Великий обман. Выдуманная история Европы
Шрифт:
Только в исламские времена всплывают первые имена миссионеров, несших благую весть из Рима в языческую Испанию, так называемых «апостольских мужей». В их числе столь важный «гот» VII столетия, как Индалеций. Согласно лионской Книге мучеников, апостолы Петр и Павел благословили семерых епископов («апостольских мужей») и отправили их обращать Испанию в христианство. Наивные описания свершенных ими чудес способны растрогать и камень, и все же в церковных кругах они считаются «старейшими и вернейшими источниками» об «апостольских мужах». Даже в уважаемой всеми современными учеными «Истории Испании» Менендеса Пидаля (II, 450) эта информация названа «надежно проверенной» и «исходящей из эпохи описываемых событий, хотя и подтвержденной только в позднейших документах», датированных V веком. Следующее упоминание относится уже к X веку, который Оливейра и считает самым древним возможным временем создания легенды. «Семь мучеников» чествуются 1 мая, что противоречит церковным обычаям, потому что семь епископов возглавляли в Испании семь далеко отстоявших друг от друга общин, и каждому из них был положен собственный праздничный день. (Могу добавить, что культ «семи мужей»
47
Который в большой мере читается как черный список исторических фальсификаторов. Интересно, что большинство историков не хочет ничего знать о подобных черных списках, внушив себе спасительную идею о том, что фальсификация в истории – явление частное, интересное только для специалистов в этой узкой области. У нас, мол, как и в полиции, есть небольшой криминологический отдел, но большинство историков (как и полицейских) занято рутинной работой и о работе коллег-криминологов узнают только изредка из передач по телевидению.
Следовательно, и легенда об апостоле Сантьяго не могла появиться раньше указанного времени. Ведь в противном случае отпала бы необходимость конструировать легенду о христианизации Испании апостольскими посланниками и учениками.
Правда, святой Беатус, аббат монастыря Лиебана в Астурии, в предисловии к комментариям к «Откровению Иоанна Богослова» (785) и «отправляет» апостола Иакова в путешествие по Испании. Этот Беатус («счастливый») писал, однако, на 200 лет позже, о чем я расскажу в главке «Искусство» (гл. 8, последний раздел). И все более ранние упоминания об Иакове в Испании (у Исидора или Юлиана Толедского) суть позднейшие фальсификации, – заключает Оливейра.
Итак, патер Мигел де Оливейра добавляет к длинному перечню фальсифицированных хроник (с. 118), известному уже к середине XVIII века, целую кипу новых подделок, вызывая у читателя чувство, что никаких – в буквальном смысле слова – событий первого тысячелетия христианской эры на самом деле не происходило.
Фальшивые надгробия?
Во время моих многочисленных поездок на Пиренейский полуостров я обстоятельно исследовал средневековые камни, являющиеся, наряду с многочисленными копиями утраченных рукописей, единственными свидетелями христианской Испании до Реконкисты. Текст, вырубленный на камне, устойчив к разрушительному действию времени и вполне доказателен, тем более если камень стоит на могиле: кому придет в голову подделывать надгробную надпись скромной христианки, служительницы Божьей, усопшей в VII или VIII веке?
Но вот надгробие знаменитого полководца Белизара, например, иначе, чем подделкой, мы считать не можем: четкая надпись, красивые буквы, а даты не проставлены. Разве не подозрительно? К сожалению, лакуны на месте дат (для последующего заполнения) встречаются на пиренейских надгробиях очень часто, как, впрочем, и другие несуразицы: кресты и буквы чужеродного стиля; имена святых и мучеников, прославление которых началось в более позднем времени; даты панихид, приходящихся на субботы. Иногда вызывает подозрение место находки надгробия. В общем, огромное количество надгробий и надписей с посвящениями, встречающихся в церквях, специалисты бывают вынуждены отнести к фальсификатам. И если бы Эмиль Хюбнер (1871) и его последователи отнеслись к вопросу со всей объективностью, вряд ли они посчитали бы подлинными хоть какие-нибудь из найденных ими «ранних» камней (рис. 5-9; 12-14).
У меня, во всяком случае – после тщательного взвешивания всей информации, сложилось впечатление, что в Испании с ее несметным количеством поддельных рукописей, особенно с горами выдуманных постановлений Соборов, особое значение придавалось фальсификации «каменной» истории, ее созданию. И это было абсолютно необходимой операцией: ведь нужно было как-то оправдать отвоевание у сарацин большей части полуострова.
На самом деле от постепенной христианизации Северной Испании XI и XII веков остались в лучшем случае лишь редкие следы «арианской ереси» [48] . И по сей день в алтарях и на колоннах ранних астурийских церквей можно разглядеть языческие символы. Тронные залы готских королей, призванные доказать древний возраст католического христианства и законные основания для возвращения бывших византийских и римских провинций, пристраивались к церквям позже. И сама Реконкиста началась одновременно с Крестовыми походами на Восток (конец XI века), а не в 720 году, как в том пытается уверить нас церковь со своим героическим Пелайо [49] .
48
Боюсь, что и для оной еще рановато. В это время в Северной Испании и в Южной Франции еще только начинался процесс накопления богатств в монастырских братствах, предшествовавший начаткам феодальных отношений. Ни о какой единой для всей Северной Испании церкви, еретической или канонической, еще не могло быть и речи. В лучшем случае это время первоначального распространения монотеистической идеи но всем многообразии ее локальных вариантах. Скорее же всего – это эпоха дохристианского расцвета язычества.
