Великий Гэтсби (перевод Калашниковой Е.Д.)
Шрифт:
– Мы так мало знаем друг о друге, Ник, – вдруг сказала она. – А ведь мы родственники. Ты и на свадьбу ко мне не приехал.
– Я тогда еще не вернулся с войны.
– Да, действительно. – Она немного помолчала. – Знаешь, Ник, мне всякое пришлось пережить, и теперь я смотрю на мир довольно цинично.
Очевидно, у нее для этого были все основания. Я терпеливо ждал, но она больше ничего не говорила, так что я довольно неловко вернулся к разговору о ее малышке.
– Она, наверное, уже говорит… кушает… ну, и все такое…
– Да-да! – Она рассеянно посмотрела на меня. –
– Очень.
– Тогда ты поймешь, почему я стала так относиться… ко всему. После родов прошло чуть меньше часа, а Том был неизвестно где. Я проснулась после наркоза с таким чувством, что меня все бросили, и сразу же спросила акушерку: мальчик или девочка. Она ответила, что девочка, и я тут же отвернулась и расплакалась. «Вот и хорошо, – сказала я. – Я рада, что девочка. Очень надеюсь, что она вырастет дурочкой. Ведь в нашем мире самое лучшее для девочки – быть хорошенькой дурочкой». Знаешь, я склоняюсь к мысли, что все вокруг просто ужасно, – убежденным тоном продолжала она. – И так думают все, и передовые люди тоже. А я это твердо знаю. Я много где побывала и много чего повидала. – Она дерзко сверкнула глазами, почти как Том, и рассмеялась язвительным смехом. – Я умудренная опытом! Боже, в моем-то возрасте – и уже умудренная опытом!
Но как только смолк ее голос, понуждавший меня внимать и верить, я тут же почувствовал неискренность в ее словах. Мне стало неловко, словно весь вечер затевался лишь для того, чтобы я проникся к ней состраданием. Я чего-то ждал, и действительно, через мгновение она смотрела на меня с самодовольной улыбкой на своем дивном лице, словно доказала свою принадлежность к некоему тайному обществу, где они состояли вместе с Томом.
Библиотека пылала багряным светом. Том и мисс Бейкер сидели по разные концы длинного дивана, и она вслух читала ему что-то из «Сатердей ивнинг пост». Ее слова, произносимые тихим и монотонным голосом, сливались в некую ровную мелодию, напоминавшую колыбельную. Свет лампы отбрасывал яркие блики на ботинки Тома, тускло мерцал в ее волосах цвета осенней листвы, вспыхивал на страницах, которые она переворачивала легкими движениями своих изящных, но сильных пальцев.
Когда мы вошли, она остановила нас легким взмахом руки.
– Продолжение следует, – закончила она, бросив журнал на стол. – Вы прочитаете его в нашем следующем номере.
Нетерпеливо дернув коленом, она одним стремительным движением встала с дивана.
– Десять часов, – заметила она, очевидно, обнаружив на потолке никому не видимые часы. – Примерной девочке пора спать.
– Джордан завтра предстоит выступать на соревнованиях в Уэстчестере, – пояснила Дейзи.
– О, так вы та самая Джордан Бейкер!
Теперь я понял, почему она показалась мне знакомой: ее миловидное лицо с несколько надменной улыбкой смотрело на меня с множества фотографий, сопровождавших спортивные репортажи из Ашвилла, Хот-Спрингс и Палм-Бич. Я даже слышал о ней какую-то грязную историю, очень напоминавшую сплетню, но давно забыл, о чем там шла речь.
– Спокойной ночи, – тихо произнесла она. – Разбуди меня
– Если ты сможешь встать.
– Смогу. Спокойной ночи, мистер Каррауэй. Еще увидимся.
– Конечно же, увидитесь, – подтвердила Дейзи. – У меня даже есть задумка вас поженить. Приезжай к нам почаще, Ник, и я… вроде как… постараюсь вас свести. Ну… как бы случайно запру вас в бельевой или вытолкну в лодке в открытое море… что-то в этом роде…
– Спокойной ночи, – отозвалась мисс Бейкер уже с лестницы. – Я не слышала ни единого слова.
– Она славная девушка, – чуть позже сказал Том. – Только вот зря они позволяют ей колесить по всей стране.
– Кто это «они»? – холодно поинтересовалась Дейзи.
– Ее семья.
– Вся ее семья – это тетка, которой бог весть сколько лет. К тому же Ник станет за ней присматривать, ведь так, Ник? Этим летом она будет часто приезжать сюда на выходные. Думаю, семейная атмосфера пойдет ей на пользу.
Какое-то время Том и Дейзи молча смотрели друг на друга.
– А она из Нью-Йорка? – быстро спросил я.
– Из Луисвилла. Мы там вместе провели детство. Наше счастливое детство…
– Так вы, значит, на веранде говорили с Ником по душам? – внезапно спросил Том.
Дейзи удивленно посмотрела на меня.
– Я что-то не припомню, но, по-моему, разговор шел о нордической расе. Да-да, точно. Эта тема возникла как-то сама собой, ну и дальше…
– Не верь всему, что слышишь, Ник, – посоветовал он мне.
Я непринужденно ответил, что ничего такого не слышал, и через несколько минут стал собираться домой. Они проводили меня до парадного входа и стояли рядом на фоне яркого светлого квадрата. Я завел мотор, и тут Дейзи громко крикнула:
– Подожди! Я совсем забыла спросить тебя об одной важной вещи. Мы слышали, что ты помолвлен с какой-то девушкой на Западе.
– Верно-верно, – добродушно подхватил Том. – Мы наслышаны о твоей помолвке.
– Ерунда. Я слишком беден для этого.
– А мы вот слышали, – настаивала Дейзи, и я удивился, что с этими словами она вновь раскрылась, словно распустившийся цветок. – Причем от трех разных людей. Значит, это правда.
Разумеется, я знал, кого они имеют в виду, но о помолвке даже речь не заходила. Росшие словно на дрожжах слухи стали одной из причин, почему я отправился на Восток. Нельзя расстаться со старой «симпатией» из-за неких досужих пересудов, однако, с другой стороны, мне совсем не хотелось, чтобы эти пересуды заставили меня идти под венец.
Их неравнодушие к моей судьбе весьма тронуло меня и чуть уменьшило размеры разделявшей нас финансовой пропасти. И все же по дороге меня не отпускало смущение и какое-то раздражение. Мне казалось, что лучший выход для Дейзи – это схватить ребенка и бежать прочь из этого дома, однако у нее, очевидно, и в мыслях такого не было. Ну а если говорить о Томе, то новость о «какой-то женщине в Нью-Йорке» удивила меня куда меньше, чем его интерес к некой книге, которая вывела его из равновесия. Что-то заставляло его углубляться в дебри тривиальных идей, словно укоренившееся самолюбование своей силой перестало удовлетворять его властную натуру.