Век-волкодав
Шрифт:
— Эй, товарищи! — в меру бодро воззвал Иван Кузьмич, даже не двинув губами. — Есть кто живой, не убитый?
— Погодите! — тут же отозвался тот, кто помянул непонятный «уровень», — Раньше надо было спрашивать. Зачем вам вообще вздумалось разговаривать с Волковым?
Иван Кузьмич хотел растолковать неизвестному свой стратегический замысел, добавив, что разглядел краснолицего всего за десять шагов, когда поворачивать было поздно. Вновь не успел. Совсем близко, рукой достать, загорелся синий огонек. Вначале маленький, еле заметный, он быстро
— Вот, значит, до чего дошло, брат? — негромко, чуть насмешливо проговорил знакомый голос. — Раньше ты не убивал послов. Ты даже меня удивил. Я отправил сопровождение только до Яркенда, опасался разбойников, а опасаться, оказывается, следовало тебя. Неплохое начало для переговоров.
— Я не приказывал никого убивать!
Красный огонь плеснул, завертелся воронкой, ударил в недвижную синюю стену.
— Я приказывал Волкову совсем другое! Мертвец из царства Ямы посмел ослушаться меня…
Негромкий смех, еле заметный синий всплеск.
— Брат, брат! Духи-цхун послушны лишь приказам, которые им по нутру. А желают они одного — мстить тем, кто еще жив. Мы тоже ошиблись с Унгерном, он повел себя ничуть не лучше вырвавшегося из могилы упыря. Но живого все-таки можно образумить.
Кречетов уже несколько раз кусал себя за невидимый и неощутимый язык, дабы не влезть в чужой разговор и не высказаться от души. Не страх остановил — бояться вроде бы уже нечего, и даже не любопытство. Не хотелось мешать тому, кто говорил из-за синей стены.
Шинхоа Син, он же товарищ Белосветов, гнул свою линию твердо, и Кречетов предпочел не вмешиваться, пока не попросили. Несмотря на невероятность обстановки, все виделось достаточно понятным. Блюститель из Пачанга пришел дать укорот тому, кто командовал такими, как Волков. Чуток опоздал, конечно.
Впрочем, об Иване Кузьмиче тут же вспомнили. Красный огонь заклубился под самым боком, в невидимые пальцы остро впились холодные иглы, зашумело в висках.
— Товарищ Кречетов! Инцидент будем считать исчерпанным. Приношу свои извинения и предлагаю вернуться в привычный вам мир.
— Он же твой посол! — отозвался голос из-за синевы. — Предпочитаешь говорить без свидетелей? Очень знакомо, брат. Сделаем людей счастливыми, не только не спрашивая согласия, но даже не ставя их в известность. Они для тебя по-прежнему лишь злые бесхвостые обезьяны?
Красный огонь молчал, кровавые волны бушевали беззвучно, ударяясь о синюю стену, отступая, рассыпаясь клочьями черной пены. Наконец откуда-то издалека еле слышно донеслось.
— Мне нечего бояться. Поговорим.
И все исчезло.
Иван Кузьмич неторопливо встал, расправил затекшие плечи, вдохнул полной грудью. Глаз пока не открывал, чтобы не удивляться раньше времени. То, что он не в кашгарской степи, стало ясно сразу. Воздух казался сырым, холодным… и очень знакомым.
— Садитесь, товарищ Кречетов.
Красный командир
На одной из каменных лавок, к креслу поближе, сидели двое, похожие, как близнецы, лишь одетые разно. Один в желтом монашеском плаще, второй в галифе и темно-зеленом френче.
— Садитесь, — повторил монах. — Вначале познакомимся. Меня, вы уже вероятно, узнали, а это мой старший брат. Его имя… Ну, если я — Белосветов, то пусть будет Вечный. Товарищ Вечный… А что, не так и плохо!
То, кто был во френче, еле заметно усмехнулся.
— Да, неплохо. Но не будем терять времени. Товарищ Кречетов, вы будете присутствовать при разговоре в качестве полномочного посла Сайхота и посланника правительства СССР. Мы введем вас в курс дела, вопросы же прошу пока не задавать. Вас это устраивает?
Иван Кузьмич, молча кивнув, пристроился рядом, к товарищу Белосветову поближе. Вечный, немного подождав, поглядел вверх, на низкие каменные своды.
— Ты спросил про обезьян, брат. Нет, люди — не обезьяны, не обижай их. Но человеческий мир, как это пещера, а пещере не увидишь солнца… Итак, начинаю. Несколько миллионов лет назад, строго в соответствии с материалистическим учением, на Земле появился новый разумный вид — человек. Это совпало с гибелью предшествующей цивилизации, остатки которой выродились, разучившись жить в эфире, в мире многих измерений. Уцелеть и не одичать смогли немногие, но потом погибли и они. Мы — четыре брата, последние. Братья! Я говорю это не только для нашего гостя, но и для вас. Мы — последние, осознайте это. Мы тоже смертны, но знания наших предков не должны исчезнуть. Наш долг — передать их людям!..
Кречетов почувствовал знакомое покалывание в пальцах. Еле заметные тени подступили, заискрились неяркими огоньками, стали рядом.
— Вначале все мы ошибались, меряя людей по себе и не понимая, насколько они другие. Три измерения, линейное время, каменный свод над головой… Мы даже думаем по-разному. У людей мысли короткие и прямые, как полет легкой стрелы, у нас — долгие и неторопливые, словно речное течение. После нескольких неудач мы предпочли не пытаться решать за людей, не прокладывать им дорогу. Помогать — но исподволь, поддерживая, но не подталкивая. Я правильно говорю, братья?
Огоньки вспыхнули ярче. Монах в желтом плаще согласно кивнул.
— Все верно, брат. Много веков назад мы взяли под покровительство цивилизации последователей великого учения Сиддхартхи Гаутамы. Буддисты миролюбивы, мудры, отзывчивы, склонны к компромиссу. Но — беззащитны перед злой силой. Сейчас мы помогаем тем, кто еще уцелел — Монголии, Сайхоту, Бурятии, Пачангу, Тибету, гималайским княжествам. Это долгая, кропотливая работа, не на год, и не на век. Спешить нельзя, торопливость приведет к лишней крови… Но наш брат рассудил иначе.