Великан Севера
Шрифт:
Не знаю сколько прошло времени, но по моим ощущениям через десять минут, когда один из альтмеров в дорогой броне доломал мой щит, оставив от него только рукоять, по захваченной части лагеря вдарила метель, причём такой силы, что подхваченные ею солдаты, палатки и прочий хлам, закружились в воздухе, образуя своеобразный смертельный ураган. Отвлёкшемуся на происходящее за спиной альтмеру я вбил голову в туловище и воспользовавшись моментом, помог добить наседающий на нас отряд. После чего, перекрикивая рёв ветра, погнал своих людей дальше.
Прибыв на позиции моей ауксилии, меня приятно удивило то, что от лагеря уже ничего по сути и не осталось, весь он был
Стоило нашей колонне выехать из возводимого последний месяц лагеря, как в нашу сторону поскакала наша кавалерия, которая так и не получив никаких приказов, весь бой простояла в резерве, и только редкие дезертиры доводили до них положение. Поняв, что бой уже проигран, командиры кавалерии хотели броситься в самоубийственную атаку, но слава богам, голос разума в них победил, и они всё же остались прикрывать наш отход, попутно отправив гонца к такому же отряду на другом фланге, чтобы объединить с ними силы.
Наше отступление не долго проходило без происшествий, буквально через полчаса как последняя повозка покинула лагерь, как в прямой видимости появились вражеские всадники. Едва завидев нас, они выехали на тракт и построившись, начали приближаться с целью раздавить нас. Времени, чтобы выработать хоть какое-то внятное противодействие не было, и поэтому едущие в конце колонны повозки максимально быстро стали образовывать заслон, перегораживающий дорогу, а ближайшие пехотинцы хватали копья и пики, готовясь отражать натиск.
Видя наши приготовления, кавалеристы противника стали огибать нашу баррикаду, и стали смещаться к краям дороги, и всё было бы максимально печально, если бы не вестник, отправленный мной в самом начале. Кавалеристы Доминиона явно не ожидали, что из облака пыли, которое оставляла за собой еле плетущаяся колонна на них выедут уже наши всадники. Используя эффект неожиданности и большую скорость, наша кавалерия смогла неплохо потрепать врага, а учитывая то, что встав на телегу, я заметил ещё одно облако пыли на горизонте, выворачивающие из-под стен города, сквозь которое виднелись красные знамёна, стоило немного задержать вражеский отряд и они получат не только лобовой удар, но и будут атакованы ещё и с тыла.
Не теряя времени, потрёпанные и уставшие легионеры под моим предводительством, ударили смешавшимся в общую кучу кавалеристам во фланг, правый отряд шёл за мной, левый за Громашем. Пики и копья быстро нашли свои цели, и всадники Доминиона начали умирать. Через несколько субъективных минут всё было кончено, когда второй засадный отряд всё же достиг нас и своим ударом окончательно добил остатки вражеской кавалерии, так как времени на сбор трофеев не было, на телеги побросали только оружие, а разного рода цацки, солдаты просто распихали по карманам, оставив трупы вражеских кавалеристов лежать на земле. Трофейных же лошадей, подхватывали под уздцы и отводили дальше, вглубь колонны, всё же даже непривычные к повозке лошади, будут тащить её быстрее, чем пяток легионеров.
Наш марш длился до заката, пока последние лучи солнца окончательно не скрылись за горизонтом, чтобы не попасть под
Обнаружившая меня в кромешной темноте Изабелла, которая буквально была залита с ног до головы кровью, ничего не говоря, просто пристроилась рядом со мной и обняв тут же засопела. Приобняв её в ответ, я, посмотрев в светящиеся в темноте глаза Фрэки, который в последнее время мало участвовал в боях, а в основном караулил Изабеллу, послал ему мысленный приказ следить за окрестностями и в случае чего будить лагерь. Волк, который за последние годы вырос до размеров крупного пони, лишь понятливо мне кивнул и скрылся в темноте, напоследок махнув хвостом.
Ночь, как и утро прошли спокойно, никто нас больше не преследовал, и только раздающиеся по всему лагерю стоны боли от перетруженных за вчера мышц и затёкших от сна в доспехах телах. Всё было бы хорошо, если бы нам не надо было двигаться дальше, если не считать множество мелких деревень, которые раскинулись вдоль Золотой дороги, ближайшим к нам укреплением был один из фортов имперского легиона, расположенный на кольцевой дороге, а до него идти не меньше недели. Размявшись, я лично начал гонять лежащих пластом солдат, которые не хотели подниматься даже для того, чтобы позавтракать, хотя стоило им не только услышать о тёплой еде, но и учуять её запах, как тут же их пустые животы гнали их в сторону дымящихся котелков.
Уже в пути я стал получать первые сведения о состоянии дел. Примерная численность следующих за мной людей не превышала семи тысяч, большая часть из которых имела ранения той или иной степени тяжести, и практически всем требовался ремонт снаряжения. Состав моего войска был примерно таким: кавалерия, вступившая в бой только при отступлении, была наиболее боеспособной частью войска и сохранила свою численность почти неизменной, а именно тысяча двести всадников. С пехотой было сложнее ведь по сути то что сейчас двигалось в колонне представляло из себя мешанину из четырёх легионов, большей частью родного семнадцатого, но было множество представителей и других, которые увязались за моими людьми, не желая стоять насмерть в обречённом лагере, их общая численность была в районе пяти с небольшим тысяч, причём соотношение пехотинцев и лучников было почти один к одному, всё же больше всего умирало именно в рукопашном бою, а не от стрел противника. Остальная часть войска, в большинстве своём оказалась прислугой, которая, слыша о зверствах солдат Доминиона, не решилась оставаться в обречённом лагере. Маги и целители почти не понесли потерь, но почти все они сейчас лежали пластом от магического истощения, и если маги по полной выложились во время боя, то целители после, до потери сознания спасая жизни раненых. Причём при опознании раненых был обнаружен легат Валериан, лежащий с проломленной головой, но всё ещё живой, он лежал на одной из телег рядом с потерявшим ногу фермером из Брумы и данмером из окрестностей Чейдинхола.