Великий поход
Шрифт:
— Будто это души погибших людей, что покоя не нашли, — неожиданно произнёс один из гридней, — Вот и маются, бедолаги, знакомые голоса в ночи повторяя.
— Не маются они, — возразил другой, — А за собой заманить пытаются. Тати то при жизни были лютые. Такие, что нет им пути за реку Смородину. Вот и злобствуют, честных людей с пути сбивая.
— Ты, Митько, ещё про Кощея расскажи, — усмехнулся третий, но на него тут же начали шикать со всех сторон. Правда, парень не стушевался и все своим видом показывал, что все эти выдумки ему нипочём, — А что? Чего вы на меня шикаете? Пусть княжич все варианты знает!
— Да чушь это
— Отчего же тогда не видел этих птиц никто? — не унимался последний дружинник, — Ни днем, ни ночью они на глаза не попадались, да и кричат завсегда словами разными, как звери заморские? Друг мой один рассказывал, что его батюшку крикуны из болота как-то вывели, но то один рассказ на сотню. Да и выдумщик мой знакомый тот еще.
— Может и видели, да молчали птахи, — рассудительно проворчал Прохор, — А может и не птахи то вовсе. Может зверь какой.
— Нет! — донесся из тёмной чащи насмешливый вопль. Вот уж идеально название этим странным существам подобрали, — Нет!!!
— Так или не так, неведомо нам, — негромко произнёс Никита, — Да только насчёт Костлявого точно враки всё. На кой ляд свита Ледяному старику, если он больше тысячи зим из дома своего не выходил? Да ещё и по миру шатающаяся?
Из меня словно разом выжали весь воздух. Прозвище известного мне только по сказкам повелителя нечисти резануло слух, как отточенный скальпель. Может я просто слишком мнительный? Может я просто додумываю? Может каждое второе сверхъестественное существо в этом мире может замораживать своей задницей все растения вокруг? Может…
— Твою мать… — одними губами прошептал я и резко выдохнул. Если добавить к моему ночному разговору появление крикунов и общее впечатление оставшееся после собеседника, можно было сделать два простых вывода.
Первый — я ничего не знал о посетившем меня существе и мог только догадываться о его целях и планах. Это означало, что я уже сейчас мог наделать множество непоправимых ошибок. От смены маршрута, до его продолжения согласно первоначальному плану.
Второй — неизвестный прекрасно знал кто я такой и представлял себе весь мой маршрут. Знал кто со мной идёт и чего от моих спутников можно было ожидать. Одно то, что неизвестный без особых усилий заморочил весь отряд, включая меня, чтобы просто со мной поболтать о том о сём, уже говорило о многом.
— Расскажите мне об этом Кощее, — усилием воли преодолевая собственный страх, попросил я, — Можно без подробностей, если вы считаете, что это может навредить нам. Без имён, например…
— Без подробностей, говоришь, княжич, — вздохнул воевода, — Без подробностей и говорить особо нечего. Был в древности колдун один. Поперву добрый, да отзывчивый. Людям помогал, да подсказывал, как поступить лучше. Дабы богам поперёк не пойти и предки довольны остались. Знаний много накопил за свою жизнь этот чародей. Разных знаний и добрых и лихих…
Прохор замолчал и над стоянкой повисла гнетущая тишина. Где-то далеко ухал филин. Пахло дымом и конским потом. Над костром шкворчал котелок с какой-то похлебкой, но все это казалось всего лишь декорациями, за которыми скрывалось что-то ужасное.
— Да только не нашлось среди добрых знаний нужного тому чародею, —
— Зачем? — чувствуя, что по коже бегут мурашки размером с откормленного таракана, спросил я.
— Кто ж его знает, — хмуро ответил Прохор, — Человечьего языка ни одна нечисть не разумеет. Даже Яга через пень-колоду что-то ответить может. Если что вдруг на неё найдёт, чтобы с ужином своим разговаривать.
Не разумеет… Эти слова воеводы неожиданно помогли мне немного успокоиться. В голове мелькнула шальная мысль, что меня разыграл кто-то из местных магов. У всех в этом мире были свои навыки. Даже в моем походном наборе имелось похожее средство. Чем черт не шутит? Может кто-то получил от богов не просто маскировку, а полноценную магию иллюзии? А изморозь на траве, это просто побочный эффект от применения такой магии. Может такое быть? Может!
В стрессовых ситуациях человеческое сознание могло становиться гибким, как желе. При необходимости каждый легко мог объяснить почему он прямо сейчас не врезал по наглой морде мордовороту с ножом в руках или не плюнул на ботинок начальнику.
Со временем это объяснение обрастает деталями и дополнительными аргументами, а в какой-то момент вообще становится единственно правильным поступком. А вот в следующий раз… И в кармане получает свое место раскладной нож, а на рабочем столе появляется специальная папка с косяками шефа.
Со мной происходило что-то подобное. Я почти сумел убедить себя в поисках неизвестных врагов. В их существование поверить было гораздо проще. В голове сразу появился с десяток вариантов принадлежности неизвестного собеседника, от личного помощника Тихона, до тайного посла печенегов. Однако, все мои воздушные замки мгновенно рассыпались в прах после нового вопля крикунов.
— Может? — невнятно донеслось из тёмной чащи. Бойцы отряда отреагировали на новую реплику крикунов хмурыми взглядами. Второй вопль донесся с противоположной стороны и носил явно утвердительную окраску, — Может!
Гадство… Вот и как это понимать? Они мои мысли что ли читают в реальном времени? И что мне теперь делать?
— Ишь, разошлись, — недовольно проворчал один из гридней, — На два голоса выходят. Может зря мы здесь встали?
— Место доброе, — покачав головой, возразил Никита, — Не единожды тут ночевали. За это лето только трижды останавливались. И ни разу такого не было. Разговоры эти ваши…
Как бы не хотел отгородиться десятник от пустых суеверий, но он был человеком этого мира. Слова Никиты сильно расходились с его поведением и это вызывало дополнительные вопросы. Или воин старался действовать из принципа "не буди лихо, пока спит тихо", или я уже вообще ничего не понимал.