Великая Отечественная: Правда против мифов
Шрифт:
1. Обязать народного комиссара среднего машиностроения тов. Лихачева И. А.:
а) изготовить в 1940 г. 600 танков Т-34, из них:
на заводе № 183 (им. Коминтерна) — 500 штук, на Сталинградском тракторном (СТЗ) — 100 штук со следующей разбивкой по месяцам:
Завод № 183: июнь — 10, июль — 20, август — 30, сентябрь — 80, октябрь — 115, ноябрь — 120, декабрь — 12;
Завод СТЗ: октябрь — 20, ноябрь — 30, декабрь — 50;
б) обеспечить полностью программу по выпуску танков Т-34 дизелями, для чего увеличить выпуск моторов В-2 на заводе № 75 и изготовить до конца 1940 г. 2000 шт., со следующей разбивкой по месяцам: июнь — 210, июль — 230, август — 260, сентябрь — 300, октябрь — 320, ноябрь — 330, декабрь — 350.
Впоследствии средний танк Т-34 был признан лучшим средним танком всей Второй мировой войны. К осени 1941 г. Красная армия имела 1066 штук Т-34.
В марте 1941 г. был поставлен на вооружение самолёт-штурмовик ИЛ- 2, «летающая крепость». В серийное производство в феврале 1941 г. поступили установки «Катюша», наводившие ужас на немцев.
В апреле — мае 1941 г. было проведено скрытное усиление Красной армии: в армию и на флот из запаса были призваны 850 тыс. человек. Укрепляли прежде всего западные военные округа. Это была подготовка к войне.
Делалось очень многое, но до войны, как мы знаем теперь, оставались месяцы…
Между тем полностью отмобилизованные войска вермахта намного превосходили по уровню боевой готовности силы Красной армии. Немцы имели почти двухлетний опыт военных действий, были хорошо обучены, уверены в своем превосходстве.
МИФ ЧЕТВЁРТЫЙ.
«Нападение Гитлера на СССР оказалось “внезапным”, потому что Сталин не верил сообщениям разведчиков. Например, Рихард Зорге и многие другие разведчики задолго до нападения немцев сообщали точную дату начала войны, но Сталин игнорировал все сообщения. Сталин не знал точной даты нападения на СССР, потому что разведка якобы не выполнила своей роли»
В газете «Комсомольская правда» (2011 г., 21 июня) на 12-й странице опубликована беседа с А.Б. Мартиросяном, бывшим разведчиком, известным военным историком, который много лет изучал эту проблему. Он утверждает, что информация о возможном нападении Германии на СССР стала поступать Сталину ещё в 1935 г. и особенно часто в 1938–1939 гг. Там говорится, что будто бы Гитлер сам выболтал Сталину примерный срок нападения в своём майском (1941) письме, в котором прямо указал, что примерно 15–20 июня он начнёт переброску своих войск с германо-советской границы на запад. Примерно за 10 дней до начала войны разведка «аж 47 раз», как считает Мартиросян, абсолютно точно или относительно точно называла дату фашистского нападения. Именно поэтому Сталин 18 июня 1941 г. санкционировал объявление боевой тревоги в войсках. По архивным данным, говорит А. Мартиросян, начиная с января 1941 г. разведки направили минимум 22 сообщения с указанием примерной даты нападения, в том числе 45 сообщений в Первое управление НКВД — НКГБ СССР. Сигнализировали об этом пограничники, перебежчики; называли дату 22 июня захваченные диверсанты. 15 июня польские женщины на участке 93 Лисковского погранотряда через реку кричали, что через неделю начнётся война… Обо всём этом сообщали Сталину. Если б он прислушался ко всему, что говорилось, не было бы ни «внезапности», ни таких громадных потерь, ни угрозы поражения… «Прислушиваться», да ещё «ко всему» можно, но Верховный главнокомандующий должен приводить войска в полную боевую обстановку, когда имеет абсолютно достоверную, проверенную информацию из собственных источников.
Разведка в СССР была сильной, но не всемогущей. Во многих странах под кодовыми именами работали сотни разведчиков, которые передавали в «центр» информацию о возможной дате нападения Гитлера на Советский Союз. В книге «Знать всё о противнике», изданной
Вот одно из таких сообщений выдающегося разведчика, имя которого сегодня знают все, — Рихарда Зорге. Далеко не самое неточное из ему подобных, присланных другими агентами. 6 мая 1941 г. Зорге, работавший в качестве неофициального секретаря германского военного атташе в Токио, сообщает начальнику Развел/управления Генштаба Красной армии: «Решение о начале войны против СССР будет принято только Гитлером либо уже в мае, либо после войны с Англией»{82}. В мае — это близко к истине, хотя говорится не о том, что война начнётся в мае, а что «решение о начале войны будет принято в мае». Когда же она начнётся? Из этих слов не ясно. Тем более странно выглядит фраза «либо после войны с Англией». Кто мог сказать, когда закончится эта война?..
21 июня 1941 г. от группы «Рамзай» (Зорге) начальнику Разведуправления Генштаба Красной армии поступило сообщение: «Германский посол в Токио Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна»{83}. «Неизбежна». И всё. Между тем до её начала оставалось несколько часов.
Информации такого рода поступало много, но её анализ был поставлен плохо. Это вызывало у Сталина естественное недоверие: слишком противоречивыми были сведения «источников».
Не только Мартиросян, многие изучали вопрос о том, что знал Сталин о подготовке к нападению на СССР. Я тоже внимательно прочитал немало специальной литературы по этому вопросу. Вот, например, солидный сборник «Военная разведка информирует. Январь 1939 — июнь 1941 г. Документы», изданный международным фондом «Демократия».
В этой книге на страницах 701–713 приводится перечень донесений военной разведки о подготовке Германии к войне против СССР (январь — июнь 1941 г.){84}. В перечне 59 донесений от «Макса», «Скорнякова ВАТ», «Альта», «Дожа», «Саввы», «Диксона ВАТ», «Софокла ВАТ», «Барта», «Арнольда», «Юрия», «Маро», «Марса», «X» и других «источников». В графе «Начало наступления» «Макс» сообщает: «После победы над Англией»; «Скорняков ВАТ»: «Весной 1941 г.»; «Дож»: «Март 1941 г.»; «Софокл»: «Апрель — май»; «Ещенко»: «Май»; «Дож»: «Начало марта»; «Война Германии против СССР неизбежна» и т. п. Несколько источников называли началом войны май.
Ещё в апреле Сталин объединил четыре разведывательных органа в один под командованием генерал-лейтенанта Голикова. Все разведданные поступали теперь к Сталину через созданную аналитическую группу, в обобщённом и осмысленном виде. Хотя с этого момента начал играть роль другой фактор — аппаратный: Голиков знал, что Сталин не хотел войны, не верил в то, что Гитлер решится напасть на СССР в силу ряда, как казалось вождю, объективных обстоятельств. Голиков стал подыгрывать Сталину…
Сложная материя — политика! Эти люди действовали в сверхчеловеческих условиях, и они должны были быть «сверхчеловеками», но они были просто «человеками». И поэтому иногда ошибались…
«Пограничники сигнализировали», «перебежчики сообщали», «польские женщины кричали», «Гитлер проболтался»… Что в этом случае должен делать человек, одно слово которого может привести в движение всю армию, всю страну? Нанести превентивный удар по более сильному противнику? Глупо: силы не равны, ты тут же становишься агрессором, к тому же тебе придётся отступать… Сосредоточить войска на границе с Германией? Провокация. Гитлер только этого и ждёт. Единственно правильное решение можно было принять на основе абсолютно точной информации.