Величие
Шрифт:
Да уж, Радамант вообще не шифровался.
Я вышел за ограду, предварительно оглядев улицу. На противоположной стороне была припаркована скромная «Цирцея» от «Руссо-Балта». В автомобиле сидели двое, и я их узнал. Фредерикс с безымянным помощником, любители приезжать быстрее ищеек. Увидев меня, Фредерикс тронулся и развернулся, так что мне оставалось пройти всего несколько метров.
Неназванный помощник выскочил с переднего пассажирского, открыл передо мной заднюю дверь.
— Успешно?
— Как видишь.
Я
— Везите на Васильевский, — распорядился я.
Фредерикс покачал головой.
— Авария сказала, нужно на Пороховые…
— На Ваську! — рявкнул я. — Живо!
— Да не ори так. Ишь, нервных развелось… Куда на Ваську-то?
— Камская, восемнадцать. Напротив кладбища.
Помощники переглянулись.
— Ты его что, все-таки… Того?
— Живой он, расслабьтесь, — ответил я. — Просто лучше туда. Отсюда как раз недалеко ехать.
Фредерикс с подозрением покосился на меня в зеркале заднего вида.
— Ладно.
И дал по газам. Как раз вовремя: к тому моменту, как мы свернули на Невский, в сторону особняка Сан-Галли уже направлялась вереница спецмашин. Мы успели смешаться с остальными автомобилями, благо ночью их на главном проспекте города было в избытке.
— Фух… Вроде пронесло.
— Пронесло, если вы на камерах не засветились, — проворчал я.
— Слушай, ну хорош уже обижать, а? — безымянный помощник Фредерикса обернулся ко мне и продемонстрировал какие-то маленькие железяки на липучках. — Не первый год замужем.
— К слову, я не расслышал твоего имени.
— А тебе оно зачем?
— Надо же как-то обращаться.
— Тогда зови меня Климом, — пожал плечами он. — Короче, нет тебя на камерах. И нас.
Я откинулся на сидение и устало вздохнул.
— Что ж, рад знакомству, Клим.
Мы проехали Адмиралтейство и Дворцовую, а затем вырулили на мост. Огни Зимнего слегка приглушили. То ли Великая княгиня решила экономить на иллюминации, то ли отсутствовала во дворце — я слышал, иногда так поступали, если правителя не было в резиденции.
Проехав Стрелку со знаменитыми колоннами, мы долго ехали по набережной, пока не уперлись в реку Смоленку. Дальше уже было дело техники: набережная Смоленки плавно перетекала в Камскую улицу.
Я попросил помощников остановиться перед восемнадцатым домом. Бабок-торговок уже не было, зато возле питейного заведения царил аншлаг. Сдавалось мне, среди любителей заложить за воротник были наблюдатели Матильды.
— Свяжитесь с Аней и передайте, чтобы ехала сюда, как только сможет, — сказал я и открыл дверь. — Адрес запомнили?
— Обижаешь, — снова пробурчал Клим.
Я вытащил Воронцова и снова взвалил на плечо подобно мешку с сахаром. «Цирцея» Фредерикса тут же газанула, а я открыл калитку
Что ж. Извини, Матильда, придется отложить аналитику бумажек и вернуться к старой доброй допросной деятельности.
— Прошу простить за выражения, но какого хрена ты приволок его сюда?!
Матильда торопливо сгребла бумаги со стола и принялась распихивать их по папкам.
— Спокойно, ваше благородие, — я бросил ношу прямо на пол. Воронцов рухнул, подняв небольшое облачко пыли. — Он все равно без сознания. Ничего не увидит. Пока что.
— Зачем? — Продолжала шипеть баронесса. — На кой черт именно сюда?
— А куда еще? В Пороховые к Грасс? Будь он просто бессмертным и бесполезным, я бы так и сделал. Но его можно привести в чувство и разговорить.
Матильда все равно спрятала бумаги и свои записи подальше, а затем склонилась над пленником. Приподняла веки, открыла рот, прошлась легкой диагностикой вдоль тела, благо стены убежища позволяли колдовать.
— Что ты с ним сделал? — Нахмурившись, подняла на меня глаза баронесса.
— Накачал затейливыми медикаментами. Мне обещали, что сейчас его мучают такие кошмары и видения, которые и боги бы не вынесли.
— Наркотики?
— Нет, упаси Господь! Хотя не удивлюсь, если в составе той отравы были препараты строгой отчетности… Вроде бы автор этого коктейля работает в доллгаузе на Пряжке. Ну или точно как-то связан с психушкой.
Матильда тяжело вздохнула и вытащила из кармана портсигар.
— Ох, Соколов… За какие грехи ты на меня свалился, а?
— Да что я опять сделал не так? — вспылил я. — Он не просто бессмертный юноша. Он адъютант самой Великой княгини! Представляете, сколько всего он знает!
— В этом и проблема, Миша. Он слишком много знает и представляет большую ценность для Ксении Константиновны. Как только выяснится, что он пропал, весь Петрополь встанет на уши. А выяснится это, полагаю, очень скоро. Если уже не выяснилось…
Я глядел на валявшегося на полу Воронцова и чувствовал… Да ничего я не чувствовал. Ни ненависти, ни жажды отомстить, ни презрения. Сейчас он был для меня словно вещь. Но вещь полезная.
— Тогда нужно работать быстрее, ваше благородие.
— Ты что задумал?
— Как что? Нужно его допросить. Думаете, я его сюда умирать привез? Это, к сожалению, невозможно. А вот привести его в чувство и допросить обстановка позволяет. Вы же сами говорили, что здесь раньше была допросная.
— И ты хочешь, чтобы это сделала я, — скорее утверждала, чем спрашивала женщина.
— А какие варианты? У меня сил не хватит. А у вас и опыт, и знания, и Благодать. Кроме того, тот веселый доктор дал мне пару препаратов, которые способны несколько упростить процедуру допроса.