Великий поход

Годунов Борис

– Да какой, к черту, ужин, – отмахнулся генерал, и Хаецкий прищурился – такая вспышка плохо вписывалась в то, что он успел узнать о Лундстреме. – Мне-то тем более новые приказы нужны, причем куда больше чем вам…

Тощий сержант-связист помрачнел – у его службы наступали нервные времена, отдал честь и поспешил убраться.

Капитан Алексей Крылатый считал, что жаловаться ему не на что. Гвардеец, летчик-снайпер, помощник командира эскадрильи (а через год получит майорские погоны и командование), счастлив в семейной жизни, хорош собой – хоть сейчас на плакат. Идеальный летчик, даже фамилия – и та не подкачала. Казалось бы, о чем еще мечтать?..

Но только сейчас, увидев нового командира

их дивизии, капитан понял, что кое-чего ему все же не хватало.

Командира. Такого, как этот молодой – немногим старше его самого – полковник с тремя Звездами Героя на кителе. Легендарный ас. И вот этот человек отныне станет его командиром…

А новый комдив тем временем шел вдоль строя, обмениваясь с каждым летчиком рукопожатием и парой слов, и наконец очередь дошла и до Алексея.

– Товарищ Кожедуб! – заявил он. – Я давно мечтал служить под вашим командованием…

– Постараюсь вас не разочаровать, – товарищ капитан, – кивнул Кожедуб. – Но и вы соответствуйте – дивизия-то гвардейская…

А всего через два часа они уже были в воздухе, прикрывая американские штурмовики. Следом шел второй полк их дивизии, прикрывавший уже родные Ил-10, которым предстояло охотиться на пехоту, пережившую налет «Скайрейдеров» и поддержки наступления – тут их мощные пушки и броня были очень к месту.

До Упсалы было чуть больше получаса лета, и Алексей, позволив рукам самостоятельно управлять машиной, сосредоточился на предстоящем бое. На сей раз, если разведка не ошиблась, их ждали реактивные истребители, причем почти наверняка улучшенные по сравнению с тем, что было три года назад. Хотя… Если тогда их комдив сбил такой на обычном винтовом истребителе, то сейчас это тоже не будет большой проблемой. Правда, и недооценивать противника было очень глупо, но этой ошибки Алексей не допускал никогда – потому и все еще был жив и надеялся когда-нибудь достичь уровня своего комдива…

Турбина на максимальных оборотах, и вражеские истребители словно прыгнули навстречу. Узкий фюзеляж, отведенные назад крылья, два двигателя в гондолах, черные свастики – Ме-262, ничего нового… Хотя и летали они получше, чем в хронике, которую видел Алексей – но «МиГам» все равно уступали.

Фатально уступали.

Алексей раскрыл тормозные щитки, любезно пропуская немца вперед, и почти в упор выпустил в него короткую очередь из всех трех пушек. Самолет буквально рассыпался в воздухе, а Алексей поспешно набрал высоту высматривая новую жертву. Долго искать не пришлось – еще один истребитель пристроился за несущимся над полем боя «Скайрейдером», постепенно догоняя его. Крутое пике, торможение, залп – левый двигатель плюнул огнем и «Мессершмитт» свалился в штопор. «Скайрейдер» рванул прочь, а на Алексея спикировал новый противник.

Грохот пушек, пронзительный взвизг за спиной – достал-таки… Алексей увел машину в скольжение, проскочил в считанных метрах от земли и свечой взмыл почти к облакам. Рули работают, двигатель не пострадал, утечки топлива нет – значит, снова в бой!

