Великий Гусляр
Шрифт:
По голосу Корнелий узнал Ю. К. Зрителя.
— Обращайся к Минцу, Юлиан, — ответил Удалов. — Я сам, боюсь, потерял свою Ксению. Не уберег.
Голова гудела, как стадион во время футбольного матча.
Может быть, посоветоваться с Минцем?
А он высмеет. Потому что есть предел человеческой фантазии. И за этим пределом находится картинка: «В подвале Гордома Ксения Удалова в обнаженном виде позирует для Грозы, который лепит скелет без головы».
А кошки?..
Ксения ждала его дома.
Как ни в чем не бывало.
— Я
— Разве я когда-нибудь отрицала этот факт? — спросила Ксения.
— Но ты позировала для скелета!
— А ты подглядывал. Вот не ожидала от тебя!
— И буду подглядывать!
— И подглядывай.
На этом спор и закончился.
Тайна осталась неразрешенной. Надо было задать прямой вопрос и настоять на ответе. Последнее было труднее всего. Когда-то в молодости у Корнелия была начальница, которую всегда выпускали на пресс-конференцию или встречу с недовольными избирателями. Эта женщина выслушивала с улыбкой любой вопрос, и желательно шесть вопросов сразу, а потом отвечала на тот из них, который ей нравился. Если же вы зададите ей один вопрос и выбирать не из чего, то она вообще умудрялась ответить совсем на другой вопрос, который никто не задавал. И оставалась победительницей. И вот уже несколько раз Удалов подбирался к Ксении с решительным вопросом, но ответа не получил.
— У тебя любовник! — воскликнул он наконец.
— Не говори глупостей, — ответила Ксения.
— И что же?
— А ничего.
5. Запрет для вредителей
Примерно в это время домой возвратилась Раиса Лаубазанц.
Она была злой, как пыльная туча.
Посудите сами: туфель она не достала.
Иванов оказался никуда не годным насильником. Уж лучше бы ей достался настоящий негр.
Проблема: как убить Анну Бермудскую и завладеть ее туфлями?
Ведь перекупить не удастся. Аня заломит такую цену, что не только игуанодоны, но и мамонты сдохнут.
Ну почему некоторые люди рождаются бедными и умирают в позорной нищете?
— Это ты? — глупо спросил Гамлет. — Ты меня покормить пришла?
Бывают же такие заблуждения!
Гамлет зарос трехдневной щетиной — лица не видно. У него волосы отрастают, как сорная трава.
— Я тебя покормлю, — пригрозила Раиса, — цианистым калием. И не смейся. Может, это будет твой последний смех.
— Смешно, — ответил Гамлет. — А я тут кое-что изобрел. Думаю, в мэрии должны хорошо заплатить.
— Тебе? Заплатить? — Раиса недобро рассмеялась. — Я сегодня без туфель осталась.
— Купим завтра другие.
— Идиот! Других таких не будет. Они были из кожи игуанодона.
— Игуанодоны вымерли шестьдесят миллионов лет назад, — сказал Гамлет, который был начитан и образован.
— Один остался. Его поймали и разделали.
— Ах, чепуха! — не поверил Гамлет.
Он собрал
— Я решил проблему грызунов и вредителей, — сказал он. — Хочешь посмотреть?
— Нет! — сказала Раиса, но подошла к столу поближе.
При всем презрении к мужу она в глубине души понимала, что ее муж — гений, под стать самому Льву Христофоровичу Минцу, который уже объявил Гамлета своим наследником в науке. Но ей не терпелось стать богатой, жить на вилле, иметь дворецкого и домработницу, нигде не работать и ездить на «Мерсе» с шофером, который будет притом неприхотливым и послушным любовником.
— Читай вслух, — попросил Гамлет.
В отличие от классического датского принца, Гамлет Лаубазанц был брюнетом с крупным костистым носом и черными выпуклыми глазами. Датчанином его не назовешь. Но он был высок ростом и строен, а в студенческие годы играл на гитаре и умел петь. Потом увлекся Раисой и перестал петь и улыбаться, затем ушел с головой в науку и забыл о гитаре.
На табличке была нарисована мышь. Очень натурально и в масштабе один к одному.
Под мышью было написано: «Вход воспрещен».
И две маленькие скрещенные косточки.
— Это что за гадость? — спросила Раиса.
— Новое направление в науке. Мы с тобой разбогатеем.
— Кто нам заплатит?
— Ты не представляешь.
— Тогда иди и торгуй. Я буду ждать.
— Приготовь мне к приходу долму и чахохбили, — попросил Гамлет.
— Надо худеть, — ответила Раиса. — Я после обеда ничего не ем.
— А я сегодня еще не обедал.
Ответа он не дождался.
И поспешил в мэрию.
Там его знали. А Ираида Тихоновна даже питала к нему небольшие чувства.
— Хороший мальчик, — отзывалась она о Гамлете. — Он не виноват, что чернозадым родился.
Ираида Тихоновна была полной доброй женщиной, она любила кошек и даже подкармливала их семейство, что жило на помойке. Евреев она тоже критиковала за плохое отношение к Христу, хотя, как бывшая коммунистка, не смогла заставить себя поверить в Бога. Даже как руководитель отдела благоустройства три раза ходила в церковь и держала там свечку, потому что вся городская элита там стояла. Но не прониклась.
Ираида приняла Гамлета сразу. С утра было пусто и скучно.
— Ираида Тарасовна, — сказал Гамлет, который плохо запоминал некрасивые русские имена, — вы в газете жаловались и вообще умоляли покончить с мышами и прочими вредителями, которые распустились так, что многие склады опустели. Мне вот удалось решить эту проблему.
— А ты присаживайся, в ногах правды нет, и скажи мне, как у тебя вид на жительство, не истекает?
— Надо у Раисы спросить, — наивно ответил Гамлет, который доверял людям и никогда не чувствовал подвоха. Его даже на улицах редко били. Ты его колотишь, а он спрашивает: «Я вам чем-то помешал?»