Великий обман. Выдуманная история Европы
Шрифт:
К сожалению, ссылками на римские «города, маяки, мосты и улицы» Бэде Достопочтенному пришлось доказывать почти пятисотлетнее господство римлян в Англии. Но разве это подвергалось сомнению? С тех пор, как я прочитал «Агриколу» Тацита, необходимость в аргументированном доказательстве для меня очевидна. Едва ли существует еще одна рукопись, подделанная столь же небрежно, как Тацит (около 1428 года; см. гл. «Гуманисты»).
А римские постройки? Ну и что? Разве американцы правят в Бомбее или Шанхае, поскольку и там есть небоскребы?
Сама попытка доказательства римского присутствия ставит под вопрос подлинность текстов Бэды Достопочтенного. Если римляне до завоевания их столицы Аларихом (410
Вот, например, сообщение Бэды о короле Этельберте Кентском, правившем в течение 56 лет вплоть до 616 года н. э., когда он «вознесся в лучший мир царствия небесного». Прямо так сразу? Минуя преддверие ада или чистилище? Он погребен в церкви «святых апостолов Петра и Павла». Человек, имеющий хоть малейшее представление о возникновении церковных догм, сразу поймет, что для VIII века это выражение совершенно невозможно. Так же, как и то, что Папу Римского Бэда именует «Святой отец».
Обоснование роли Рима как центра и средоточия церковной жизни («ибо в нем жили, учили, скончались и погребены святые апостолы Петр и Павел») типично для XII и XIII веков. Вспомним епископов Сантьяго в Галисии, более столетия претендовавших на главенствующую в церкви роль на том основании, что в их городе покоятся мощи брата Господнего Иакова, знаменитейшего из апостолов. Бэда основывает свою аргументацию на «решениях синода в Витби, 664 год н. э.» и подчеркивает величие вселенской церкви, которая «как у себя дома в Африке, Азии и Египте» (с. 209). Однако, как считается, в то время в большей части этих регионов царил ислам. И католическими они никогда не были.
К сожалению, книга Бэды оканчивается на 731 годе; тем не менее ему известны битвы при Туре и Пуатье (732 год), в которых сарацины потерпели сокрушительное поражение (с. 213). Совершенно без всяких оснований Бэда приводит перечень святых мест в Палестине.
Спор о дне празднования Пасхи, имеющий для Бэды большое значение, выглядит анахронизмом, так как он означает разрыв с иудаизмом (Бодманн, с. 214). А это случилось либо уже в IV веке, – конечно, если церковь в то время существовала, – либо необходимость в этом возникла только в XI веке (при историческом рассмотрении). Мы еще не раз вернемся к спору об определении дня Пасхи как важному ориентиру для определения времени создания текстов.
Основной вопрос: когда наступает день весеннего равноденствия. По «так называемым постановлениям Кесарийских соборов (V—VI века)» этот день приходился на 25 марта, в то время как александрийская община придерживалась даты 22 марта – последней, рассчитанной самими иудеями перед изгнанием; впоследствии корректировка стала невозможной. Перенесением срока на (языческие) 25 марта подтверждалось господство Рима и размежевание с праздником иудейской пасхи (пейсах).
Бэда, однако, за точку отсчета берет 21 марта, дату, абсурдную для VIII века: за счет ошибки юлианского календаря начало весны он должен был наблюдать 14 марта. 21 марта – это возвращение к солнечному календарю Августа, принятому в те годы, когда жил Христос. Обращение к этому календарю приводит к тому, что юлианский календарь в XV веке неверен (это неоднократно было установлено Николаем Кузанским и Региомонтаном). Когда Римский Папа Григорий (1582) предпринял, наконец, астрономически выверенное исправление календаря (причем разница составила 10 дней), он взял за точку отсчета другое «великое событие» вместо точки отсчета,
Так что с переносом даты равноденствия Бэда поспешил ни много, ни мало – лет на семьсот.
Еще одна типичная ошибка: в хронологической таблице Бэды Достопочтенного и во 2 главе первой книги «Проповеданной истории» появляется некая дата «до воплощения Спасителя», важная отправная точка: завоевание Англии Цезарем (693 г. от основания Рима = 60 году до н. э.). Бодманн предполагает (с. 200), что «вблизи начала координат (имеется в виду 1 год н. э.) это вычитание следует воспринимать как само собой разумеющееся». Тем самым она разрушает всю свою красиво выстроенную систему мыслей о том, что даты «до рождества Христова» вошли в обиход лишь в эпоху Возрождения. Ту же ошибку (с другой датой) допускает и Исидор.
Другая общая для Исидора и Бэды ошибка: картографические анахронизмы. До появления карты Эбсторфера (ХШ век) существовали лишь портоланы, карты побережья для мореплавателей. Карты мира наподобие каталонской (1375) в раннем средневековье еще немыслимы. Как они попали в рукописи Бэды и Исидора – загадка. Промах становится очевиднее, когда мы узнаем, что атласу мира предшествуют хронологическая таблица и расчет даты празднования Пасхи, как сообщает Бодманн (с. 219). Подобный контекст отсылает нас именно в XIV век, когда рука об руку развивались география, астрономия и церковная догматика.
На рубеже
Обратимся (вместе с Бодманн) к Регино фон Прюм (ум. в 915), которого я (и Регина Зоннтаг) рассматривал как первого серьезного летописца. Разумеется, он – как и его «предшественник» Бэда Достопочтенный – не был признан современниками (излюбленное выражение сегодняшних ученых, выдающее наше непонимание феномена). «Время его еще не пришло», – пишет Бодманн (с. 223). Сильные сомнения охватывают меня, когда я думаю обо всех этих «великих непонятых», намного опередивших свое время.
Отправная точка Регино Прюмского – смерть доблестного Карла Мартелла (741), спасителя Запада и истребителя сарацинов; тем самым осуществляется продолжение «Истории» Бэды Достопочтенного. Однако летопись Регино начинается в 1 году от Рождества Христова (н.э.); доисторического времени больше нет. Или еще нет? Так приоткрывается роль прюмского монаха, выполняющего вспомогательную функцию шарнира. Первым в полной мере используя летоисчисление от Рождества Христова (работы, следовательно, написаны после 1000 года), он выглядит этакой амфибией, промежуточным звеном между фальсификаторами эпохи гуманизма и позднего средневековья.
Список византийских императоров он переводит в новое летоисчисление; это важная и необходимая привязка к всемирной хронике. Бодманн (с. 222) именует это предприятие «двойственным», особенно когда годы правления Карла Мартелла соседствуют с годами правления императора Льва. Только при помощи (еще одного) этого синхронизма в историю впервые и вводятся франкские короли, заполняющие периоды времени в христианском летоисчислении. Это никакой не второй или параллельный исторический путь, но создание истории из ничего. «Летоисчисление от Рождества Христова у Регино, пусть даже еще и не слишком подробное, есть нововведение, которое, однако, еще не достигает у него привычной нам независимости и самобытности» (с. 223). Очень важно тем не менее, что христианское летоисчисление становится самостоятельным и самобытным явлением. В позднейших хрониках это летоисчисление (например, Германа Райхенау, 1013-1054) становится реальностью.