Велесова ночь
Шрифт:
То ли Дельвиг твердо решил как можно скорее протрезветь,то ли взбунтовался сам организм, принявший немыслимое количество дешевого пойла с не менее отвратительно кабацкой снедью. Худощавое тело сотрясалось от спазмов, поспешно избавляясь от излишков плескавшейся внутри дряни.
— Не испачкайте ботинки, ваше преподобие, — вздохнул я. — Боюсь, эту гадость не смоет даже… Проклятье, чем они там поят людей?!
— Не знаю… И не хочу знать! — Дельвиг откашлялся и вытер рот рукавом. — Господь милосердный, как же болит голова.
— За все в этой жизни однажды
— В таком случае, я уже расплатился сполна. — Дельвиг неуклюже попятился и, выпрямившись, привалился спиной к стене дома. — Кажется, нос сломан…
Физиономия его преподобия, особенно центральная ее часть, действительно напоминала цветом перезрелую сливу. Похоже, кто-то из драчунов удачно засветил кулаком — а то и чем-то потяжелее. Очки каким-то чудом уцелели, только теперь висели на дужках криво, поблескивая в темноте треснувшими линзами.
— Дайте посмотреть. — Я шагнул вперед. — Если нужно вправлять…
— Не надо! — Дельвиг выставил ладонь, а другой рукой снова принялся щупать пострадавшую переносицу. — Я в порядке… Зато теперь хотя бы точно знаю, что это действительно ты.
— Вот как? И откуда же? — зачем-то поинтересовался я.
— Глаза могут обмануть, и с чужой личиной может разгуливать кто угодно. — Дельвиг усмехнулся и, оттолкнувшись лопатками от стены, встал ровно. — Но так размахивать кулаками на моей памяти умел только один человек.
— Приятно слышать, — кивнул я. — И вдвойне приятно от того, что мне не придется ничего доказывать.
Беседа понемногу направлялась в нужное русло. Да и сам его преподобие стремительно возвращался в человеческий, хоть и изрядно помятый облик. То есть — стремительно трезвел. Буквально на глазах. Слишком быстро даже для незаурядного метаболизма, которым природа наделяла всех Владеющих без исключение. Похоже, в арсенале Георгиевских капелланов имелись фокусы, о которых я раньше и не слышал. Что-то вроде умения еще больше разогнать обмен веществ. Или выбросить в кровь хитрое соединение, способное нейтрализовать любой яд.
— Доказывать — нет. Но объяснения мне все-таки пригодятся, — уже почти нормальным голосом произнес Дельвиг. — Обычно люди не поднимаются из могил.
— Должен сказать, что провел в гробу не так уж и много времени. — Я шагнул поближе к стене, чтобы хоть как-то укрыться от дождя, и поднял ворот куртки. — Что же до остального…
Мне нисколько не хотелось ни обманывать товарища, ни утруждать себя изобретением очередной мало-мальски сносной лжи, однако и правду рассказать я не мог… Уж точно не сразу и не целиком. Темный, мокрый, холодный и открытый всем ветрам двор определенно был не лучшим местом для откровений, так что я ограничился только своим побегом с кладбища и встречами со Скавронским и Горчаковым.
— Значит, его светлость цел и невредим… Впрочем, какая теперь разница?
Дельвиг поправил очки на носу и неторопливо зашагал в сторону арки — видимо, стоять под хлеставшими с неба
— И что ты собираешься делать теперь? — бесцветно спросил он. — Уедешь из города?
— И не подумаю, — буркнул я. — Наш враг здесь.
— В Зимнем дворце. Наделенный чином канцлера, кучей орденов и такой властью, которая никому прежде даже не снилась. — Дельвиг снова привалился к стене и устало опустился на корточки. — И солдаты Георгиевского полка сейчас охраняют эту нечисть… Кто бы мог подумать.
— И поэтому вы решили, что лучше напиваться до беспамятства, чем ходить на службу?
Я вдруг почувствовал острое желание заехать его преподобию ботинком — и желательно прямо в лоб. Хотя причины грехопадения, конечно же, понимал. Боевых капелланов учили сражаться с тварями из Прорывов, а не с людьми. Хитрый враг отгородился шеренгами солдат, и все, что Дельвиг сейчас, в сущности, мог — выть от бессилия. Один, без друзей, союзников или тех, кому стоило бы рассказать о страшном секрете канцлера Геловани, не рискуя при этому отправиться на тот свет или в лечебницу для душевнобольных.
Попробуй тут не уйти в запой.
— На службу?.. Полагаю, мою службу можно считать оконченной. — Дельвиг махнул рукой. — Вера в первую очередь учит нас смирению. И если уж Господу угодно оставить этот город и всех нас, я не в силах…
— Никогда не был в силен в толковании Священного Писания, — процедил я сквозь зубы. — Но если не перестанете нести околесицу, клянусь, я вас ударю.
— Что?.. — Его преподобие запрокинул голову и с явной опаской уставился на мои кулаки. — Да что тебе вообще нужно?
— Ты нужен! — Я схватил Дельвига за ворот и рывком поставил ноги. — Мне, Горчакову, государю… Всей стране нужен!
Глаза за треснувшими стеклами очков вдруг вспыхнули знакомым голубым пламенем, и я почувствовал, как воздух вокруг сгущается от мощи чужого Таланта. Будто мне каким-то образом удалось в мгновение ока выжечь из крови не только остатки алкоголя, но всю ту дрянь, которая копилась неделями, понемногу превращая упрямого и могучего боевого капеллана в беспомощную развалину.
— Руки убери, Владимир. А не то рассержусь.
Во взгляде напротив тлела злость…Только не на меня. Куда больше Дельвиг, похоже, винил себя самого — за уныние. Стыд сжигал его изнутри дотла, но и в этом огне понемногу проступало что-то еще. Наверное, надежда. Наверняка больше всего на свете мой друг сейчас хотел услышать, что еще не все потеряно.
И я не заставил его ждать.
— Мы еще побарахтаемся, — тихо произнес я. — Но без вашей помощи не обойтись.
— Да… Да, разумеется. Это уж точно лучше, чем сидеть и гнить в ожидании, пока… — Дельвиг зажмурился и тряхнул головой, будто отгоняя какие-то особенно назойливые мысли. — Но что я, в сущности, могу сделать?