Великая Испанская революция

Шубин Александр Владленович

Прието стремился добить главный источник социальной революции в лице анархистов. Но коммунисты сочли, что после августовских ударов НКТ достаточно ослаблена, и можно вернуться к политике «приручения» конца 1936 г. В сентябре 1937 г. коммунисты выступили против дальнейшего преследования анархистов и оппозиционной прессы, формально — так как это ведет к изоляции правительства от масс [1285] . К этому времени им понадобился противовес против правых социалистов.

1285

РГАСПИ. Ф.558. Оп.11. Д.214. Л.106.

«Кастилия либре» выражала настроение анархо-синдикалистских масс: «В интересах смертельной борьбы, которую мы ведем против фашизма, мы дошли до максимальной границы наших уступок. Пусть никто не требует от нас большего» [1286] . Но уступок будет еще много.

* * *

Столкнувшись с авторитарно организованной силой и проиграв

схватку с ней, анархо-синдикалисты стали искать причины поражения в своей децентрализации. Под давлением обстоятельств анархо-синдикалисты стали переходить к более «партийной» структуре. По словам историка Х. Гомеса Касаса, «НКТ и ФАИ выжили, приспособившись к изменениям. Но они потеряли свой характер, свое лицо» [1287] . Это высказывание, сделанное в завершенной форме, является преувеличением. НКТ и ФАИ никогда не были лишены некоторой внутренней авторитарности, но в то же время до конца войны эти организации не потеряли и своего демократизма. Но все же авторитаризм в НКТ и ФАИ заметно усилился. На пленуме 4–7 августа 1937 г. ФАИ взяла курс на организационную перестройку, которая могла бы фактически превратить ее в структуру партийного типа [1288] . Если раньше ФАИ состояла из «групп единомышленников», то теперь должна была быть создана территориальная структура — объединялись все члены ФАИ на данной территории, независимо от оттенков их анархистских взглядов. При этом члены территориальных ячеек должны были участвовать в «публичных институтах, которые могут способствовать обеспечению и развитию нового положения вещей» [1289] , то есть — режима Негрина.

1286

АВП. Ф.97. Оп.14. П.3. Д.5. Л.233.

1287

Gomez Casas J. Op. cit. P.214.

1288

Впрочем, как сообщалось в Москву и раньше: «В организации ФАИ царствует железная дисциплина, которой могут позавидовать другие испанские организации» (РГВА. Ф.35082. Оп.1. Д.340. Л.3.).

1289

Цит. по: Дамье В. В. Указ. соч. С.371.

Характерно, что именно эта тенденция привела к усилению в ФАИ влиятельной оппозиции (ряд делегатов июльского регионального пленума покинули зал), — централизация не укрепляла, а раскалывала движение. После этого руководство ФАИ пошло на уступки оппозиции.

Постепенно возрастало влияние аппарата в НКТ и ФАИ. В начале 1938 г. был создан исполком НКТ. Существенные изменения в организации НКТ проявились и на национальном пленуме по проблемам экономики в январе 1938 г. По словам Х. Пейратса, «одной из заметных аномалий стало предварительное выдвижение мнения Национального комитета по всем вопросам повестки. Это противоречило традиционной процедуре» [1290] . Давление руководителей НКТ на делегатов значительно усилилось по сравнению со съездом в Сарагосе — предыдущим форумом такого же масштаба.

1290

Peirats J. Op. cit. V.3. P.12.

* * *

Когда возникла опасность национализации коллективной собственности под предлогом ее нелегитимности, анархо-синдикалисты развернули борьбу за узаконивание коллективизированных предприятий, проявив удивительную для анархистов осведомленность в вопросах права. В циркуляре Национального комитета НКТ говорилось, что «не существует пока закона, который говорит трудящимся: „отныне и вовеки официально признаем инкаутацию, коллективизацию и социализацию…“, однако не существует и закона, который признавал бы обратное» [1291] . Ссылаясь не только на акты 1936–1937 гг., но и на законодательство 1887, 1905, 1932 гг., анархо-синдикалисты обосновывали юридическую неприкосновенность коллективной формы собственности и невозможность ее произвольного отчуждения [1292] . Подчеркивая вспомогательную роль права в отношении социальной революции, Национальный комитет все же рекомендовал использовать его для защиты революционных завоеваний [1293] , что было новым словом в теории анархизма. Правовая подкованность анархо-синдикалистов дала эффект — в критический период второй половины 1937 г. правительство не решилось отменить городскую коллективизацию. Впрочем, анархо-синдикалисты в принципе не отказывались и от традиционных для них средств борьбы. В январе 1938 г. угроза забастовки НКТ остановила огосударствление отрасли зрелищ.

1291

IISH. Paquete 36, D1, doc. «La sozialisaci'on…» P.3.

1292

Op. cit. Р. 1–2.

1293

Op. cit. Р.1, 3.

В то же время синдикалистский сектор в сложившихся условиях стал по своей структуре сближаться с государственным. Эту тенденцию отразил январский пленум НКТ, который принял программу централизации экономики, планирования, укрепления дисциплины, нормирования и роста производительности труда. В условиях войны признавалось, что это возможно даже за счет благосостояния трудящихся [1294] .

