Век-волкодав
Шрифт:
— Поспешите, товарищ Зотова, поспешите! И помните, мы с вами — друзья. Я всегда к вам — со всей, можно сказать, душой!..
Третий этаж. Направо — пустой кабинет Вождя и квартира его, тоже пустая. Значит, налево? Налево! Гулкий коридор, ковровая дорожка под ногами, по обоим сторонам — высокие белые двери…
— Пришли! Сюда, пожалуйста! Не забудете, товарища Зотова?
Ольга взялась за яркую начищенную медь, на себя потянула.
— Я всегда вам помогал!.. — уже в спину, легким рикошетом.
…Приемная, тяжелые шторы на окнах, незнакомый секретарь
— Прошу обождать! Присаживайтесь.
Бесшумно открыл дверь кабинета, исчез. Садиться кавалерист-девица не стала. Насиделась уже! Все равно сейчас неведомое начальство по стойке «смирно» поставит, начнет душевный разговор… Вроде, и не виновата ни в чем. И не страшно даже.
Устала! Будь, что будет!..
— Прошу!..
Секретарь, оказывается, уже вернуться успел. На узких губах — честная служебная улыбка.
— Прямо — и налево, к окну…
Открыл дверь, кивнул, словно ободряя. Бывший замкомэск перешагнула порог — и старую сказку вспомнила. Вот она, пещера дракона! Только драться с чудищем не придется, кончились силы. Прошла по ковру, налево взглянула, где окна за шторами пряталась. Никого!
— Вас тоже к начальству вызвали?
Обернулась, обмерла:
— Валериан Владимирович!..
Куйбышев протянул руку-лопату, подмигнул:
— Как говориться, пока начальство ушло. Здравствуйте, Ольга Вячеславовна!..
— Зд-драствуйте!..
Протянула ладонь, вздрогнула, пальцы его почувствовав. Радостно — и страшно. Кто она теперь для товарища Куйбышева? Про неё, небось, с три короба наплели, грязи не пожалели. Много здесь, в Сенатском корпусе, добрых людей, не спрячешься…
Куйбышев, смерив недоверчивым взглядом огромной Т-образный стол, ухватил крепкой рукой один из стульев, поставил у стены:
— Прошу! Туда пока не приглашаю. Неуютно! Сидишь за столом и все ждешь, когда выговор впаяют. Хорошо, если без занесения!..
Девушка наконец-то улыбнулась. Валериан Владимирович и себе стул принес, рядом пристроил. Садиться, однако, не стал. Наклонился, чуть дрогнул лицом-черепом:
— Ольга!..
Зотова попыталась стать, но тяжелая ладонь легла на плечо.
— Прежде всего… Дело, которое на вас завели, все протоколы и прочую гадость, я сжег. Тех двоих, что посмели поднять на вас руку, отдал под трибунал. А если кто-то попытается вас обидеть, я его просто убью!
Огромная ладонь сжалась в кулак.
— И еще! — яркие губы внезапно улыбнулись. — Шпионское гнездо в вашем секторе я разогнал к чертовой матери. Бодрову велел выслать без право возвращения в СССР. Нечего наглеть!..
— Здорово! — выдохнула Ольга. — Вы, Валериан Владимирович, волшебник какой-то!..
Куйбышев провел ладонью по черной гриве, смущенно кашлянул. Потом вновь стал серьезным:
— Итак, Ольга Вячеславовна, вам больше ничего не угрожает. И в том даю страшную клятву Омского кадетского корпуса.
Поднял вверх сложенные пальцы — указательный и средний.
— За нарушение,
Девушка хотела ответить, но вместо слов до боли закусила ладонь. Что скажешь, как поблагодаришь? Ничего больше не угрожает… Улетел Ангел, промахнулась Смерть!
Куйбышев ждал спокойно, не торопил. Наконец, Зотова, все-таки выговорила:
— Спасибо вам! Спасибо!..
Ладонь-лопата рассекла воздух:
— Забыли!
Ольга встала, оглянулась неуверенно. Пуст кабинет, ушло начальство, но мало ли кто под столом спрятался?
— Валериан Владимирович! — вздохнула. — Можно я вам, по секрету…
Увидев улыбку, ободрилась, заговорила, слова глотая:
— Когда мне плохо… совсем плохо было… я вас вспоминала… Только вы не подумайте, просто вспоминала… Как вы… Как вы стихи Бодлера читали… Валериан Владимирович, прочитайте еще! Пожалуйста!..
Куйбышев поглядел прямо в глаза:
— Ваша просьба — закон!
Наклонился, зашептал еле слышно:
— Дорогая нагою была, но на ней мне в угоду браслеты да бусы звенели, и смотрела она и вольней, и властней, и блаженней рабынь на гаремной постели. Пляшет мир драгоценностей, звоном дразня, ударяет по золоту и самоцветам. В этих чистых вещах восхищает меня сочетанье внезапное звука со светом… [51]51
Бодлер. «Украшения». Перевод С. Петрова.
Улыбнулся, поднес палец губам:
— И хватит! В дальнейшем будем читать Бодлера исключительно во внеслужебное время. Если, конечно, Ольга, вы захотите.
Зотова быстро кивнула — раз, другой, третий. Затем, спохватившись, прохрипела, глядя в белый потолок:
— Извините! С нервами что-то. Обещаю, что больше не повторится. В смысле, в рабочее время.
Секретарь ЦК товарищ Куйбышев стер улыбку с лица:
— Договорились! А теперь прошу к столу.
— Начальство пришло? — поняла Ольга.
Бывший кадет Омского корпуса поглядел серьезно:
— Пришло…
И шагнул к верхушке буквы «Т», к верхней ее перекладине.
— …Нынешний год очень тяжелый. К сожалению, товарищ Зотова, самое страшное еще впереди. В ближайшие дни мы ждем скорбных вестей из Горок. Дмитрий Ильич и его коллеги-врачи делают все возможное и невозможное, но наука, увы, бессильна. Пора думать, как жить без Вождя. В этот тяжелый час партия вправе потребовать от каждого коммуниста полной отдачи. И от вас в том числе!