Вексель Судьбы. Книга 1
Шрифт:
— С какой стати?
— А с такой, что в сорок первом году там действовали какие-то партизаны, и теперь эта земля — объект, так сказать, наследия.
— Ну да, это только нам, дуракам, в школе талдычили, что партизаны — хорошие. А на самом деле, как теперь выясняется, этих партизан специально готовили в диверсионных отрядах НКВД, чтобы они убивали мирных жителей и громили их дома. Для усиления, так сказать, ненависти и чтобы врагам имущество не досталось, — высказался промоутер с гордостью человека, недавно что-то на эту тему прочитавшего или услышавшего.
— Ты думаешь, я этого не знаю? Одна Зоя Космодемьянская чего стоит! Поджигала
Оказалось, что молчаливый Ласточкин, достигая состояния возбуждения, может изъясняться вполне связно и эмоционально.
— Ты хочешь сказать, что Зоя Космодемьянская и до тебя из могилы дотянулась? — съязвил промоутер.
— Да я бы её…
Борис, не без неприязни подслушавший этот разговор, хотел было осадить спортсмена-землевладельца, однако в тот момент кто-то резко и немного бесцеремонно одёрнул его со спины. Обернувшись, Борис не сразу различил в уже достаточно плотных сумерках своего давнишнего приятеля, которому он когда-то, по старой жизни, помогал в поиске иностранного банка для экстренного перекредитования.
Приятеля звали Виталиком. Несмотря на показной прикид молодого бесшабашного гуляки в потёртых джинсах и старой футболке, Виталик, имея фигуру по-спортивному крепкую и жилистую, на этот раз выглядел немного растерянным, постаревшим и даже потухшим. Первым делом он счёл нужным поведать Борису, что задержался по причине того, что имел стычку с «чеченскими коллекторами», пытавшимися отобрать у него швейцарские часы на выходе из клуба в гостинице «Украина». Чеченцы, судя по словам Виталика и отбитым часам, небрежно болтающимся на запястье, были посрамлены, однако печальным обстоятельством являлось то, что действовали они по наводке вполне официальных судебных приставов. Последние давно положили глаз на остатки когда-то обширного состояния Виталика, ныне разбросанного и перепрятанного по многочисленным офшорам, акциям и депозитам, в результате чего он никак не может консолидировать активы, чтобы отыграться.
Борис, отчасти знакомый с бедами Виталика и его практически безнадёжными долгами на несколько миллиардов рублей, выразил сочувствие, но и тут же подумал: «Зато вот пример нового дворянства! Человек не просто сидит без капитала, но имеет капитал резко минусовый, то есть его положение во много раз хуже, чем у последнего бомжа. Тем не менее он носит дорогие часы, ездит на представительских машинах и, главное, сохраняет право входа на олигархические тусовки. Хотя, быть может, последнее даже к лучшему — вдруг найдёт себе здесь партнёра или очередного покровителя…»
Но с новыми партнёрами, судя по всему, у Виталика дела не ладились, поскольку он явно начал пытаться, не зная всей правды, искать покровительства у Бориса. Он поведал, как «занавесившись» через третьих лиц, сумел в конце зимы приобрести в Тверской области заброшенный колхоз и теперь намерен открыть там охотничье хозяйство с элитной базой отдыха. Гостевые домики, баня, конюшня, стрелковые вышки и кормушки для кабанов — всё уже оплачено и готово, дело остаётся за малым — «раскрутить» объект. Для этого, по мнению Виталика, достаточно уговорить приехать туда погостить члена Правительства или какую-нибудь творческую знаменитость.
Борис пообещал помочь, чем сумеет, и попросил для начала прислать ему рекламные материалы по охотничьей базе. Виталик повеселел, приободрился и принялся рассказывать
Борис быстро перепоручил Виталика в ведение обнаруженного неподалёку Петровича, и тотчас же удалился к сестре.
Однако там быстро выяснилось, что причины для спешки нет — рядом с террасой, чуть поодаль от ярких световых овалов, отбрасываемых на землю многочисленными светильниками, Мария и Алексей оживлённо беседовали с миниатюрной пожилой женщиной в бретонской шляпке, оказавшейся матерью Гановского. Именно она вчерашним вечером обратила внимание своего сына на выступление Марии и с изумлением услышала в ответ, что молодая певица — сестра его старого приятеля.
— …Поймите меня правильно, моя милая, — услыхал Борис немного возбужденную речь пожилой дамы, ведавшей себе цену, — я кое-что понимаю в этой жизни и желаю вам только добра. У вас прекрасный голос, но оставляя его таким, каким он есть, вы не сделаете карьеру. Колоратурные изыски сегодня никому не нужны и не интересны. Вы же не согласитесь всю жизнь петь одну лишь «Царицу ночи»! Подумайте, что Милица Корьюс, которую, вы вчера перепели, после того фильма так и не смогла сотворить себе карьеру настоящей певицы! Переходите в более низкий регистр, пробуйте себя в малой октаве! И меняйте амплуа, деточка, срочно меняйте! Можно и небольшую операцию по корректировке голосового аппарата сделать — подумайте хорошенько. Если что, у меня есть один замечательный хирург, я для вас всё организую…
— Извините, что вмешиваюсь в ваш разговор, — немного бесцеремонно объявил о своём прибытии Борис, — но я бы поостерёгся быть столь категоричным. Маша свободно чувствует себя в широком диапазоне и может браться даже за драматические партии. Она легко переходит в кантилене с грудного резонирования на головное. Плюс — мягкость дыхания. Плюс — много ещё чего. У Маши действительно уникальный голос, и ей бы… ей бы не по разным сомнительным лавочкам нашим шастать, чтобы потом резать связки, а позаниматься у лучших мировых вокалистов!
— Конечно, конечно, вы абсолютно правы! Талант нужно развивать, пусть она развивает, но вот использовать она его сможет только в узком домашнем кругу, уж вы мне поверьте! Ибо миром искусства сами знаете, что правит.
— Знаю, деньги.
— Не только деньги, мой милый. Прежде, чем приходят деньги, формируются стандарты и стереотипы. Во времена Моцарта и Доницетти были один стандарты, теперь — другие. Сегодня рынку колоратуры и стаккаты не нужны. А знаете, почему? Потому, что публика хорошо потребляет лишь то, что она сама способна в каком-то приближении воспроизводить. Никто и никогда не согласится платить за то, что ему ни при каких обстоятельствах абсолютно недоступно в домашнем музицировании или под караоке. Никто и никогда!
— Но мне наплевать на деньги, — немного раздражённо и с грустью в голосе ответила Мария.
— Не смешите меня, голубушка! Даже если вам наплевать, то вот ему, — и она кивнула в направлении Алексея, сидевшего в кресле неподалёку, — ему, вашему спутнику, это вовсе не всё равно!
— Отвечу честно, мне тоже всё равно! — отозвался Алексей, не вставая. — Я разобьюсь в щепу, но найду, как обеспечить Машу всем необходимым. А она пусть развивает те свои способности, которые получила от природы. Так что обойдёмся без операции.