Великая Отечественная на Черном море. часть 2
Шрифт:
Двадцать третий день, 29 июня.
В 1 час 30 минут начался массированный обстрел Сапун-горы. Именно на этом участке советские войска ожидали атаки немецких войск. Еще накануне немецкие и румынские офицеры демонстративно изучали склоны Сапун-горы. Из воспоминаний генерала Жидилова: «Я не покидаю своего наблюдательного пункта. 28 июня, в четыре часа утра, нас настораживает шум со стороны Ялтинского шоссе. На повороте дороги показывается мотоцикл, потом еще один, а за ним легковая машина. В предрассветной мгле трудно разглядеть подробности, но зоркие матросы все же замечают: и в машине, и на мотоциклах – фашистские офицеры. Вот они уже на расстоянии винтовочного выстрела. Останавливаются, поднимаются на пригорок. Рассматривают Сапун-гору в бинокли».
Но
Если говорить откровенно, то что бы там не писали о «новом» 4-м секторе обороны, войск в районе побережья почти не было. Наши части, выделенные для обороны береговой черты, находились в стадии переформирования, а дозоры просто проспали наступление противника. И лишь спустя полчаса, когда на берегу уже шел бой, подключилась наша артиллерия. К этому моменту передовым батальоном 24-й пехотной дивизии был захвачен участок берега в районе современной ГРЭС, и противнику удалось закрепиться на берегу. Левее, в районе нынешней Абрикосовки, части 138-й бригады и 8-й бригады морской пехоты оказали немцам серьезное сопротивление и два немецких полка 65-й и 213-й продвинуться не смогли. Береговые батареи открыли интенсивный огонь по противнику и смогли потопить 17 лодок из второй волны десанта, на которых переправляли пушки и снаряжение немецких войск, но часть артиллерии немцы все же смогли переправить. Артиллеристы 2-го дивизиона могли просматривать Северную сторону с Александровского мыса, откуда и корректировали огонь, а находившаяся там батарея № 8 могла прямой наводкой вести огонь по шлюпкам противника. Оказать серьезного сопротивления противнику части 4-го сектора не смогли. Причины было две. Первая причина заключалась в том, что части располагались в казармах и укрытиях, а на побережье находились лишь караулы. Сказались многодневные непрерывные бои и чрезвычайное утомление войск.
То, что ночью на позициях 4-го сектора оставались караулы, это была нормальная практика, по которой при объявлении тревоги, личный состав в считанные минуты занимал свои боевые посты. Проблема была совсем в другом. Кто должен был занять эти позиции? Попробуем разобраться. Для обороны позиций в 4-м секторе выделялись: 138-я стрелковая бригада, два батальона формируемых из тыловых частей, каждый по 350 человек, и остатки 345-й дивизии. Всего в секторе по приказу командования СОР и по последующим отчетам числилось около 2,5 тыс. бойцов.
Во всех послевоенных отчетах в числе войск 4-го сектора неизменно указывалась 138-я стрелковая бригада. Это возмутительная ложь. Батальоны этой бригады до 18 июня сражались в составе 1-го сектора, до 28 июня находились в боевых порядках 3-го сектора обороны и, отойдя вместе с 8-й морской бригадой на Южную сторону, занимали позиции в районе станции Инкерман, примыкая левым флангом к позициям, выделенным вновьобразованному 4-му сектору. Как уже говорилось на тот момент в бригаде оставалось не более 800 человек. От 345-й дивизии оставалось не более 300 человек. Даже если принять на веру, что два батальона из частей тыла к ночи 29-го июля были сформированы, то общее число личного состава в 4-м секторе обороны составляло не более 1800 человек. Это при условии, что мы волевым усилием включим в это число воинов 138-й бригады. Теперь, чтобы не быть голословными берем выписку из приказа командующего армией с утверждением рубежа обороны 4-го сектора: от Павловского мыска до батареи № 701 на Малаховом кургане, через позиции зенитной батареи на Камчатском люнете, далее вдоль Килен-балки до редута Виктория.
