается ветер, всё сильнее и сильнее раздувая костёр. Огонь добрался до платья, ещё мгновение, и я вспыхну словно щепка.

Монах обеспокоенно озирается вокруг, прижимая к груди библию как спасение.

– Сам дьявол пришёл за ведьмой, – не скрываясь, галдят в толпе.

Что за чушь они несут? Да, разгул стихии более, чем странно, но не опускаться же до маразма.

Небо пронзает молния и бьёт возле ног монаха. Он неистово крестится, словно действительно верит во все эти сказки. Гром разрывает тишину небес и на нас обрушивается ливень.

Слава богу, теперь уже точно не сожгут. Во всяком случае, сегодня.

– Давайте, тащите её в тюрьму поскорее, – захлёбывается криком монах, уставившись стеклянным взглядом мне за спину.

– Сам сатана за ней явился, – вопят в толпе разбегаясь, кто куда.

Их смелость куда-то подевалась. Почему бы врага рода человеческого

не встретить атакой гнилых овощей и увесистых камней? Но нет, они уже не так храбры, как со слабой женщиной, и предпочитают уносить свои куриные жопки подальше от места событий.

Мои стражники тоже не стали проявлять излишнее служебное рвение и, бросив монаха, скрываются в переулке. Дожидаться, пока его призовёт к ответу сам дьявол, священник не стал ждать и дал стрекача, поддерживая одной рукой сутану, а другой прижимая к груди библию. На повороте в переулок он обогнал стражников.

Остаюсь только я и палач, который с интересом наблюдает за тем, что происходит на площади. Мне бы тоже было интересно взглянуть кто это позади меня, но проклятый столб не даёт повернуться.

Вдруг от удара ножом верёвка на руках падает под ноги, и я, повернувшись, вижу его… Сатану.

Чёрный, как преисподняя, конь, чёрный костюм и чёрная маска. Рука тянется перекреститься, но застывает возле лба, когда я встречаюсь с чёрными, как преисподняя, глазами всадника.

Его взгляд меня парализует.

– Запрыгивай, – приказывает незнакомец негромким голосом. Я мотаю головой. Он так же страшен, как и костёр инквизиции.

– Ну, давай же, – подбадривает меня палач, подтаскивая к всаднику и закидывая, как мешок на круп лошади.

Пустив жеребца в галоп, мы скрываемся с площади, держа курс на окраину города. Меня довольно ощутимо прикладывает о седло боком и животом, голова болтается, и я делаю попытку посмотреть, куда всё же мы едем.

Но ни одна улица не вызвала у меня никаких воспоминаний. Память моей предшественницы спит.

Покинув город, мы оказываемся на совершенно сухой дороге. Придерживая меня рукой, чтобы я не свалилась, незнакомец везёт меня подальше от города. За всё время нашей безумной скачки он не сказал ни слова. Не знаю, сколько мы ехали, но на закате останавливаемся в лесу. Я сползаю с коня и оседаю на землю прямо там, у его копыт.

– Раздевайся, – получаю я сухой приказ из уст таинственного незнакомца.

Глава 4. Знакомство

– Нет, – шепчу я от страха, сидя на пятой точке, и пытаюсь податься назад под самые копыта. – Нет.

Незнакомец больше не повторяет, равнодушно отворачиваясь от меня, стягивая с себя маску, камзол и рубашку.

– Что вы делаете? – дрожащим голосом спрашиваю я.

– Раздеваюсь, – спокойно говорит он, даже не поворачиваясь. – И тебе сказал делать то же самое.

Он ненормальный. Зачем спасать женщину, чтобы сразу изнасиловать? Проще сходить в бордель, менее хлопотно, уж точно.

– Долго ещё ждать? – в голосе появляется раздражение. – Нам ещё ехать до границы чёртову уйму времени. Давай поторапливайся.