Великий карбункул
Шрифт:
Как часто, когда невозможное становится возможным и туманные мечты
сгущаются в осязаемую действительность, мы неожиданно для себя оказываемся
спокойными и хладнокровными среди таких обстоятельств, одна мысль о которых
заставила бы нас раньше от радости или страха дойти до безумия. Судьба
наслаждается, играя с нами таким образом. Если ей заблагорассудится, страсть
способна ворваться на сцену в самый неожиданный момент и, наоборот, неоправданно медлить с выходом как раз
обстоятельств, казалось бы, должно было вызвать ее появление. Так было и с
Джованни. Каждый раз от одной мысли, что он, как бы невероятно это ни было, может встретиться с Беатриче, оказаться с ней лицом к лицу в этом самом
саду, греться в сиянии ее восточной красоты и, наконец, прочесть в ее
взгляде разгадку тайны, от которой, считал он, зависела вся его жизнь, кровь
начинала лихорадочно стучать в его жилах. Сейчас же в его душе царило
необыкновенное и не подходящее к случаю спокойствие. Бросив взгляд вокруг
себя и не обнаружив ни Беатриче, ни ее отца, он принялся внимательно
разглядывать растения.
Рассматривал ли он каждое из них в отдельности или все вместе, их вид
производил на него одинаково отталкивающее впечатление, а их великолепие
казалось ему неистовым, чрезмерным и даже неестественным. В саду почти не
было куста, который, попадись он одинокому путнику в лесу, не заставил бы
его вздрогнуть и изумиться, что такое растение могло встретиться рядом с
обыкновенными деревьями, как будто из чащи глянуло на него какое-то неземное
существо. Другие оскорбили бы впечатлительную душу своей искусственностью, верным знаком того, что она являлась противоестественным скрещением
различных пород и своим появлением обязана не богу, а извращенной фантазии
человека, кощунственно издевающегося над красотой. Они, вероятно, являлись
результатом опыта, в котором удалось, соединив растения сами по себе
прелестные, создать нечто чудовищное, обладающее загадочными и зловещими
свойствами, как и все, что росло в этом саду. Среди всех растений Джованни
нашел только два или три знакомых ему, и те, как он знал, были ядовитыми. В
то время, как он рассматривал сад, послышался шелест шелкового платья, и, обернувшись, Джованни увидел Беатриче, выходившую из-под сводов старинного
портала. Джованни еще не решил, как следует поступить: извиниться ли перед
девушкой за непрошеное вторжение в сад, или же сделать вид, что он находится
здесь с ведома, если не по желанию, самого доктора Рапачини или его дочери.
Но поведение Беатриче позволило ему обрести непринужденный вид, хотя и не
избавило от сомнений, - кому он был обязан удовольствием ее видеть, Заметив
его
было написано удивление, его скоро сменило выражение доброты и искренней
радости.
– Вы знаток цветов, синьор, - сказала Беатриче с улыбкой, намекая на
букет, брошенный им из окна.
– Неудивительно поэтому, что вид редкой
коллекции растений моего отца побудил вас увидеть их поближе. Будь он здесь, он рассказал бы вам много странного и интересного о свойствах этих растений, изучению которых посвятил всю свою жизнь. Этот сад - его вселенная.
– Но и вы не отстаете от него, синьора, - заметил Джованни, - если
верить молве, вы обладаете не менее глубокими познаниями о свойствах всех
этих великолепных цветов и их пряных ароматов. Если бы вы согласились стать
моей наставницей, я, без сомнения, достиг бы еще больших успехов, чем под
руководством самого доктора Рапачини.
– Как, неужели обо мне ходят такие нелепые слухи?
– спросила Беатриче, заливаясь звонким смехом.
– Меня считают такой же ученой, как мой отец?
Какая глупая шутка! Нет, хотя я и выросла среди этих растений, я различаю
только их цвет и запах. А иногда, мне кажется, я с удовольствием бы
отказалась и от этих скудных знаний. Здесь множество цветов, но среди них
есть такие, которые, несмотря на свою красоту, пугают и оскорбляют мой
взгляд. Поэтому прошу вас, синьор, не придавайте веры всем россказням о моей
учености. Верьте только тому, что увидите собственными глазами.
– Должен ли я верить всему, что видел?
– спросил Джованни, с явной
нарочитостью намекая на некоторые сцены, свидетелем которых он был и одно
воспоминание о которых заставило его вздрогнуть.
– Нет, синьора, вы требуете
от меня слишком мало. Прикажите мне верить лишь тому, что произносят ваши
уста.
Казалось, Беатриче поняла его. Яркий румянец окрасил ее щеки, но, посмотрев прямо в глаза Джованни, она ответила на его подозрительный взгляд
с величием королевы:
– Я приказываю вам это, синьор. Забудьте обо всем, что могли вы
вообразить на мой счет. То, что представляется верным нашим чувствам, может
оказаться ложным в самом своем существе. Слова же, произнесенные Беатриче
Рапачини, - это голос ее сердца, и вы можете ему верить…
Страстная убежденность, прозвучавшая в ее словах, показалась Джованни
светом самой истины. Но пока она говорила, вокруг нее разлился пряный, упоительный аромат, который молодой человек, вследствие необъяснимого
отвращения, не осмеливался вдохнуть. Возможно, это был аромат цветов. А