Если бы Филипп Сергеевич Октябрьский не сидел бы в бункере своего ФКП, а оценил бы на местности
Ну, а нам кто мешает «определиться» на местности? Маршрутное такси № 26, идущее от вокзала через площадь Макарова, Троицкую балку, Абрикосовку, оставляющее слева ГРЭС, остановится у памятника Инкерманскому сражению. Если вы оставите памятник слева и выйдете на крутой обрыв, нависающий над Инкерманской долиной, то обнаружите хорошо сохранившиеся остатки мощного бетонного сооружения – это бывший выносной КП 35-й береговой батареи. Оценив неприступность позиции, вы удивитесь, почему на ней не задержали врага… Экскурсионные группы привозят сюда на автобусах. Долго они здесь не задерживаются. Экскурсоводы обращают внимание на неприступность позиций, занимаемых английскими войсками в ходе Инкерманского сражения, но старательно уходят от вопросов почему эти уникальные по неприступности позиции не были использованы нашими войсками в конце июня 1942 года…
Теперь можно считать, что вы ознакомились с участком, выделенным для обороны войскам 4-го сектора. Протяженность рубежа, без учета извилистой береговой черты, составляла более шести километров. Если бы все выделенные в сектор бойцы заняли назначенный им рубеж обороны, то на каждого пришлось бы более трех метров траншеи или хода сообщения. Вы представляете себе, какой бы это был «грозный» заслон на пути десантных групп, сформированных из элитных егерских и саперных частей, поддержанных огнем десятков тяжелых батарей?
Наш рубеж был усилен тремя бетонными огневыми точками, простреливавшими Килен-балку, двумя артиллерийскими дотами № 18 и № 19, одним 85-мм орудием на зенитной батарее и двумя орудиями батареи № 701. Полевой артиллерии сектор не имел, не считая слабеньких «сорокапяток».
В частях, выделенных в оборону сектора, отсутствовали станковые пулеметы и артиллерия. Значительная часть личного состава после переправы с Северной стороны не имела даже стрелкового оружия. Подвоз боезапаса к частям еще не был налажен. Спустя час после высадки немецкого десанта, чтобы не допустить переброску наших резервов с позиций 1-го сектора, противник начал наступление и на Сапун-гору.
Во втором секторе противник наступал двумя группами. Одной в узкой полосе вдоль Ялтинского шоссе в район пересечения его с Балаклавским шоссе силами 170-й пехотной дивизии, а второй в общем направлении на хутор Дергачи силами 4-й румынской горно-стрелковой дивизии. Причем острие удара было направлено на хутор Дергачи. Немецкими штурмовыми группами на участке 170-й дивизии командовал командир 105-го полка полковник Мюллер. 170-й дивизии были приданы два полка из состава 25-й немецкой дивизии, переброшенные под Севастополь из-под Донецка. Наступление вели 399-й справа, на позиции 388-й дивизии, 420-й – в стык между 388-й дивизией и 9-й бригадой морпехоты, 391-й слева на позиции 9-й бригады. В стык между 9-й бригадой и 7-й бригадой морпехоты атаковал 105-й немецкий полк. В резерве находились части ефрейторской 72-й немецкой дивизии. Правее, по двум старым дорогам, поднимающимся на склоны Сапун-горы со стороны поселка Гидроузел, атаковали румынские части: 4-я горнострелковая дивизия, усиленная 1-й горнострелковой королевской дивизией и 18-й румынской дивизией.
Полоса обороны СОР шла по рубежу высот Карагач-Сапун-горе – горе Суздальской и была оборудована средствами полевой и долговременной фортификации. Имелись окопы, ходы сообщения, доты и дзоты. Перед линией дотов и дзотов были оборудованы минные поля и проволочные заграждения. Сложность заключалась в том, что для большинства береговых батарей это была мертвая зона. Несколько морских орудий, перенесенных на склоны Сапун-горы, должны были решить проблему, но к ночи с 28 на 29 июня большая часть артиллерии была выведена из строя авиацией противника. Оставалось несколько орудий в дотах, расположенных вдоль Симферопольского шоссе, но они были расположены близко к противнику, а бетонные СЖБОТы, прикрывавшие подступы к дотам были подавлены. Большая часть полевой артиллерии почти не имела боезапаса и подвергалась налетам авиации, поэтому возможности маневрирования артиллерийским огнем у защитников Севастополя практически не было.