Разрушение

коллективизированного сектора и подчинение коллективов государственным администраторам деморализовали рабочих, и теперь трудовая дисциплина катастрофически падала, а вместе с ней — и производительность труда. В этих условиях НКТ взяла курс на консолидацию коллективизированного сектора, превращение его в целостный уклад, автономный от государства. Для этого создавался Экономический совет НКТ и экономические советы на местах, которые должны были действовать во взаимодействии с отраслевыми федерациями. При этом НКТ была согласна создать совместно с ВСТ Национальный экономический совет для планирования экономики в целом. Экономический совет должен был в четырехмесячный срок разработать план экономического развития, согласованный с нижестоящими структурами. Выполнить эту громоздкую задачу не удалось. Зато отраслевые федерации в соответствии с решением конгресса стали назначать на предприятия технических делегатов, «ориентировавших» работу предприятий и разрабатывавших санкции против нарушителей дисциплины. Однако функции этих специалистов были совещательными, окончательное слово оставалось за коллективом.

1294

См. Дамье В. В. Указ. соч. С. 374–375.

Была регламентирована и оплата труда. После долгих споров делегаты приняли компромиссное решение. Работники получали оклады по пяти категориям (высшая могла отличаться от низшей не более, чем в два раза). При этом создавались кассы семейной компенсации, из которых работник получал выплаты в соответствии с количеством членов семьи.

Было решено также создать систему потребкооперации («синдикатов распределения»), страхования и инвестиционный Иберийский банк (к его работе предполагалось привлечь также ВСТ) [1295] . Эти проекты так и остались памятником социалистической мысли — в условиях 1938 г. они были явно не ко времени. В условиях военных поражений авторитарный режим не собирался содействовать укреплению синдикалистской экономики, а без благожелательного отношения властей запустить такую структуру в условиях войны было нельзя.

1295

Там же. С. 376–379.

Одновременно продолжалось упорядочение синдикалистской экономики. Была укреплена система учета производства и распределения. Было принято решение, по которому Конфедерация отвечала по обязательствам отдельных синдикатов. В феврале 1938 г. Пленум НКТ подтвердил, «что распространение учетных купонов синдикатов не будет иметь отношения к распространению конфедеративных купонов, которые будут продолжать приниматься синдикатами посредством ответственных локальных федераций и конфедеративных торговых организаций» [1296] . Самостоятельное хождение векселей (купонов) конфедерации и синдикатов создавало рыночные условия уже внутри НКТ.

1296

IISH. Paquete 42 A, 10 Dictаmen… Р.2.

Как пишет современный исследователь В. В. Дамье, «в кругах Национального комитета НКТ во главе с занимавшим пост генерального секретаря Мариано Васкесом и „теневым“ лидером О. Прието усиливалось стремление к пересмотру ряда основных концепций анархо-синдикализма в сторону социал-демократической модели „демократии трудящихся“ и „смешанной экономики“, к превращению ФАИ в политическую партию, возглавляющую профсоюз НКТ» [1297] . О. Прието даже выдвинул идею создания партии как инструмента синдикалистского движения [1298] . Против этой неотриентистской линии выступали лидеры ФАИ Абад де Сантильян, Монтсени, Пейро и др. Но при этом ФАИ требовала своего представительства в Народном фронте, а НКТ — в правительстве. Так что при всех протестах против стратегии Васкеса-Прието, ФАИ все равно шла в ее фарватере.

1297

Дамье В. В. Указ. соч. С.387.

1298

Gomez Casas J. Op. cit. P.225.

В случае победы линии Васкеса-Прието, НКТ-ФАИ превращалась в левосоциалистическую партию, занимая нишу, оставленную ИСРП после поражения группы Ларго Кабальеро. Идеологически НКТ становилась испанским аналогом российских эсеров. В этот период идеологи НКТ апеллировали уже не к анархии, а к реальной демократии, экономическому коллективизму, выступали в «защиту территориальной, моральной и социальной целостности Испании: ее обычаев, ее темперамента, ее психологии» [1299] . Это было своего рода испанское народничество.

1299

Цит. по: Дамье В. В. Указ. соч. С.387. Если О. Прието выступал за руководство государством и придание ему «морального характера» (Там же. С.388), то Абад де Сантильян резко критиковал Прието и настаивал на сохранении прежней анархо-коммунистической доктрины, осуществление которой просто откладывалось на время войны.

В случае победы над фашизмом этот курс НКТ способствовал бы возникновению двух-трехпартийного политического спектра, сильно сдвинутого влево (НКТ-ФАИ как левосоциалистическая, КПИ с частью социал-демократов в центре (такая модель использовалась позднее в странах «народной демократии») и либералы с частью социал-демократов справа. Эта расстановка стала бы стартовой для послевоенной Испании, и при этом левый фланг опирался бы на сохранившийся коллективизированный сектор экономики, структуру НКТ, а возможно — и части ВСТ, где также сохранялось влияние левых социалистов.