Великий и Ужасный - 2
Шрифт:
— Казан, зирвак… Это что-то на орочьем? Ты когда вернешься-то? — гном не на шутку распереживался.
— Ждите меня с первым лучом солнца, я приду на пятый день, с востока! — как можно более пафосно провозгласил я, выбрался из подсобки и зашагал к двери через весь зал, напевая под нос вечную «Варшавянку».
— Какой, нахрен, пятый день? Что ты вообще, нахрен, такое несешь? Эй, народ, тут Бабай сдурел, за рисом в боевой поход направляется! — наводил суету господин Дюрхденвальд.
Посетители уже привыкли к нашим хиханькам и хаханькам, и потому откровенно потешались, салютуя кружками
— Давай, Бабай! Ты завоюешь всю крупу в хтони!
— Лок-тар огар, брат! Рис или смерть!
— Хуеморген, так и знай, если без Бабая будешь не доливать кетчупа в хот-доги — мы ему всё расскажем и он набьет тебе член на лбу! Или набьет морду!
— Берегитесь, девки хтонические, наш великий вождь уже устал шлифовать свой клинок и мечтает пустить его в дело!
— Гром гремит, земля трясется, это в хтонь Бабай несется!
И прочая околесица, которая в общем-то и делала Орду Ордой, по большому счету. Я ржал вместе с ними, пожимал руки, отбивал кулачки, отшучивался. Гном догнал меня в дверях.
— Да что такое этот твой плов, что ты так перевозбудился? Из чего хотя бы он делается?
— О-о-о-о-о! — на этот счет у меня была заготовочка. С заговорщицким видом я наклонился к самому его лицу и торжественным тоном заговорил: — Слушай и внимай, достопочтенный господин Дюрхденвальд, ибо этот рецепт мне передал мой дед, а ему — его дед, а тому деду…
— Ну, ну? — брови гнома взлетели вверх, он и вправду поверил, что я сейчас поведаю ему некую тайну.
— Берешь пучок укропу!
Потом кошачью жопу!
Двадцать пять картошек,
Семнадцать макарошек!
Ведро воды и хрен туды,
Охапку дров — и плов готов!
— продекламировал я, наблюдая, как постепенно изменяется выражение лица кхазада и нахохотал ему в саму рожу: — Аха-ха-ха-ха!
А вот нехрен мне настроение своими причитаниями портить!
— Гы-гы-гы-гы!!! — громче всех ржали, конечно, снага. Это был самый что ни на есть их уровень юмора.
А я хлопнул дверью, наслаждаясь отсутствием тилибомканья от сраной висюльки, земля ей пухом, и решительно шагнул на Проспект. Я знал, где здесь можно было добыть казан, и совершенно точно я не собирался его покупать. У нас, в конце концов, двадцать новых кварталов добавилось! Не найду здесь — забегу туда, для бешеной собаки пару километров не крюк!
На самом деле я решил обнаглеть. Подтянув все лямки доспехов, завязав шнурки ботинок и состроив серьезную рожу я попрыгал немного на месте, убеждаясь что никакая хреновина не оторвется и не отлупит меня в пути, а потом выдохнул:
— Ху-у-у-у! — и побежал!
Не каждая птица сможет долететь до середины Днепра, это всем известно. А вот сможет ли урук добраться
Не знаю, смог ли бы я посоревноваться с Усейном Болтом, но километров семнадцать-двадцать час я выдавал. Всё-таки уруки — это прирожденные убийцы и воины, а мои татау, да и экстракт Пха тоже, усиливали это и без того мощное тело. Наддавал я знатно, только ветер свистел в ушах и волосы красиво за спиной развевались. Подошвы ботинок топтали мелкий мусор, воздух тяжко вырывался из легких.
Крайней точкой обжитого Проспекта все еще оставался форпост снага Щербатого.
— Ты-нах куда, Баба-а-а… — орки помахали руками, и синхронно проводили меня взглядами.
Окончание фразы я не расслышал, ворвавшись в необжитую хтонь подобно торпеде. Интересно, сколько я пробегу, не обнажив клинка? И что за тварей встречу? Я так и мчал по Проспекту, перепрыгивая через лужи густой мерзкой жидкости, уворачиваясь от хлестких ветвей измененных миазмами хтони платанов, что росли вдоль дороги, и пинками расшвыривая мерзких крыс со скорпионьими хвостами.
Проблемы начались через три квартала.
— Гребаный Марио! — выругался я.
Вся проезжая часть была заполнена толстыми, крупными мухоморами. Их красно-белые шляпки обхватом примерно в полметра, маслянисто поблескивали, маленькие глаза-бусинки горели мрачным и алчным огнем, и каждый из этих лучших друзей берсерков имел внушительных размеров пасть, полную острых зубов. Их тут были многие десятки и сотни. Грибы с глазами, мать его! Кажется, к Сан-Себастьяну это не должно было иметь никакого отношения, это куда-нибудь в Рязань, а не на черноморское побережье!
Ну, Марио — значит Марио! Разбежавшись как следует, я прыгнул, с хлюпаньем оттолкнулся подошвой ботинка от одной из грибных шляпок, перепрыгнул на следующую, потом — дальше и дальше. Водопроводчик в красной кепке точно бы одобрил! Грибы ворчали и шипели, и клацали зубами, а я скакал по шляпкам как горный козел, пока они не закончились, а потом — припустил дальше. Черт его знает, как с такими тварями бороться… Огнеметами? Или может ядовитым порошком, как с йожинами?
— Му-у-у-у! — раздалось из-за угла двухэтажного, поросшего мхом кирпичного дома, и, вышибив мощным ударом ржавые створки ворот, полыхая дымом из ноздрей и прядая ушами, на Проспект вылетел самый настоящий минотавр.
Большая, мускулистая тварина метров трех ростом, с бычьей башкой и длиннючими рогами мчалась по дороге подобно паровозу, грохоча копытами нижних конечностей по асфальту. Верхние — жилистые антропоморфные лапищи, он растопырил и поднял в воздух как злой и страшный серый волк.
— Торро, ять! — заорал я. — Торро, нах!
Никакой подходящей портянки для корриды у меня не было, махать футболкой тоже не хотелось, потому я просто крутил ему дули и поносил его последними словами. Глаза минотавра налились кровью, чудище рассвирипело и ускорилось.