Он остановился только тогда, когда штурмовики отвернули на восток – и только тогда осознал, что прошли считанные минуты. Да, бой реактивных машин был поистине молниеносным… И исключительно затратным – судя по топливомеру, садиться в Турку придется на «окурке». Впрочем, для Алексея это было делом привычным – в первом вылете он недооценил прожорливость реактивного двигателя, да и потом приходилось пару раз садиться с почти пустыми баками… Что, возможно, даже и лучше – все-таки в него попали, и хотя ничего важного вроде бы не пострадало, всегда оставался шанс, что датчик поврежден и выдает неверные данные…

Датчики не пострадали – но левый стабилизатор был пробит в четырех местах, при этом один снаряд

прошел буквально в миллиметре от проводки руля высоты, а на правом крыле не хватало нескольких сантиметров гребня. Другим повезло кому больше – их машины вообще не пострадали, а кому и меньше – пробитые баки, порванная проводка и даже выбитые снарядом лопатки турбины имелись далеко не в единственном числе. Два самолета даже были сбиты – к счастью, пилоты катапультировались и теперь отлеживались в одной из больниц Упсалы…

Замечательное лекарство от излишне самоуверенности.

– Ну что, товарищи летчики, – Кожедуб снова прошелся перед не слишком ровной шеренгой. – Приступаем к разбору полетов. Да, товарищи, всей дивизией, поэтому прошу всех в актовый зал.

Сам разбор отличался от привычного лишь масштабами – Алексей не мог припомнить ни одного случая, когда для этого собиралось больше эскадрильи. Ну и шло дело неожиданно быстро для таких масштабов – правда, в основном потому, что разбирать особенно было и нечего. Дивизия отработала очень хорошо, хоть и не без ошибок – две потерянных машины все-таки – но и их можно было списать на неизбежные случайности. С другой же стороны…

– Вот так, товарищи летчики, – подвел итог Кожедуб, – отработали вы на четверку с плюсом, но все-таки не на пятерку. И в чем ваша ошибка? Вот вы, товарищ капитан, что скажете?

– В недооценке противника, товарищ полковник! – тут же вскочил Алексей. – Не была в достаточной мере учтена ни возможность модернизации самолетов, ни подготовка летчиков, проходившая в мирное время, но под руководством асов, и ситуация сорок пятого года была механически перенесена на сегодняшний день.

– Именно так, товарищ капитан, – кивнул Кожедуб. – Вы, кстати, этой ошибки не допустили, а вот некоторые – и, что характерно, ветераны – позволили себе несколько расслабиться… И вот что имеем в результате. Так что, товарищи, подготовку – и летную, и тактическую – надо усилить. Наш враг все так же коварен и безжалостен, и все эти три года он не стоял на месте, так что мы можем в самом скором времени ожидать появления гораздо более совершенных машин, не уступающих нашим. Все свободны, спасибо за внимание.

Негромко переговариваясь, летчики потянулись на улицу, и только Алексей все так же сидел на месте, прикрыв глаза, и прокручивал в памяти бой. Что-то не давало ему покоя, что-то мелькнувшее всего на миг, но все равно неправильное… Но что – никак не получалось вспомнить. Он настолько ушел в себя, что даже не заметил, что остался один… почти один.

– Вам нездоровится, товарищ Крылатый? – поинтересовался комдив, неслышно подошедший к нему.

– Никак нет, товарищ полковник, – Алексей встал. – Вспоминаю. Видел что-то не то в бою, но что и где – никак в голову не идет. Мелькнуло на секунду что-то такое… А теперь его из памяти не вытащишь.

– Что-то такое, говорите… – Кожедуб хмыкнул. – Посмотрите пленку фотопулемета. Если там ничего нет, посмотрим остальные пленки – возможно, кто-нибудь да поймал это ваше «не то» в кадр.

– Товарищ полковник, я даже не уверен, не показалось ли мне…

– А вот я уверен, – возразил Кожедуб. – Потому что там действительно было что-то неладное…

Глава 11

Первая терранская дивизия прибыла на фронт через три дня осле провалившегося немецкого наступления – и сразу же оказалась брошена в бой под Нидаросом. Неудача на востоке не расхолодила немцев, они попытались взять реванш на западе – и снова обломали зубы. Больше того, свежие и отлично экипированные войска отбросили их километров на двадцать пять от древней столицы, а «Советский Союз», по меткому выражению генерала Юхана Биркеланна, искоренил их береговую оборону.