Велесова ночь
Шрифт:
В глазах потемнело, и непослушный руль рванулся из пальцев. Грузовик соскочил с дороги и, прочертив бортом по основанию Ростральной колонны, замер.
— Эй, что случилось? — Иван ухватил меня за плечи и принялся трясти. — Ты ранен?!
— Нет, — простонал я и потянулся к рычагу справа. — Жить буду. Поехали дальше, пока…
— Поздно, друзья мои, — помертвевшим голосом проговорил Горчаков, вытягивая руку вперед. — Мы опоздали.
Я не сразу понял, куда он показывает. И только потом сообразил взглянуть не на саму крепость, а выше. Я уже видел подобное на кладбище
Человек, который смог бы не заметить колоссальный выброс мощи Таланта, пожалуй, даже назвал бы его ярким и красивым. Ангел на золотой игле шпиля Петропавловского собора на мгновение вспыхнул так ярко, что стало больно глазам.
И принялся резать темнеющее вечернее небо.
Глава 39
— Мне многое приходилось видеть, но такое… — Горчаков в очередной раз скосился на расползающуюся над городом кляксу. — Черт бы побрал…
— Не упоминайте всуе, ваша светлость, — буркнул я. — Вполне может пролезть. Собственной персоной.
И черт — Рогатый — и вся его свита из Леших, Жаб, Упырей и вообще кто угодно. Вплоть до летуна размером с пассажирский авиалайнер. Конечно же, если властитель небес мертвого снизойдет до такой ерунды, как очередной Прорыв.
И все определенно указывало, что снизойдет. И непременно спустится из-за серых туч узнать, что за суету затеяла наземная мелюзга. Сложит гигантские крылья, сядет, распугивая нечисть громогласным ревом, а потом протиснется…
Или просто возьмет и пройдет — Прорыв разрастался до поистине неприличных размеров. Его нижний край скрылся за стенами крепости и наверняка уже успел спуститься до земли, а дальний протянулся через половину острова и явно не собирался останавливаться.
— Он так до Троицкого моста дойдет. — Иван будто прочитал мои мысли. — Зараза…
— Как бы не до Литейного, — вздохнул я, поворачивая руль. — Километра на два выйдет.
— Господь милосердный! От всей души надеюсь, что вы ошибаетесь, друг мой.
Ранее я не замечал в Горчакове даже намека на набожность, однако пока мы катились по Кронверкской набережной, его светлость перекрестился не менее трех раз. То ли неожиданно и истово уверовав, то ли в отчаянной надежде, что далекий и недоступный для связи Создатель все же озаботиться делами простых смертных и вмешается лично.
Потому как справиться с катастрофой такого масштаба эти самые смертные уже не могли. Я прикинул, каких размеров Прорыв достигнет уже через минуту или две, и с прискорбием отметил, что даже сумей Дельвиг и его товарищи из Ордена собраться в одного десятиметрового капеллана, заштопать дыру величиной с целый остров им будет все равно не под силу… Или это займет столько времени, что нечисть успеет сожрать половину города.
— Давай на мост! — Иван хлопнул меня по плечу. — И сразу к воротам. Если там еще есть живые — им нужно помочь.
Мотор грузовика натужно ревел, но голос винтовок и пулеметов оказался громче. Петропавловская крепость уже давно превратилась из военной твердыни в тюрьму, музей и памятник архитектуры,
Я едва успел затормозить перед воротами, когда Иван на ходу выпрыгнул из кабины, чуть не уронив на мостовую замешкавшегося Горчакова.
— Держать оборону! — рявкнул он. — И немедленно доложите… Кто здесь главный?!
— Капитан Федоров, ваше величество. Лейб-гвардии егерский полк!
Невысокий мужичок со здоровенный ссадиной на лбу появился неведомо откуда и тут же вытянулся перед нами по струнке.
— Несем потери, — отрапортовал он — и вдруг сорвался на крик, — Господи, вы бы видели, что там творится! Они… они повсюду, жрут людей, как…
— Спокойно, капитан! — Иван навис над съежившимся воякой. — Соберите своих людей и удерживайте мост. Подкрепление уже близко.
Пусть никто не готовил «георгиевцев» к Прорыву таких размеров, истреблять нечисть они умели. И первыми спешили на помощь: на Троицком мосту уже вовсю ревели грузовики. Три, четыре… Я насчитал с полдюжины машин. Целая рота солдат с пулеметами и, может быть, даже артиллерией. Вполне достаточно, чтобы занять единственный мост, ведущий в крепость, и сделать так, чтобы ни одна зубастая тварь не выбралась в город.
— За мной! — Я подобрал с мостовой выброшенную кем-то винтовку. — Зададим нечисти жару!
Сказать, впрочем, оказалось куда проще, чем сделать. Стоило нам зайти за ворота, как моим глазам открылось зрелище, которое любой нормальный человек с удовольствием понаблюдал бы на огромном экране кинотеатра, но никак не вживую, да еще и так близко.
Обилие нечисти тянуло на голливудский блокбастер — одних только Жаб я насчитал сразу четыре штуки, а от Упырей с Лешими рябило в глазах. Солдаты кромсали тварей пулеметными очередями, швыряли гранаты и били из винтовок, но все равно были вынуждены отступать, то и дело орудуя штыками и саблями. А плотоядные войска все продолжали и продолжали напирать, вылезая из Прорыва, который уже занял чуть ли не всю крепость. Очертания внутренних Петровских ворот стен вдалеке рябили, скрытые за полупрозрачной пеленой, и то и дело исчезали, когда прореха в бытие выплевывала очередную порцию зубастых уродцев.
— Посторонитесь, судари. — Иван шагнул вперед. — Сейчас я их…
То ли его величество изрядно практиковался в последний месяц, то ли визит в мертвый мир в несколько раз усилил и без того немалый родовой Талант, грозный монарший взгляд оказался страшнее всех пулеметов и винтовок вместе взятых. Огненная полоса дважды прошлась по крепости из стороны в сторону, и поголовье нечисти сократилось чуть ли не втрое. Концентрированное и сплетенное у тугой пучок боевое пламя с одинаковой легкостью кромсало и медлительных Упырей, и тварей покрупнее. Огромная Жаба в паре десятков шагов неуклюже завалилась на бок, потеряв обе передние лапы разом, завопила, но тут же смолкла, когда Иван ударил снова, разрезая гигантскую жирную тушу надвое.