Вегетация
Шрифт:
— Не-а, — Серёга помотал головой. — Они дохнут под решётками.
Обогнув место битвы, Серёга повёл Митю дальше в лес.
Пустырь был заводской промплощадкой, засыпанной доменным шлаком. Здесь стояли мятые контейнеры и автоприцепы на сдутых колёсах. Серёга и Митя расположились на обочине в траве под высокой крепкой сосной. Серёга принялся рыться в рюкзаке, а Митя привалился к сосне спиной.
— А что делал на заводе лесорубный автомат? — спросил он у Серёги.
— А что он ещё может делать? Пироги стряпать? — Серёга был поглощён содержимым рюкзака. —
Митя сидел под сосной и озирался. Этот лес вокруг — ему не больше восьми лет? Не может быть! Такой зрелости фитоценоз достигает лишь годам к пятидесяти, не раньше… Сергей напутал? Или же ляпнул что попало?..
Серёга нашёл пластырь, стащил кроссовку и носок и наклеивал плёнку на свежую мозоль. Митя почувствовал, что ему припекает спину, и пошевелился, пристраиваясь поудобнее… И лишь потом сообразил, что под спиной у него — сосна, а не труба с горячим паром или водой. Митя перевернулся и потрогал ствол дерева ладонью. Сосна и вправду была горячая.
— Сергей, что это? — изумлённо спросил Митя. — Сосна горячая!
— На солнце нагрелась, — Серёга натягивал кроссовку.
— Нет, — уверенно ответил Митя. — Не настолько же… Проверь!
Серёга потрогал сосну:
— Обычная.
— Горячая!
Серёга снова потрогал сосну, а потом внимательно посмотрел на Митю.
— Чего ты на меня так смотришь? — заподозрил неладное Митя.
— Слышь, Митяй… — осторожно произнёс Серёга. — А ты ведь облучился, пока пёр с Ямантау до Магнитки…
— Знаю! — с вызовом сказал Митя.
Он старался не думать об этом. Вот вернётся домой, обследуется, и тогда будет ясно, большую ли дозу он набрал. И что ему делать дальше.
Серёга закинул голову, разглядывая сосну. Здоровая, прямая, крепкая… Ветки с хвоей растворяются в сине-золотом сиянии полуденного неба…
Эта сосна наверняка «вожак». Главное дерево в округе. Царь окрестного леса. Дерево, без которого древесина других деревьев не превратится в бризол. Дерево, из которого производят пиродендрат, если, конечно, бригадир найдёт «вожака», срубит, вывезет к дороге и сдаст городским закупщикам.
— Митяй, — Серёга сообразил, что ему лучше скрыть от брата свои чувства. — Митяй… Ты того… Ты Бродягой стал. Только Бродяги могут «вожака» с других деревьев отличить… «Вожак» для них — горячий.
11
Дорога на Банное (II)
Увязая гусеницами на топком берегу, мотолыга медленно заползла носом в бурую воду озера и остановилась. Двигатель тихо клокотал. Через дверку в стальном коробе Типалов и Холодовский вылезли на капот. К правому борту вездехода была прикреплена гофрированная труба из толстой резины; Типалов вытащил её из зажимов и подтянул вперёд. Холодовский задрал крышку трансмиссионного отсека и присоединил горловину трубы к фитингу насоса, Типалов сбросил другой конец трубы с мотолыги в воду.
Озеро лежало на полпути между Магниткой и
Егор Лексеич вернулся к бригаде.
— До войны обычное озерцо было, ничего такого, — пояснил он. — Потом лес с радиации вырос. Деревья падали в воду, гнили. Понятно, что и «вожаки» тоже. Пошёл процесс, как в конвертерах на комбинате. Теперь это охеренная лужа бризола. Бесплатная заправка для всей техники на округе. Только воду надо отжать и бризол отфильтровать. Подождём малёхо, пока баки заправятся.
— Жрать уже охота, — пробурчал Калдей.
— Может, бутербродики сделать? — спросила у бригадира Алёна.
— Давайте, девушки, — согласился Егор Лексеич.
— Назипова, достань консервы, — сразу же распорядилась Алёна, деловито одёргивая на себе синий спортивный костюм. — Мариночка, где ножики?
Костик стоял и глядел поверх короба.
— А кто там ещё заправляется, дядя Егор?
Вдали виднелся другой вездеход, беспилотный, на шести толстенных колёсах, с двухколёсной цистерной на прицепе. Сунувшись рылом в озеро, он тоже выкачивал бризол через длинный хобот заборника. Звука его двигателя слышно не было — всё заглушали урчанье насоса в капоте мотолыги и плеск воды, которую выбрасывало из патрубка фильтра.
— Просто бункеровщик, — пожал плечами Егор Лексеич.
— Может, чумоход? Дай шарахну с базуки? — мгновенно загорелся Костик. — Я в школе на сборах лучше всех стрелял!
— Не нападает же, — сказал Матушкин. — Ну и сиди на жопе ровно!
Егор Лексеич, кряхтя, достал откуда-то планшет и начал проверять.
— Не, — наконец сообщил он. — Обычный агрегат. Зарегистрирован в сети как заправщик с делянки на Кужагуле.
— А чё, если нормальные комбайны повзрывать? — не унялся Костик. — Платят-то ведь по шильдерам!
Шильдерами назывались большие металлические пластины с логотипом и номером. Они крепились к лобовой части любой машины. Их отдирали от уничтоженных чумоходов и сдавали на комбинате как отчёт о командировке. По добытым шильдерам высчитывали размер премии для бригады.
— Шильдеры по базе смотрят, — тотчас разъяснил Фудин. — Исправные машины на связи с регистрационным центром. Если контролёры на комбинате увидят, что бригада уничтожала исправную технику, то наложат штраф.
— А чумоходы тоже можно отследить? — спросила Маринка.
Выскочка Фудин ей не нравился, но она хотела понимать, как устроена работа бригады и как командует бригадир. Она ведь тоже будет бригадиром.
— Заражённые машины отключаются со связи с центром, чтобы их не деактивировали дистанционно, — охотно ответил Фудин.
— Гляжу, я тут не нужен, — недовольно заявил Типалов. — Всё сами знаете.
— Молчу, шеф! — быстро покаялся Фудин, подняв руки, будто сдавался.
— Указчику — хуй за щеку, — угодливо хохотнул Матушкин.
Талка раздала бутерброды с консервированной рыбой.