Великая Степь. Басжок
Шрифт:
Дедушка ушел первым. Он пронёсся мимо Амира с перекошенным злобой лицом и хлопнул калиткой.
– Заночует видимо у нас сегодня, – кивнул на Канат-ата Ваня.
– Мда –уж,– протянул Саня. – Опять всю ночь слушать как он завывает… Помнишь, как тогда, когда овцы стали дохлых ягнят рожать?
Он посмотрел на брата, но наткнулся на взгляд Амира.
– Чего? – буркнул Саня.
– Я чего-то не понимаю,– Амир смотрел то на одного близнеца, то на другого. – Мой дедушка… он кто?
Сегодня было жарче,
– Так вы расскажете? – Амир маялся от неизвестности.
– Ну чего ты пристал, – вяло ответил лежащий на циновке Саня.
Он обмахивался наподобие веера увядающим листом, сорванным с кабачковой грядки в огороде Бабнади, ловил каждое дуновение, прикрыв глаза.
– Да мы и сами толком не знаем,– пожал плечами Ваня.
Он встал со «свистнутой» у Надия-тате циновки и стал разминаться.
– Ух! – воскликнул Ваня, и резко, с хрустом повернул корпус. – Тут все к Канат-ата идут, случись что…
– Ага,– Саня сел и запустил руку в куст. – В позапрошлом году в здесь, в ауле, не протолкнуться было, каждый день джипы, тачки крутые….
– Это с чего вдруг? – удивился Амир.
– А это всё до твоего деда ездили, – Саня скривился, уколов ладонь сухой веткой.
Он поднёс ладонь ко рту и стал кусать ранку.
– Он вроде знахаря,– Ваня поднял с земли кусок сухой глины и запустил в воду. – Местные говорят «Баксы».
– Серьёзно? – не поверил Амир. – И чего прям лечит?
– Ну ты дурак? – возмутился Саня. – С фига бы тогда сюда всякие «крутики» мотаться стали? Курорт тут?
– А сейчас тогда чего здесь нет никого? – Амир в ответ на «дурака» показал Сане средний палец.
– А Дед твой запретил, – Ваня вернулся на циновку, достал из-под куста их с братом тайну и передал Сане. – Бабушка сказала, что вроде как ещё вначале года пришел к ней чаёвничать и велел всем передать, что в этом году никого принимать не будет. А потом заперся до мая в доме и не выходил. Бабнадя думала, помирать собрался…
*
Это были славные калоши. Служили верой и правдой почитай пятнадцать лет и вот прохудились. Надежда печально осматривала трещину в подошве, которую уже никак нельзя было залатать. Под окном захрустел выпавший ночью снежный пух, затем скрипнула обитая дерматином входная дверь и из передней послышалось:
– Надя! Надя-жан! Ты дома?
Надежда выглянула в коридор и увидела уважаемого соседа – Канат-ата. Он стоял на пороге, неплотно затворив за собой дверь, отчего в дом пробирался морозный пар. Старик был одет в ватный, стёганый бушлат, видавшие виды, платанные валенки и облезший лисий малахай.
– Ой, здравствуйте,– улыбнулась Надежда.
Она отставила калоши в сторону, вытерла руки о линялый передник и двинулась навстречу соседу.
– Гостей
– Спрашиваете,– рассмеялась хозяйка. – Проходите!
Она помогла гостю снять бушлат, притворила плотно дверь и направилась на кухню, ставить чайник. Водопровода в ауле не было, на окраине стоял колодец, откуда и брали воду местные жители. Летом на тачках и тележках из старых детских колясок, а зимой на санках ходили они по воду. Тётя Надя как раз только что вернулась от колодца, где попутно и обнаружила, что калоши отслужили своё.
Женщина открыла крышку тридцатилитрового бидона и стала черпать ковшом воду, заливая её в чайник. Затем открыла «клювик» газового баллона, зажгла конфорку и водрузила пятилитровый чайник на плиту.
Канат-ата уже уселся за стол, сложил перед собой руки и наблюдал за хозяйкой. Та в свою очередь стала выставлять на стол сладости к чаю.
– Обедать будете? – спросила она гостя.
– Рахмет, только чай. С молоком, если можно, – дедушка выглядел озадаченным.
– Вы не приболели? – встревоженно спросила Надя.
– Нет-нет,– вяло отмахнулся дед. – Всё хорошо.
Чайник выпустил тугую струю пара. Надия-тате окатила крутым кипятком керамический заварник, затем насыпала из жестяной банки листовой чай и залила его водой. Когда чай настоялся, она подала пиалу дедушке, а себе налила в обычную кружку.
– Как хозяйство, Надежда? – тихо спросил Канат. – Все ли здоровы?
– Ой, спасибо, всё тьфу-тьфу-тьфу,– улыбнулась Надя и постучала кулачком по дереву. – Девки все беременные, пацаны жирные.
– Что молодая верблюдица?
Надежда снова отплевалась и постучала по столу.
– Ну добро,– кивнул старик и пригубил чай.
Повисла тишина. Неловкая и непривычная, ведь обычно дедушка болтал без умолку за чаем, Тётя Надя даже попросила племянницу привезти ей из города большой пятилитровый чайник, ведь обыкновенно они с соседом гоняли чаи долго-долго.
– Котейко только запропал куда-то, – пожаловалась хозяйка. – Уж третьи сутки не ворачивается…
– Придёт, не волнуйся,– Канат-ата рассматривал что-то в своей пиале. – Ты только ему потом настойку от глистов дай, крысу он жрёт, ту, что цыплят у Замиры таскала.
Надежда призадумалась. Действительно, по весне у пожилой соседки Замиры стали пропадать цыплята. Заметили это не сразу, лишь, когда в гости приехала невестка и пошла кормить кур. Девушка до истерики боялась крыс и мышей, пошла в курятник и через минуту выскочила оттуда с визгом. Когда пришла в себя рассказала, что огромная крыса тащила в пасти сразу несколько желтых комочков. Все подумали, что это была куница или хорёк, но этих животных отродясь не водилось в районе аула.
– Да что вы? – Надя прижала руки ко рту. – Такая большая?