Великие князья литовские: Ягайло. Исторический роман-биография
Шрифт:
Ягайло же решил, не откладывая, свершить то, что высказал в разговоре с дядей. Богдану было отдано распоряжение немедленно разыскать Войдылло и Марию, а также пригласить княгиню Ульяну. Первым появился Войдылло.
– Доброе утро, князь.
– Доброе, да не для всех, – угрожающим тоном ответил Ягайло на приветствие слуги. – Так где ты повстречался с Кейстутом сегодня ночью?
После этих слов Войдылло окончательно понял, зачем его вызвал князь. Он молча обдумал свое положение и пришел к печальному выводу: выкрутиться на этот раз не удастся, даже несмотря на поразительную его способность выходить сухим из воды. «Будь что будет, – решил Войдылло, – положусь на судьбу».
– Что молчишь, поганец? Князь Кейстут
– Прости меня, князь, – упал на колени Войдылло.
В это время на пороге появилась Мария и тут же побледнела как полотно, увидев стоящего на коленях Войдыллу. Взгляды влюбленных встретились. «Ну все, мы пропали. Прощай, любимая», – говорили глаза Войдыллы.
– А вот и сестричка пришла, – с ехидной улыбкой молвил Ягайло. – Расскажи, Мария, как ты сегодня ночью чтила достоинство княжны рода Гедиминовичей. А впрочем, не надо – это я знаю от своего дяди. Кстати, твоего любовника князь Кейстут хочет повесить на воротах Верхнего замка. А вот что с тобой делать – ума не приложу.
– Я люблю Войдылло. И если повесите его, то вешайте заодно и меня, – ледяным, но твердым голосом произнесла бледная Мария. – Так и знай, Ягайло, я умру вместе со своим любимым, мне без него не жить.
Такая перспектива явно не устраивала Ягайлу, он всегда с симпатией относился к сестре. Ягайло предполагал, что Мария будет просить у него прощения за содеянное. Но вопреки его предположениям, сестра не только не раскаивалась в содеянном, но и выразила желание разделить судьбу своего любовника, какой бы горькой она ни была.
– Что же ты хочешь, Мария? – спросил Ягайло.
– Одного, князь. Стать женой Войдыллы.
– Каково твое желание, Войдылло?
– Свое желание, князь, я не смею произнести вслух, – пролепетал стоящий на коленях Войдылло.
– Говори, не бойся. Тебе, кроме головы, нечего терять, – все с той же усмешкой милостиво разрешил Ягайло.
– Прошу руки твоей сестры, господарь, или смерти.
– Да, Войдылло, губа у тебя не дура. Интересно, что на это скажет мать Марии?
Не успел Ягайло произнести последнюю фразу, как дверь комнаты отворилась, и вошла княгиня Ульяна.
– Легка ты, мать, на помине, – удивился Ягайло.
– Зачем меня звал, сын?
– Чтобы ты решила судьбу своей дочери, – ответил Ягайло и кратко посвятил мать в события прошедшей ночи.
Княгиня отнеслась к этому известию гораздо спокойнее, чем ожидали все присутствующие.
– Ольгерд тоже любил Войдыллу, – сказала она после недолгого раздумья, – видно, судьба ему породниться с нами. Если Мария согласна, то я не буду мешать вашему счастью, дети.
Вскоре в Виленском замке шумела пышная и многолюдная свадьба. Литовские бояре с завистью трепали языками в адрес нового родственника Гедиминовичей: «Ловок пройдоха, отхватил лакомый кусочек, теперь, чего доброго, этот холоп и нас загонит под свою пяту». Зависть ничуть не мешала знатным мужам Литовского княжества три дня гулять на свадьбе и пить до одури даровое великокняжеское вино. Лишь Кейстут был не в силах лицезреть торжественное соединение двух любящих сердец, своей племянницы и бывшего холопа. Неприязнь Кейстута к Войдылле переросла в жгучую ненависть, и лишь рука Ягайлы ограждала счастливого любимца великих князей от неминуемой смерти.
