Великие русские женщины. От княгини Ольги до Терешковой
Шрифт:
В девичьем тереме
Софье выпало родиться шестой из шестнадцати детей царя Алексея Михайловича Тишайшего. Что ждало ее, четвертую по счету царевну, в мире, где женщины считались чуть ли не вещью – это касалось и боярских и царских дочерей? Жить знатным девушкам следовало в девичьем тереме, откуда они не могли выйти без особого дозволения не то что на улицу, но даже на прогулку в сад или на моление в церковь. Сама царица не смела поднять занавеси, проезжая по городу в закрытом возке, царевны же были и вовсе бесправны и безгласны.
Некрасивая, с рябоватым лицом и коренастой фигурой, среди всех своих сестер и братьев Софья отличалась самым крепким здоровьем, кроме того, она была очень смышленой. К сыновьям Федору
Федор Алексеевич (неизв. худ., 1-я пол. XIX в.)
Софье было всего двенадцать лет, когда умерла ее мать, Мария Милославская. С тех пор жизнь девочки стала совсем безрадостной: молитвы, рукоделие и сплетни на женской половине дворца. Повторный брак отца с красавицей Натальей Нарышкиной дела почти не поправил. Софья с трудом терпела мачеху, которая была ей почти ровесницей, хотя и с радостью пользовалась послаблениями, введенными молодой царицей: всякий раз отправлялась с ней в поездки за город, на моления в монастыри и с восторгом смотрела развлекательные представления из «царской ложи» – специально для монаршей семьи огороженного досками места в зале.
Юная царица была не по годам смышленой, знала латынь и польский, много читала, изучала историю
Кончина Алексея Михайловича оказалась внезапной, но государь успел объявить наследником царевича Федора. И Софья почувствовала: вот ее шанс! Слабый и болезненный младший брат сестру любил, признавал за ней острый ум и часто прислушивался к ее мнению. Теперь у царевны была возможность вникать в государственные дела, бывать на заседаниях боярской думы, а со временем и раздавать распоряжения – мыслимо ли! Неудивительно, что двор разделился на две партии: на тех, кто поддерживал Милославских, к роду которых принадлежали государь Федор и царевна Софья, зачастую правившая за брата, и на приверженцев Нарышкиных, сильный и властолюбивый клан которых собрался вокруг молодой вдовы Натальи Кирилловны и ее сына, царевича Петра. Всем было понятно, что царь Федор Алексеевич здоровьем некрепок, а его младший брат Иван – и вовсе слаб. Не станет государя, кто пойдет на царство? Удержат ли власть Милославские? Захватят ли ее Нарышкины?
Правление Федора Алексеевича и впрямь оказалось недолгим, всего шесть лет. Как ни странно, в обход старшего из живых сыновей Алексея Тишайшего на царство «выкрикнули» младшего – Петра, назначили и регента при нем – Наталью Кирилловну. Теперь Софью ждал либо ненавистный терем, либо не менее ненавистный монастырь. Настал решающий час.
(Правление царевны Софьи началось со всякою прилежностью и правосудием всем» (неизв. худ., 1680-е)
Бессмысленный и беспощадный
Оспорить
«Правительница имела много ума, сочиняла стихи, писала и говорила хорошо, с прекрасной наружностью соединяла множество талантов»
Ко времени правления Федора Алексеевича стрельцы были уже по сути «государством в государстве», силой буйной, своевольной, плохо контролировавшейся властями. Подстрекаемые слухами, которые сеяли верные Милославским люди, о том, что Иван Нарышкин якобы «корону царевича Иоанна примеривал, издевался всячески, а потом и удушить его пытался», ведомые боярином Иваном Михайловичем Милославским и князем Иваном Хованским, 15 мая 1682 года под набатный колокол и с оружием стрелецкие полки пошли на Кремль.
Войска заполонили Соборную площадь, требуя выдать Ивана Нарышкина на расправу. Царица Наталья Кирилловна вышла на Красное крыльцо, ведя за руки обоих царевичей, Ивана и Петра, предъявляя их стрельцам. По рядам пошло было замешательство, ведь старший мальчик оказался жив-здоров. Кто знает, может, не вспыхнул бы пожар именно в тот день, но не сдержался князь Михаил Долгоруков: громко крича, он стал позорить стрельцов, обвиняя их в воровстве и измене, грозил тяжкой карой, и это оказалось искрой, поджегшей сухую солому бунта. Лавиной хлынули мятежники на крыльцо, стащили оттуда Долгорукова прямо на копья, и никто уже не мог остановить их… Мятеж продолжался три дня. К концу мая фактически был совершен переворот. По требованию стрельцов на царство выкрикнули обоих царевичей, Ивана и Петра, а по слабому здоровью первого и малолетству второго регентом при них была названа старшая сестра, царевна Софья Алексеевна.
Не обладавшей красивой внешностью, но наделенной нравом крепче кремня Софье Алексеевне, казалось, только и оставалась радость тешиться властью. Но судьба царевны оказалась щедрее и подарила ей любовь к боярину Василию Васильевичу Голицыну.
Судьба подарила Софье любовь к боярину Василию Васильевичу Голицыну (неизв. худ., кон. XVII в.)
Они познакомились еще при жизни царя Федора. Мягкосердечный, образованный, свободно владевший польским, греческим, немецким и латинским языками, Голицын хорошо разбирался в музыке, увлекался искусством и живо интересовался европейской культурой. Потомок литовского князя Гедимина, Василий Васильевич был очень хорош собой и быстро покорил сердце своенравной царевны. Он не сразу, правда, смог оставить семью, будучи примерным мужем и отцом шестерых детей, но постепенно стал отдавать все время любимой «девице Софье». Сделавшись почти полноправной властительницей России, царевна сделала красавца-князя своей правой рукой.
Василий Голицын, большой поклонник искусства, не жалел сил, разыскивая и доставляя в Россию иностранных мастеров, педагогов и поэтов, и был на посту «государственных великих посольских дел сберегателя и ближнего боярина» как рыба в воде. Не повернись жизнь иначе, утонченность, мягкий нрав и добродушие князя, может, принесли бы ему удачу. Но ослепленная любовью Софья видела его полководцем и завоевателем, кроме того, военные победы укрепили бы авторитет князя среди бояр. Она настояла на том, чтобы Голицын возглавил походы на Крым в 1687 и 1689 годах. Увы, Василий Васильевич не был рожден воином, в этом сложном искусстве понимал мало. Оба похода оказались провальными, что пошатнуло и без того неустойчивое положение фаворита.