Великий мертвый
Шрифт:
— Ты?.. Го-го-го! Принцессу Священной Римской империи захотел?! Го-го-го!
Мотекусома встревожился.
— Ты правильно перевела? — повернулся он к Марине.
Та кивнула.
— Тогда над чем он смеется?
Марина глянула на Альварадо и с искренним недоумением пожала плечами.
— Я не знаю.
Альварадо уже буквально рыдал от смеха, и постепенно на лицах даже самых осторожные капитанов появлялись кривые усмешки.
— Хватит! — заорал Кортес. — Альварадо! Заткнись!
Альварадо еще
— Думаю… — после долгой паузы протянул Кортес и посмотрел Мотекусоме прямо в глаза, — это невозможно. Все сестры и двоюродные сестры императора Священной Римской империи дона Карлоса Пятого замужем.
Встревоженный смехом Альварадо правитель задумался и тут же нашел выход:
— Ты говорил, что высокородная Донья Хуана, мать великого вождя Карлоса Пятого — вдова.
— Ну…
— Тогда, может быть, она согласится еще раз выйти замуж?..
Кортес прикусил губу, и Мотекусома успокаивающе выставил вперед ладонь.
— Никто не собирается нарушать ее благочестивый покой против ее воли, но в интересах прочного союза наших народов…
Марина и Агиляр все переводили и переводили, и Кортес все мрачнел и мрачнел, — он понятия не имел, как выйти из этого тупика. А потом Великий Тлатоани закончил, и Кортес был вынужден отвечать.
— Есть ведь и другой выход, — собравшись в комок, напомнил он, — ты можешь отдать своих дочерей нам. Все так поступают.
— И стать младшим в союзе? — иронично поднял бровь Мотекусома.
— Вступить в Священную Римскую империю это очень большая честь, — не согласился Кортес. — Даже младшим.
И тогда Мотексома улыбнулся.
— Я вот вспомнил, что рассказывал твой жрец, — перевели толмачи. — Если я не могу соединиться с Кастилией на равных, как брат с братом, то, может быть, мне стоит побрататься с правителем бескрайней Турецкой империи?
Кортеса как ударили в грудь.
«Сеньора Наша Мария! — охнул он, мигом вспомнив нетрезвые откровения хлебнувшего какао святого отца. — Ну, падре! Ну, болтун!»
— Или с «нечестивой» Хазарией? — еще больше повеселел Мотекусома. — А, может, лучше с франками? Вы, насколько я помню, с ними в состоянии вечной войны?
Капитаны сидели ни живы, ни мертвы.
«Он просто торгуется… — старательно успокаивал себя Кортес. — Надо просто что-нибудь придумать…»
— У Хазарии нет флота, — начал он с самого простого. — У франков постоянная смута… а Турки воюют с Персами, и не похоже, чтобы выигрывали…
Мотекусома озабоченно хмыкнул. Колтес определенно понимал, что вступать в союз со страной, в которой вечная смута или война, никому не выгодно. И тогда он вытащил последний, самый сильный козырь.
— Португалия, — хитро улыбнулся Великий Тлатоани. — Вот с кем можно договориться о союзе. Ни смут, ни войны, пироги не хуже ваших, а Тепуско и Громовых Тапиров
Кортес похолодел. Слухи о шпионских экспедициях Португалии бродили среди штурманов постоянно, и Мотекусома вполне мог стравить две великие страны между собой — за такой-то пирог! Чертов индеец выигрывал переговоры этап за этапом — с самого начала.
— Сеньор Кортес, — прокашлялись сзади, и Кортес обернулся.
Королевский нотариус протягивал ему бумагу.
— Это копия нашего договора с Португалией о разделе мира.
Кортес облегченно выдохнул, трясущейся рукой принял из рук запасливого нотариуса копию договора и протянул секретарю Мотекусомы.
— Португальцы сюда не придут никогда, — торжествуя, провозгласил он.
Мотекусома хмыкнул, внимательно осмотрел обе печати, поинтересовался, переведут ли ему текст, и, получив заверения, решил, что на этом сегодня лучше и закончить. Ему не удалось встать на равных, но совесть Тлатоани была чиста, — он сделал все, что мог.
— Хорошо, — кивнул он, — завтра я начну подбирать достойных жен для твоих вождей… вот только один вопрос…
Кортес победно оглядел капитанов и приготовился отвечать.
— Твои вожди… они в какой степени родства с Женщиной-Змеей Хуаной и ее благородным сыном Карлосом Пятым?
Кортес поперхнулся, косо глянул в сторону Королевского нотариуса и понял, что врать нельзя. По крайней мере, не в такой момент и не в такой компании — кто-нибудь когда-нибудь да донесет. И тогда Королевские альгуасилы выловят его и сунут в петлю, где бы он ни находился.
— Они не родственники императору. Они его преданные и очень родовитые вассалы.
Мотекусома выслушал перевод, растерянно моргнул и побагровел.
— Наемники?.. Так вы для Дона Карлоса — никто?!
В лицо Кортеса ударила кровь, но он сдержался и принялся судорожно соображать, как донести до этого дикаря простую мысль: служба императору больше, чем любое родство!
И тогда рассмеялся Мотекусома — горько, навзрыд.
— Я думал, что кастилане — достойные люди, — быстро переводили белые от ужаса толмачи, — а мне предлагают отдать моих дочерей самым обычным воинам…
Альварадо вскочил, но Кортес тут же остановил его яростным жестом.
— Сидеть!
Мотекусома сидел и мотал головой, словно никак не мог понять, что теперь делать, а потом как очнулся, — встал, метнул в ставших свидетелями его позора секретарей испепеляющий взгляд и развернулся к Кортесу.
— Прошу вас покинуть столицу. Немедленно.
Кортес принял решение мгновенно.
— Альварадо! К дверям! — заорал он.
Огромный Альварадо мигом перегородил выход и в следующую секунду насадил вздумавшего бежать за помощью секретаря на кинжал.