Великий Гусляр

Булычев Кир

Корабль вышел на орбиту. В приемнике раздались голоса — значит, здесь уже открыто радио!

* * *

План Минца заключался в следующем.

Корабль должен был выбрать самое укромное место, спуститься незаметно, затаиться в траве, среди жуков и лягушек.

Дальнейшие действия — по обстановке.

Поведение Минца, который пожелал отыскать безлюдное место, показалось космонавтам бессмысленным. Ну зачем им было лететь через половину Галактики, чтобы прятаться от местных жителей?

Зато

Удалов-то все понимал.

— Мальчики, — сказал он. — Мне хочется жить, вам хочется жить и приносить пользу Родине. А для этого нужна элементарная осторожность. А вдруг здесь живут вспыльчивые, подозрительные люди, которые откроют зенитный огонь по кораблю пришельцев, пикирующему на столицу их державы? Может, они будут правы?

— Прилетим, отдышимся, сделаем анализы, — подхватил речь Удалова Минц. — Вышлем разведку, пускай она поговорит, объяснит. А там и торжественная встреча.

Подумавши, космонавты согласились.

Несколько раз кораблик облетел планету. И если не считать одного опасного момента, когда попали в грозу, ничто не угрожало. Видели города и посевы, но цивилизация оказалась не очень развитой.

Отыскали густой лес в умеренном поясе, чтобы поменьше было тигров и анаконд. Опустились на полянке.

К счастью, лес был невысоким, к тому же темнело.

Посадка получилась мягкой, ничто не вызывало тревог.

Настроение было приподнятым.

Распили бутылочку водочки, взятую для этого случая. Удалов в который раз порадовался таланту российских умельцев. Ведь, если говорить объективно, высотой бутылочка едва достигала трех миллиметров, но в ней оказалась пробка, на боку наклейка, а внутри содержимое.

Потом Минц приказал всем спать.

Они с Удаловым тоже заснули — сказалось действие напитка.

Когда занялся синий прохладный рассвет и незнакомыми голосами запели чуждые нам инопланетные птицы, Минц растолкал Удалова и сказал:

— Пора.

Удалов с некоторого похмелья помотал головой и спросил:

— Чего пора?

Минц показал на спящих товарищей-космонавтов.

— Вытаскиваем их на улицу, вкалываем им увеличитель и делаем уколы себе самим. Через несколько минут мы все становимся обычного размера.

— Ясно, — согласился Удалов. — А корабль?

— Для корабля мне выдали надувную копию. — Минц перекинул через плечо сумку со сложенным кораблем-гигантом. — Поставим ее в отдалении, а сами поведем друзей в другую сторону.

С немалым трудом они вытащили крепко спящих космонавтов на лужок. Минц притащил медицинский ящичек.

Только он собрался сделать уколы для увеличения космонавтов, как кусты неподалеку раздвинулись и незнакомый голос произнес на космолингве, к счастью, знакомой Удалову:

— Добро пожаловать на планету Столоки. Мы есть поисковая партия, наблюдавшая спуск вашего замечательного корабля в наш заповедный лес, да.

Удалов выпрямился и сделал шаг навстречу

дружественно расположенным аборигенам.

Ну слава богу, подумал он. Они оказались нормального роста. И ничего не надо делать.

Он посмотрел на Минца, который так и остался сидеть на корточках возле спящих на траве космонавтов, и увидел на лице профессора выражение крайнего изумления. Хотя изумляться было нечему.

Он переводил взор с профессора на скромно, по-походному одетых аборигенов, которые мило улыбались…

Удалов пошел к ним, протягивая руку.

Глава поисковой партии тоже сделал шаг навстречу. Рукопожатие получилось теплым, дружеским, настоящим.

— А это профессор Минц, — сказал Удалов, указывая на друга.

Тот стоял со шприцем в руке, и с иглы капал ценный увеличитель…

И только тогда Удалов понял, что местные жители — это не нормальные люди, не большие люди, а очень маленькие люди, почти такие же, как Удалов, Минц и космонавты. И нет нужды никого увеличивать.

Или, как сказал вечером профессор Минц после окончания официального банкета по случаю прилета дружественных инопланетян с Земли:

— А кто тебе сообщил, что все существа во Вселенной должны быть одного роста? Шансов на то, что они будут человеческого размера, не больше, чем на то, что они — карлики. И еще меньше, чем на то, чтобы они оказались осьминогами. Нечего удивляться. Нам просто повезло, как бывает в приключенческих романах или в телевизионных передачах, где в кустах обнаруживается рояль.

— И все-таки это странно и невероятно.

— Не более невероятно, чем зарождение белковой жизни. А это произошло, — сказал Минц.

Удалов задумался.

— Ты не отвлекайся, — сказал Минц, — снимай кино про наше пребывание. С тебя на Земле строго спросят — где доказательство того, что мы утерли нос американскому империализму?

Удалов снимал встречу, и постепенно его настроение улучшалось. Куда хуже было бы, окажись братья по разуму скорпионами или гигантами-циклопами. А ведь и те, и другие в Галактике существуют, занимаются науками и культурой, ходят на свидания и не подозревают о своем страшном уродстве. Может, даже считают нас, людей, не очень красивыми.

— Лев, — сказал он между делом, — а ведь мы можем с их помощью всю Вселенную освоить.

— Не понял, — откликнулся Лев Христофорович, который в этот момент пожимал руки почтенным старцам из встречающей комиссии.

— Они же мелкие, значит, экономичные.

— И как же ты это представляешь?

— А так, что мы им поставляем технику, а они летают. Дешево и сердито.

— А зачем летают? — спросил Лев Христофорович.

— Ну… это самое, чтобы врагам нашим дулю показать.

— Мы уже показали, — заметил профессор. — Пора собираться в обратный путь. Теперь никакой Киссинджер не сможет сказать, что мы здесь не были. Были!