13. Кейстут в Троках
После женитьбы Войдыллы на княжне Марии отношения Кейстута с Ягайлом настолько испортились, что дядя с племянником просто не могли видеть друг друга. Кейстут и ранее выказывал свое недовольство по поводу общения Ягайлы с немцами, он был против дружбы с Золотой Ордой в ущерб Москве. Старый князь считал, что Литва сможет победить крестоносцев только в союзе с Московским княжеством, Новгородом и Псковом.
Ягайло, наоборот, стремился присоединить к антимосковскому союзу с Ордой и Тевтонский
Большие и малые разногласия постепенно привели к открытой вражде между Кейстутом и Ягайлом. Женитьба холопа на сестре и племяннице великих князей была последней каплей, которая переполнила чашу терпения старика. Он покинул Литовскую столицу и удалился со своей немногочисленной свитой в Троки.
Город Троки (нынешний Тракай) раскинулся в живописнейшей местности. Окруженный со всех сторон лесами, холмами и озерами, он производил неизгладимое впечатление на путника и оставался, как правило, в его памяти на всю жизнь. Особенно поражают своей неповторимой красотой многочисленные островки на озерах, буйно покрытые растительностью. Только на озере Гальве около двадцати небольших островов.
Троки посещали многие западные дипломаты, путешественники, послы, знаменитые воины и правители областей Тевтонского ордена, священники. И едва ли красоты природы, среди которых люди воздвигли город, оставили кого-нибудь равнодушными.
Беспощадное время стерло в памяти многих поколений год основания города. И даже век, в котором появилось здесь первое поселение, многими учеными умами предлагается разный. Одно лишь несомненно: места эти своей красотой привлекали людей с незапамятных времен. В Литовской летописи мы читаем: «Однажды великий князь Гедиминас отправился из своей столицы Кярнаве на охоту за пять миль, за реку Нярис, и встретился ему в пуще красивый холм, окруженный дубравами и долинами. Очень по душе пришлось ему это место, заложил он здесь город и дал ему имя Тракай – там, где был старый Тракай, и из Кярнаве перевел сюда свою столицу».
Вероятно, во времена правления Гедимина – 1316–1341 годы – был построен первый деревянный замок, со всех сторон окруженный широким и глубоким рвом, заполняемым водой из многочисленных озер. Сын Гедимина, Кейстут, получивший Троки в наследственное владение, заменил деревянные стены замка каменными. На этом строительная деятельность Кейстута в Троках не закончилась.
Им же был построен второй замок – на полуострове, там, где сливаются воды озер Гальве и Лука. Сооружение это состояло как бы из трех ярусов. На высоком холме расположились жилые и хозяйственные строения. Подножие холма обнесли каменной стеной с грозными башнями. Нижняя часть замка защищалась земляным валом и деревянными стенами с башнями. Весь комплекс оборонительных сооружений для тех времен был практически неприступным, при определенном количестве, конечно, мужественных и умелых воинов-защитников.
А защищаться было от кого. Как только покрывались льдом многочисленные литовские озера и болота, в Жемайтию устремлялись авантюристы и прочие любители пограбить, прикрытые плащом с нашитыми крестами. Шли крестоносцы в основном небольшими отрядами, от нескольких десятков до нескольких сот человек. Организаторами таких походов были, как правило, правители граничащих с Литвой городов Пруссии и Ливонии.
Особенно выделялись динабургский комтур,[8] розитский фохт,[9] рагнитский комтур, ландмаршал[10] ливонский. Но иногда крестоносцы объединялись в целые войска, на помощь им приходили отряды из многих княжеств Германии. Так, в хронике Германа Вартберга мы читаем: «В том же году (1375) главный маршал, брат Готфрид Линденский, с жителями Эльбинга, Бранденбурга, Балги и Кристбурга, равно как и обоими фохтами самландскими и еще несколькими гостями из Германии были в Литве. В день св. Схоластики (10 февраля) они опустошили ниже поименованные земли грабежом и огнем… Так они пробыли семь ночей в названных литовских землях и увели с собой 715 пленных обоего пола, не считая тех, которые достались на долю гостей».