49
Начало «Реконкисты» мне видится скорее в XIV или XV веке, а военные операции на Ближнем Востоке, послужившие сюжетной завязкой для сказок про т. н. крестовые походы, и того позже: в конце XV и в XVI веке. К последнему выводу приходит и швейцарский историк и филолог Христоф Пфистер в своей книге «Матрица древней истории»,
О чем свидетельствуют многие сотни поддельных каменных надписей? О том, что фальсификация была вызвана крайней необходимостью.
Единственная христианская церковь в Андалусии незадолго до смерти (927) была якобы выстроена в Бобастро арабом Омаром Бен Хафсуном. Ее ровесницей считается вестготская церковь «Санта Мария де Мелке» у Толедо, при этом допускается, что она была построена еще раньше в рамках т. н. мистической астурийской миссии [50] . Все прочие якобы христианские церкви Бетики и Лузитании, т. е. всего Запада Иберийского полуострова, либо вымышлены, либо, с точки зрения католичества, христианскими не являлись.
50
Обе эти церкви следует отнести к хронологическим христианским мифам. Сама астурийская миссия (якобы сохранившийся в Астурии после арабскою завоевания Иберийского полуострова островок раннего христианства) представляется мифом, выдуманным в XV веке при испанском завоевании мусульманских княжеств на Юге Иберии. Если бы мусульмане завоевывали христианскую Испанию, то при их известном толерантном отношении к христианству церкви сохранились бы по всей Испании и никакие локальные миссии не были бы нужны,
Священные надписи – как, например, ретушированная надпись в Медине Сидонии – тоже оказываются фальшивками.
Готские монеты
Христианское господство подтверждали не только камнями и пергаментом, но и золотом. Множество монет с именами готских и свебских королей, внедренных в историю «Хроникой» Исидора, без труда распознаются как элегантно выполненные подделки. Первые монеты появляются в позднем Возрождении (1593) и объявляются фальсификатом лишь в 1835. Находок становится все больше; их исследуют лучшие историки и, часто принимая фальшивку за подлинник, выдвигают гипотезы, которые со временем настолько приживаются, что опровергнуть их, не разрушив выстроенной на них системы представлений, оказывается не так уж и просто. Не утомляя читателя подробностями, достаточно привести всего один вопиющий пример качества подделок: на монетах короля Хиндасвинта это имя отчеканено в 21 варианте (Хайсс, 1872) (рис. 10).
Ученые считают, что подделки создавались с намерением заверить подлинность текстов Исидора и прочих хронистов (Бельтран, 1972). Фальшивые готские монеты украшают лучшие мировые собрания; более того, за явные фальсификаты на аукционах дают цену, соизмеримую с ценой подлинных экземпляров. А существуют ли подлинные вестготские монеты? Это представляется в плане приводимых ниже сведений маловероятным.
Археология крайне редко поставляет информацию о находках готских монет. Обстоятельства находок часто весьма загадочны. Так, например, в случае с кладом в Ла Капилье (Севилья, 1891), где вроде бы были найдены 904 золотых монеты. Подтверждены были лишь 250; к 1952 году стали известны лишь 68. (Барраль приводит изображения всего 43 монет, причем к выводу о принадлежности некоторых из них к этому кладу он пришел совсем недавно при помощи определенных косвенных улик. «Тогда же 95 золотых монет рабочие якобы бросили в реку или уничтожили», – пишет он.) Лафорье считает, что проблема готских монет ни в коем случае не может считаться решенной, хотя по найденным в Севилье (1972) подделкам византийских золотых монет можно судить о том, что, по меньшей мере, отдельные монеты готской эпохи могут рассматриваться как подлинные (так же считает Кабре, исследовавший находку в Зорите, 1946).
Ученые задают вопрос, какую функцию могли выполнять столь ценные монеты в повседневной жизни готов (Барраль, с. 74 и 164). Одной золотой монеты было бы достаточно, чтобы купить надел земли или виллу, но именно эти вещи в ленном государстве готов не подлежали купле-продаже. Серебряные монеты не чеканились; медные были практически неизвестны. Очень странно.
Широкое распространение (в Центральной Европе вплоть до Польши) готский тип монеты получает только с монетным суверенитетом астурийских королей (Альфонсо V, XI век). С этого момента и можно говорить о действительной истории [51] .
51
Точнее, о предыстории, ибо находки монет в Польше сами по себе еще недостаточны для восстановления картины прошлого того времени, да еше и в отдаленной немало Испании.
В целом же создается впечатление, что нигде Широкомасштабная Операция не была так тонко спланирована, не проводилась с такой тщательностью и не принесла столь удивительных плодов, как в Испании. Однако, кроме Олагуэ, никто из современных историков не заметил этого обстоятельства [52] .
Глава 6. ОТЦЫ НАШЕЙ ИСТОРИОГРАФИИ
Юлиан Африканский
«Юлиан Африканский – одно из славнейших имен ранней Церкви», – так Генрих Гельцер начинает свой объемный труд об этом человеке (1880-1898, с. 1; «благодаря своему историческому трактату он заслужил право называться „отцом" христианского летописания». Первый христианский историк – время написания хроники относят к 212-221 гг., – «главный представитель нового научного направления в Церкви, разительно отличающегося от наивного простодушия послеапостольских Отцов».
52
Или не пожелал заметить. О личности Олагуэ см. начало главы 11. Его основной исторический труд, к сожалению, не переведен на основные европейские языки. На вебстранице www.jesusl053.com выставлен испанский текст его книги.