Вексель Судьбы. Книга 1
Шрифт:
— Я понимаю…
— Тогда звони шофёру! Пусть заезжает за нами куда-нибудь сюда.
Минут через сорок на радиотелефоне Фирика раздался ответный звонок от шофёра, который сообщал, что ждёт их напротив пруда на Очаковском шоссе.
Для проведения спецоперации в Архангельской роще были найдены и взяты с собой две лопаты, лом и несколько старых вёдер. Решили, что ещё не вполне выздоровевший Алексей облачится в цивильную одежду и будет играть роль распорядителя, а Петрович — вновь оденет телогрейку и сапоги.
Возле Невершинского пруда их поджидала аккуратная полуторка с поэтическим названием «Газель». Петрович и Алексей разместились в кабине
Пришлось выгружать лопаты, выкапывать и затаскивать в грузовичок пыльный двухметровый куст сирени с набухшими тёмно-фиолетовыми гроздьями, росший неподалёку.
Въезд в дачный спецкооператив оказался, как и предполагалось, делом непростым. На одном КПП номера машины в записях не оказалось, и пришлось искать вторую проходную. Затем, миновав искомый пост охраны с двумя хмурыми автоматчиками, пришлось достаточно долго помогать в разгрузке посадочного материала, заказанного Абдуллой. И лишь когда Абдулла, сверив доставленный ему груз с накладными и спрятав в карман сунутые ему Алексеем три тысячи рублей удалился по своим делам, Петрович смог отправиться на поиск места, где предстояло искать тайник.
Если вести счёт не астрономическому, а человеческому времени, то с момента закладки тайника в ноябре сорок первого года для Петровича не прошло и года, и он должен был в мельчайших подробностях помнить все детали и приметы. Правда, за прошедшие семьдесят лет сосновый бор на крутом речном берегу значительно преобразился — появились новые дорожки, фонари освещения, поручни, сверху склона протянулись заборы и решётки, а кое-где прямо над обрывом нависли затейливые дачные постройки. До неузнаваемости изменилась и заброшенная речная пристань, которая служила едва ли не главным ориентиром…
Наконец, со стороны берега раздался негромкий свист Петровича, и Алексей с Фириком, прихватив с собой лопаты и одолженный у водителя широкий отрез брезента, спустились к нужному месту.
Пока Фирик с Петровичем копали во влажной и липкой глине узкие, на один штык, шурфы с целью точного обнаружения места закладки, Алексей в штиблетах, плаще и в шляпе с надменным видом надсмотрщика прохаживался неподалёку. И не напрасно: несколько раз наверху появлялись и внимательно наблюдали за работой какие-то люди, однако вскоре исчезали. Немолодая нарядная дама, спустившаяся к реке, поинтересовалась родом и целью работ, на что Алексей ответил, что они проверяют важный правительственный кабель.
«Копайте, копайте, ребятки! — с чувством пожелала дама. — Если дойдёте вон до того забора, то знайте, что он поставлен незаконно! Сколько раз мы говорили прокурору: не ставь там свой забор! Пусть теперь узнает, что и него управа найдётся. Бог вам в помощь!»
И с этими словами нарядная важная дама удалилась.
Поиски тайника пока что с нулевым результатом длились уже более двух часов, и начинало казаться, что эта затея напрасная и что тайник либо без остатка сгнил, либо уже давно выявлен и изъят. Занервничал и водитель, что потребовало дополнительного ему подношения в размере пяти тысяч рублей. Вдруг в какой-то момент обе лопаты застучали сильней, и привычный глухой шум отбрасываемой глины сменился негромким металлическим стуком.
Спустя полчаса взмокшие от напряжения Петрович и Фирик откопали оцинкованный металлический
На выезде из спецкооператива машину остановил автоматчик и, сверив её номер со своими записями, поинтересовался, что везут. Алексей, придерживая шляпу, высунулся из окна кабины и сообщил, что они только что выкопали и везут куст сирени, который хозяин велел посадить во дворе школы в центре Москвы, где он когда-то учился. Автоматчик заглянул за полог тента и, ничего не ответив, удалился в постовое помещение. Потянулись томительные и страшные в своей непредсказуемости секунды. Лицо Петровича напряглось, и Алексей понял, что он в данный момент прокручивает в своей голове сценарий бегства. «Наверное, вышибет шофёра и сядет за руль. Проломим шлагбаум и погоним прочь. У нас будет форы где-то с минуту, можно будет подальше отсюда в укромном месте выброситься вместе с грузом, вскрыть контейнер, забрать оружие…»
К счастью, ничего подобного не потребовалось: красная шпала шлагбаума неожиданно взлетела вертикально вверх, автомобиль покинул закрытую территорию и встроился в хвост длинной и медленно движущейся веренице машин.
— В Очаково едем?
— В Очаково!
Выбравшись на старое Волоколамское шоссе, Петрович неожиданно потребовал остановиться, чтобы посадить на обочине пропутешествовавший с ними куст сирени. «Выручил нас, пусть теперь растёт! Мы же слово дали!»
В начале шестого вечера землекопатели, наконец, вернулись в Очаково, рассчитались с шофёром и перетащили цинковый ящик в железнодорожную будку. Затем Фирику велели погулять с часок-другой, а Алексей с Петровичем уединились за вскрытием и изучением доставленного в безопасное место контейнера. Благодаря качественной гуттаперчевой прокладке под крышкой влага не смогла проникнуть вовнутрь, и содержимое тайника возвращалось в руки своего законного хозяина практически неповреждённым.
Из контейнера были извлечены: новенький, с ещё нестёртыми следами заводской смазки, автомат ППШ с двумя полными магазинами, два нагана, полный комплект формы майора НКВД, включая хромовые сапоги, портупею и фуражку, радиостанция с ручным генератором и мотком проволоки для антенны дальней связи, несколько не потерявших яркости красок жестяных коробок ленинградских конфет, по которым были разложены какие-то мелкие технические приспособления, динамитная шашка, подрывной шнур и большой кожаный саквояж с блестящими медными застежками, в котором находились деньги. Купюры были перевязаны тесьмой с прикрепленными небольшими бирками, на которых отлично сохранившимися ярко синими чернилами были выведены суммы. Гитлеровских рейхсмарок в портфеле было семьдесят тысяч, британских фунтов — пять тысяч, американских долларов — шестьдесят. Там же в аккуратном холщовом мешочке находилось некоторое количество царских империалов и советских золотых червонцев — на вес где-то около одного килограмма. В контейнере также лежали какие-то бумаги, книги и старые газеты. А на самом дне обнаружили флягу со спиртом и несколько банок тушёнки.