послушай:когда я еще жил с ними мы из нитей и тряпьятворили вместе миркогда моим был его глази руки белые еготогда благословлял я снеги в дождь смеялся.когда полудни проводиля в комнате его и в его телеходил или сидел, читал ли книгуили спал, когда пути я зналушей его и реку его глазя проплывал когда игралего руками и по губам бежалвстречался часто я с собойсмеясь ли плача говоря.но,с наступлением осени он ушеля с ним вместе ведь я себя не нашеля отдал руку его рукамя пленен его глазамия смущен его ушамизаблудился
в его телев его теле потонул.
***
Я слушаю как вечер снаружи за окномС силой мощной пульсации утекаетВремя гибкое и темень втягивая ртомКак медленно сердце мое вырастаетО бесчувственность серость и бренностьНа стульях стальных среди гиблых книгНоги в шнурках лед в глазах и леностьНизменных пальцев рыскающих в нихСтрасть там лишь бусинка в глазах рыбакаЧелнок человека морем движем слегкаВыудить мысль из воды чудаку негожеВ богатых сетях средь мидий счастья и позже
пару раз в день мне удаетсясбежать в новый миртам прекращаются вздохитам нет голоса в спину хотя я знаючто должен вернуться но я не плачуесли бы в этом мире я смог вдругостаться чуть дольше и всякийраз вновь дольше до тех пор покаобычный мир не превратится в сонпохожий на ночной кошмар из детства,в который уже невозможно поверить,потому что есть лучше, что более ценно,потому что я нашел клад, в который никтоне верил золото на дне моря из корабляутонувшего а никто и не знали тогда мое счастье будет подобновеличию этой мести, темныйпризрак парящий по дну океанамогила храбрых моряков чье золототела их будто лампу украшает
7
Заглавие стихотворения — парафраза названия сборника "Честная могила моряка" выдающегося нидерландского поэта Я. Я. Слауэрхофа (1898–1936).
***
ты завтра умрешь; этим стихамты телеграммой отправишь улыбкуони ее ждут. Не дозволь почтальонучто мчится с предсмертным часомтвоим стать вестником злаживи. Разбей зеркалов котором плакало твое лицо.
***
я самый невинный зверь на землея сплю с ночью срастаясь с ней телома ночь растет в моем сердцетемной тканью твоих пальцевя плету одиночество ночипестрое придирчивое переменчивоея познал все слезы одиночестваударь меня открой меняя роза весельяиди сюда доверься мнея забросаю ветер звездамикак лодку изобилияв скупости моряну раз ты не пришеля потихоньку закрываюсь.
о отец мы были вместев медленном поезде без цветовчто ночь как перчатку надеваети снимает мы были вместеотец когда нас накрыло темнотой.где ты теперь в резвом ветеркезеленого авто на прогулкеили день не оставил свою перчаткуна столе где сумерки и кроткоеисцеление в будущем непреложны.мои губы мои нежные губы сомкнуть.
Волки лесныеЛюбят Ликейю.Встретят — завоют,Кругом обсядут,Зубы ощерят.Стан ее гадомПерепоясан.Стрелы
в колчане.Гребнем резнымВолосы чешет.Полуволчица,Полужена,Смотрит на стаю,Всех привечая,Царственным взором.Если кто в дракуИз-за нее,Грозно окрикнет:«Эй, образумьтесь,Я не про вас!»И легконога,И быстрорука.Многие волкиПомнят зловещийЗвон тетивы.Раз на рассвете,Встретив Ликейю,В темном оврагеРобко спросил я:«Что нужно волку?»«Лютая зависть, —Та отвечала, —Зависть и зубы,Зубы и брюхо.Хочешь прибитьсяК стае моей?»И засмеялась.
ДИЛАН ТОМАС (1914–1953)
***
Звезды плывут из пустоты,Кожа зимы шелушится,Лето несет хоронить в кустыТрупик весенней птицы.Символы вырыты из пескаЧетырех годовых прибрежий;С посвистом птичьим осень в рукахТри пламени года держит.С дерева крикну лету про снегИ холод, держась за сучья.Чтобы отходную солнцу спеть,Кукушка научит меня весне,Слизень — смерти научит.Знаю, червяк — всех часов точней,Слизень — месяцеслов;Только в кровосмешеньи днейСтерся мир до основ.
***
Я — искусник иль кустарь?Верен собственным заветам,Я могу певучим светомРазгонять ночную хмарь.Не пишу я, не таков,Для оваций и венков,Корки хлеба, славы дутой,Верю — руки двух влюбленных,С горем делящих альков,Грошик радости дадут мнеИз сердечных тайников.Над листком сижу склоненныйЯ какую ночь подрядНе для статуи зеленойВ одеянии до пят.Нет, пишу я для влюбленных,Что в обнимку с горем спятИ певцу ночных минутГрошик радости дадут.
Ты говорил: «Уйду в иную землю,К другому морю, в лучшие селенья…Здесь каждый шаг сулит мне осужденье,Здесь сердце, словно мертвеца, хоронят.Стряхнуть с себя оцепененье! ТонетМой взгляд, куда бы он ни обратился,В воспоминаниях — за что я бился,Что потерял, где ум мой ныне дремлет».На новые места, в иную землюТы не придешь. С тобою этот город.Состаришься ты там же, где был молод;Всё тот же дом ты посетишь, седея…Живи же здесь, надежды не лелеяУехать ли, уплыть: остаток летТы промотаешь всюду — здесь ли, нет, —И, не проснувшись, жизнь свою продремлешь.
САТРАПИЯ
О, как же горько — когда ты, казалось,Рожден для дел прекрасных и великих,Твой рок тебя лишил несправедливоПоклонников, успеха… И повсюдуТебе препятствуют чужая низость,И мелочность дешевая, и черствость.Как страшен день, когда придется сдаться(Придется и отчаяться, и сдаться…),Когда отправиться придется в СузыИ ко двору явиться Артаксеркса.Тебя, конечно, благосклонно встретят:Предложит царь сатрапию тебе,А ты, отчаявшись, всё это примешь:Всё это, что совсем тебе не нужно, —Когда другого, ах, другого ищетТвоя душа: всеобщей похвалы,И одобрения софистов, иТрудом заслуженного восклицаньяБесценного: «Как это хорошо!», —На площади, в театре, — увенчанья…Откуда Артаксерксу это взять?В сатрапии едва ль найдется это, —А как без этого ты будешь жить?