Великая книга пророков: Книга 2. Заглянувшие в будущее
Шрифт:
Настоящая битва началась только 7 августа. При полном штиле англичане пустили на испанцев горящие брандеры и, поскольку ветер совершенно стих, армада не сумела уклониться от огня. Потом последовали убийственно меткие залпы английских пушек, и два десятка испанских кораблей быстро пошли на дно. Отчаянно сражаясь, испанцы сумели отбиться, и их флот, преследуя отступающих англичан, пошел в обход Островов через Северное море. Но в районе Оркнейских островов испанцев застигла ужасная буря. Разгневанная стихия унесла 70 кораблей! Кроме того, в неудачном походе на Англию погибло свыше 10 000 человек! Морскому могуществу Испании наступил конец. В память этого события Елизавета Английская приказала выбить медаль с надписью: «Господь подул, и они рассеялись». Мало кто в те годы знал, что спасительный для англичан ветер предсказал астролог королевы Джон Ди.
3 апреля 1603 г. Елизавета I Тюдор скончалась.
Сен-Жермен и Калиостро
Граф Сен-Жермен: кто он?
Много было написано и нафантазировано о графе Сен-Жермене, этом таинственном персонаже, удивлявшем Европу на протяжении второй половины XVIII в. и занявшем в сознании потомков место между Железной Маской и Людовиком XVII.
В разные эпохи, в разных частях света будоражили умы таинственные личности, о которых так и осталось неизвестно, кто же они были на самом деле. Что касается графа Сен-Жермена, нет никаких сомнений, что его жизнь — не миф: существует множество неоспоримых подлинных документов, подтверждающих это.
Граф Сен-Жермен
Первые факты из жизни графа Сен-Жермена были зарегистрированы в 1745 г. в Лондоне. Кем же был этот граф Сен-Жермен, и что же он делал в Лондоне? «Вот уже два года, как он здесь и отказывается говорить кто он и откуда, хотя признает, что носит не свое имя». Титул, который носил граф Сен-Жермен — всего лишь псевдоним, при этом поражает совпадение со словами, которые близко знавший его ландграф Гессенский приписывал графу — «я зовусь Sanctus Germanus — святым братом». Таким образом доказано, что имя графа — такой же псевдоним, как те, что брали некоторые знатные люди, когда путешествовали инкогнито. Вот неполный список имен, под которыми появлялся Сен-Жермен в разные годы: маркиз де Монферра (marquis de Monferrat), граф Белламар или Аймар (compte Bellamarre, coumpt Aymar) в Венеции, шевалье Шёнинг в Пизе, граф Уэлдон или Веддон в Милане и Лейпциге, граф Салтыков или Сол-тыков в Генуе и Ливорно, граф Цароги в Швабахе и Тройсдорфе, принц Рагоци в Дрездене, граф де Сен-Жермен в Париже, Гааге, Лондоне и Санкт-Петербурге, а также как господин де Сен-Ноэль, купец Нобле, господин де Сюрмон и, наконец, просто «американец из Фелдерхоффа» (или Федальхофа).
Среди великосветских особ Лондона, у которых граф был принят, можно перечислить государственного секретаря по иностранным делам герцога Ньюкастла, лорда Холдернесса, бывшего английского посла в Венеции и его жену, племянницу герцогини Орлеана; Дона Антонио де Базан-и-Мело, испанского посла в Гааге, приехавшего в Лондон в 1745 г. с особой миссией; графа Даннесеольда-Лаурвига, датского кавалер-камергера и адмирала; генерала-майора Йорка и его семью; Эндрю Митчелла, английского посла при прусском дворе и пр.
Когда граф Сен-Жермен приехал в Лондон, он нашел, что англичане страстно любят музыку: вкус к оперному искусству, особенно к итальянской опере, развился в Лондоне благодаря поддержке принца Уэлльского, который был большим любителем музыки. На улице Альбермарле, в доме своего камергера — графа Грэнтхема, у которого он проживал, у Сен-Жермена был частный зал, и после ужина он давал концерты с участием итальянских певцов. Наверное, на одном из этих концертов граф показал свой талант игры на скрипке, которой он владел в совершенстве. Современники утверждали, что даже в простейших упражнениях — импровизациях графа на скрипке — «знаток мог различать раздельное звучание всех инструментов квартета в полном составе». Музыку он также писал с легкостью, и разговор его все время касался этого вида искусства, «он заимствовал из языка музыки тысячи образных выражений». Даже спустя почти столетие о великом маэстро Паганини говорили, что «это скелет Сен-Жермена, играющий на скрипке».
