Великан
Шрифт:
Экипаж в основном тоже разошёлся. Майор Пико покинул САК сразу после рейда ради перехода в НОРАД и создания ПВО, способной остановить атаку, подобной той, что разрушила Германию. Теперь у Америки был крепкий щит, способный отразить любую угрозу. Немцы, правда, тоже полагали, что спроектировали такой. Краткая ракетная паника в конце 1950-х вызвала беспокойство в САК, но здравомыслие победило. В конце концов, никто всерьёз не считал, что ракеты способны заменить бомбардировщики. Ракета идёт с неизменной скоростью и траекторией, её легко перехватить, в отличие от пилотируемого самолёта, способного маневрировать как вздумается. На демонстрации способностей новой системы ПРО НОРАД легко сбили атакующую ракету.
Это означало, что Стратегическое авиационное командование отныне не просто авиационное. В начале 1960-х оно стало Стратегическим космическим командованием, и занялось военной стороной использования космоса. Гражданские исследования возложили на другую организацию, НАСА, которая стала политизированным бюрократическим болотом. Они сумели добраться до Луны, но перед этим одна из гигантских ракет «Сатурн» сгорела прямо на стартовом столе, убив экипаж из трёх человек. После этой катастрофы большую часть функций НАСА передали СКК. Президент тогда был Джонсон и спас он не столько саму организацию, сколько земляков-техасцев.
Через несколько лет НАСА влезло в дело с шаттлами, многоразовыми транспортными космическим кораблями. Они построили пять и потеряли два, один на старте, второй при возвращении. Другой вопрос, что к этому времени президент уже был другой. Несмотря на актёрское прошлое, он глубоко понимал важность космоса и науки. Он задал главе всего один вопрос: «У вас было пять шаттлов и вы потеряли два. На том же бюджете СКК оперирует более чем сотней бомбардировщиков, и не потерял ни одного. Почему?». НАСА расформировали, передав оставшиеся обязанности военным. СКК официально переименовали в Космическое административное управление, но все прекрасно понимали истинную суть.
Освещение на аллеях постепенно тускнело. Музей закрывался, но Дедмон мог оставаться здесь хоть на всю ночь, если захочет. Иногда он так и делал. Какой мир они с «Техасской леди» создали? Разумеется, такой, где американская власть была абсолютной. Политика была проста — нет лучшего друга и худшего врага, чем США. Один американский посол погасил международный кризис, просто облизав палец и подняв его в воздухе. На вопрос, что он делает, он ответил: «Проверяю ветер. Мы не хотим, чтобы осадки долетели до наших друзей». Но за пределами этой простой уверенности мир был разделён между блоками жёстко враждующих держав. Всё, что требовалось, дабы Америка не обратила на них внимание — всего лишь играть по правилам. Но оставалось много опосредованных способов борьбы, включая терроризм. Получилось своего рода балансирование на грани — насколько можно достать противника, не подвергаясь гневу США. Никто не хотел бы испытать его на себе. Германия до сих пор оставалась жутким примером попытки Геринга сдаться, разумной, но трудной для воплощения. Особенно на Востоке. Немецкие армии не хотели ни возвращаться, ни сдаваться, и поэтому продолжали собственную войну. Немецкие генералы стали вождями, создав собственные феодальные государства на оккупированных землях России. Некоторые из них едва превосходили обычные лесные банды, и были быстро уничтожены. Другие основали настоящие небольшие страны, с промышленным производством и полноценным обществом. Какие-то стали хорошо организованными и достойно управляемыми, какие-то скатились к варварству, для которого описание «Средневековье» стало бы похвалой. Одни мирно вернулись в состав России, другие пали в боях.
Потребовались годы, чтобы покончить с этим. Последнее было ликвидировано
Время, последовавшее за «Великаном», стало бедственными для Европы. Среди выжившего немецкого населения распространялись эпидемии, особенно пищевые отравления, дизентерия и тиф. Без крыши над головой особенно страдали те, кто получил ожоги, а лучевая болезнь повысила восприимчивость к инфекциям пятикратно. В том году и в следующем в Европе не уродились зерновые, температура и осадки повсюду были ниже нормы. Во многих областях поля погубила повышенная концентрация озона, смог и другие атмосферные загрязнения, в других — радиоактивные осадки.
Даже в 1948 температура в северном полушарии была на градус ниже средне-нормальной, сокращая плодородный период. В Германии сельское хозяйство оставалось на уровне простого выживания. Долгосрочное воздействие оказалось даже хуже, чем предсказывали наводчики. Рыба из Балтики и Северного моря слишком сильно фонила, чтобы использовать её в пищу. Люди опасались генетических дефектов, но они обнаружились у считанных процентов населения, родившегося после войны в Северной Европе. Да и среди тех мутаций большинство оказалось незначительными.
Недоедание породило куда больше физических недостатков. Но и это ещё не было концом. Через пять лет после «Великана» Дедмон присутствовал на испытаниях первого термоядерного устройства. Событие было буквально ошеломляющим. Ученые сказали, что единственный заряд развил мощность взрыва больше, чем все бомбы, сброшенные на Германию. В тот же день он вновь встретился с Провидцем. Тот стоял в штурманском отделении флагмана, смотрел на карту Юго-Восточной Азии и улыбался. «Решение найдено», — сказал он.
Чипан был загадкой. Кто победил в затяжной войне Китая и Японии, осталось неизвестным. Япония утверждала, что она, Китай, соответственно, что он. Возьмите по историку из обеих стран, напоите и спросите — оба ответят «не знаю». Война даже официально не закончилась, она просто прекратилась взаимным поглощением. Чипан возглавлял японский Император, а правительство состояло из китайских коммунистов. Ну или как-то так. В любом случае, объединённое государство получилось безжалостно экспансионистским.
Дедмон, удобно расположившись в пилотском кресле, ощущал знакомое, успокаивающее присутствие «Техасской леди». Мир не стал таким, каким он хотел или мог бы полюбить, но им пришлось жить с этим. Уж что получилось. Как тогда сказал Провидец: «Смотрите на вещи не так как вам хочется, а каковы они есть на самом деле. Вряд ли вам это понравится, но вас не застанут врасплох». И он всегда следовал его совету. Руки легли на такой привычный штурвал.
— Наверное, будем прощаться. Не думаю, что приду ещё. Врачи дают мне совсем немного. Но здесь ты в безопасности, на заслуженном отдыхе, окружена заботой любящих тебя людей, вокруг дети и внуки.