Музыкальный мир английской столицы весьма ценил графа Сен-Жермена, и когда начинающий в то время немецкий композитор Глюк приехал в Лондон вместе со своим покровителем — князем Лобковицем, последний — тоже большой знаток музыки — в скором времени стал близким другом графа.
Портрет мадам де Помпадур. Худ. Франсуа Буше
Знаменитый
Покинув Англию в 1746 г., граф Сен-Жермен отправился в свои владения в Германии и прожил там до 1758 г. В феврале этого же года он прибыл в Париж.
В то время в зените своей славы была госпожа де Помпадур — фаворитка Людовика XV уже более тринадцати лет. Когда граф Сен-Жермен был представлен госпоже де Помпадур, он произвел на нее впечатление своим аристократическим видом: «Казалось, ему пятьдесят. Тонкие черты, остроумен, одет скромно, но со вкусом. На пальцах, а также на табакерке и на часах он носил великолепные алмазы». Граф, видимо, сумел понравиться фаворитке короля, и она задержала графа у себя. Тут же присутствовали господин де Гонтан, госпожа де Бранка и министр иностранных дел — аббат Бернис. В определенный момент король спустился через потайную лестницу из своих апартаментов на втором этаже. С присущей ей грацией госпожа Помпадур представила графа Сен-Жермена королю.
Спустя несколько дней король, госпожа де Помпадур и граф Сен-Жермен обсуждали секрет исчезновения пятен на алмазах. Король велел принести алмаз средней величины, на котором было пятно. Его взвесили, и король сказал графу: «Его оценили в шесть тысяч ливров, но без пятна он стоил бы десять. Возьмете ли Вы на себя труд обогатить меня на четыре тысячи франков?» Граф рассмотрел алмаз и сказал: «Это может быть сделано, через месяц я принесу Вам этот алмаз без пятна». Спустя месяц граф вернул королю алмаз без пятна, завернутый в асбестовую тряпку, которую он сам развернул. Король велел его взвесить, и вес был почти таким же. Отослали алмаз ювелиру без объяснений, и тот дал девять тысяч шестьсот ливров. Но король предпочел сохранить алмаз из любопытства. Он не мог прийти в себя от удивления, говорил, что граф Сен-Жермен, должно быть, владеет миллионами, если умеет делать из маленьких алмазов большие. Тот ничего по этому поводу не сказал, но утверждал, что умеет увеличивать жемчуг и придавать ему самую чистую воду.
Кроме встреч и бесед с Людовиком XV и госпожой де Помпадур граф Сен-Жермен бывал в лучших домах при дворе. Он принимал приглашения на ужин, которые ему делали друзья, однако при этом «придерживался строгой диеты, за едой никогда не пил».
Он часто проводил вечера у госпожи д'Юрфе. Ее салон был известен на весь Париж, его посещали лучшие люди, и все мечтали быть в нем принятыми.
Как-то вечером (в мае 1758 г.) граф Сен-Жермен пришел в гости к г-же д'Юрфе на ужин, в котором участвовал и скандально известный Казанова. Кто не знает эту «знаменитую каналью», человека, целью которого в жизни было показать себя, блистать и обогатиться за счет других. Несмотря на всю его гордыню, Казанова признался в том, что граф Сен-Жермен произвел на него впечатление. «Признаюсь, трудно говорить лучше, чем он, — напишет впоследствии Казанова. — Его тон был решительным, но настолько взвешенным, что это не было неприятно». И действительно, разговор графа был обворожительным, «о чем бы ни говорил, о какой бы эпохе ни рассказывал, удивляло то, что он знает или придумывает огромное количество вероятных, интересных вещей, по-новому освещающих самые загадочные факты».
Джованни Джакомо Казанова. Гравюра на меди Иоганна Берка, конец XVIII в.
Граф Сен-Жермен настолько удивил Казанову, что тот набросал его портрет: «Он был высоким, ученым, отлично говорил на большинстве языков, был великим музыкантом, великим химиком и лицом был приятным».
В 1759 г. граф Сен-Жермен жил в Париже, на ул. Ришелье, дом 101, в гостинице вдовы своего банкира — кавалера Лам-бера. Среди тех, кого принимала вдова, был барон Глейшен (или Гляйхен), бывший проездом в Париже в качестве посланца маркграфа Байрейта, с которым он только что объездил всю Италию. Граф Сен-Жермен собрал некоторое количество картин. Он показал их господину Глей-шену, говоря при этом, что даже в Италии во время своей поездки, он таких не видел: «И действительно, он говорил почти правду, ибо те картины, которые он мне показал, все отличались оригинальностью или совершенством, что делало их куда интереснее, чем многие первостатейные работы. Особенно интересно было изображение Святого Семейства работы Мурильо, которая не уступала в красоте работе Рафаэля из Версальского дворца»[1].