Великий Сталин
Шрифт:
Когда позднее страсти разгорелись, домашние разговоры Клюевой и Роскина записывались «оперативной техникой», и из этих записей можно понять, что муж и жена своей работой были увлечены, но и нездоровых амбиций у них тоже хватало, особенно у Клюевой. Казачка, даже в шестьдесят один год (на фото 1959 года) – красавица и явно с норовом – похоже, что кое-ктоучёл эти её качества в полной мере.
Во второй половине 40-х годов вроде бы обозначились интересные и обнадёживающие результаты – в лаборатории Клюевой был разработан высокоэффективный, по её утверждению, препарат, получивший название «препарат КР» – от «Клюевой – Роскин». 13 марта 1946
Несмотря на то что сообщение Клюевой было чисто научным, уже 14 марта «Известия» поместили «сенсационную» статью о «КР». Сообщили о заседании в АМН СССР и другие издания, в том числе и газета «Московский большевик», и в тот же день эта информация была передана по радио на зарубежные страны. А 9 июня в том же «Московском большевике» была опубликована большая, расхваливающая «КР» и Роскина с Клюевой, статья Бориса Неймана. К слову замечу, что в истории с «КР» был густо замешан и некий журналист Э. Финн.
Вся эта возня к науке никакого отношения, конечно, не имела, если не считать наукой умение «подать» себя. А мадам Клюева или кто-то ещё, в ней и её муже заинтересованный, это, похоже, умел. Ведь не промыслом божьим о докладе Клюевой была заранее осведомлена пресса.
Перипетии этой давней истории, где научная халтура была перемешана с большой серьёзной политикой, я подробно излагать не могу, за исключением момента, связанного с действиями тогдашнего посла в СССР Уолтера Беделла Смита.
Этот «посол» был фигурой в Москве настолько «знаковой», что сказать о нём будет полезным и само по себе. 1895 года рождения (умер в 1961-м), он после окончания средней школы поступил в национальную гвардию штата Индиана и вскоре отправился воевать в Европу, во Францию. Служил в военной разведке. Имел прозвище «Жук» – по созвучию английского произношения имени – «Бидл», со словом «Beetle» – «жук» (помните «жучков» «Битлз»?).
Во Вторую мировую войну Смит заправлял делами в штабе генерала Эйзенхауэра, вёл переговоры о капитуляции с итальянцами, а потом – и с немцами.
Это был типичный янки: внешне открытый, на самом деле – расчётливый и скрытный. В 1946 году он занимал пост начальника штаба американских оккупационных войск в Германии и уже готовился сменить его на пост начальника оперативного отдела Генерального штаба, как получил назначение послом в Москву и 28 марта 1946 года прибыл туда. 4 апреля его принимал Сталин, и беседа длилась два часа.
Генерал В.Д. Соколовский писал из Германии Молотову о Смите: «…положительно настроен в отношении Советского Союза. Характер экспансивный. Самостоятелен. Самолюбив. Прямолинеен. Рассчитывает на внимание к себе и на более тесные личные отношения с советскими деятелями…»
В личностной оценке Смита Соколовский ошибался, но зато он не питал иллюзий относительно генерала Смита в более существенных моментах и продолжал: «Трудно сказать, как будет вести себя в новой роли… Несомненно будет вести активную разведку по сбору информации как по вооружённым силам, так и по экономике. В его штабе в Германии это дело было поставлено чрезвычайно искусно».
Знаменитый советский разведчик, много лет прослуживший в «Интеллидженс Сервис», Гарольд Ким Филби в своей книге «My Silent War» («Моя тайная война») написал о Смите времён войны так: «У него были холодные рыбьи глаза. Во время нашей первой встречи я принёс ему на рассмотрение англо-американские планы ведения войны, документ, состоящий из двадцати с лишним абзацев. Он мельком проглядел план,
В Москве Смит пробыл до лета 1949 года, а в октябре 1950 года он был назначен директором ЦРУ США.
Вот такой вот «простяга» почти сразу после приезда в Москву заинтересовался препаратом «КР» и его разработчиками. В середине июня 1946 года он просит разрешения посетить институт, где работали Клюева и Роскин, и 20 (по данным Есакова – Левиной) июня он там побывал. В записке «Об обстоятельствах посещения американским послом Смитом Института эпидемиологии, микробиологии и инфекционных заболеваний» заместитель начальника Управления кадров ЦК ВКП(б) Е.Е. Андреев писал:
«…Разговор Смита с профессорами Роскиным и Клюевой происходил в кабинете директора института…
И Смит и переводчик его были хорошо осведомлены об открытиях профессоров Клюевой и Роскина и об их работе. Из вопросов, из грамотного и правильного употребления узкоспециальных терминов было видно, что Смит хорошо знает историю открытия и его значение…»
Я прошу читателя задуматься… В Москве тогда совершалось немало открытий и происходило немало событий, достойных внимания посла, тем более такого, который рассчитывает на внимание к себе и на более тесные личные отношения с советскими деятелями». И вот он, не успев обжиться, сам (!) направляется за информацией о «КР». Не знаю, как кто, а я это могу расценивать лишь как первый серьёзный ход в психологической обработке двух советских учёных, об одном (одной) из которых было известно, что это особа обладает очень высоким уровнем самомнения. Позднее Смит в своей книге «Мои три года в Москве» объяснял свой интерес к «КР» тем, что его осаждали-де запросами из США больные и родственники больных, которые узнали о «КР» из советского радиовещания на США. Но дело было явно не в вещании, а надежды исстрадавшихся людей были лишь циничным прикрытием…
В капитальной и ценнейшей – из-за многих приводимых в ней фактов – монографии Г.В. Костырченко «Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм», изданной в 2001 году издательством «Международные отношения» при финансовой поддержке Российского Еврейского Конгресса, её автор утверждает, что «инициатива посещения ЦИЭМ (по данным Костырченко, это происходило 26 июня, но точны, очевидно, Есаков и Левина. – С.К.) послом США в Москве У.Б. Смитом» было организовано «по официальным каналам». Но Костырченко ошибается – инициатива исходила от Смита.
Второй ход был предпринят в августе 1946 года, когда Институт эпидемиологии, микробиологии и инфекционных заболеваний АМН СССР посетили американские профессора Мэд и Лесли… Беседа шла вроде бы с пятого на десятое – переводчик плохо владел специальной терминологией, Клюева и Роскин не говорили по-английски. Но в конце завтрака «не знавший» русского языка Лесли на чистом русском языке сказал Роскину: «В Америке вы были бы миллионщиками».
Кончилось всё тем, что через академика-секретаря Академии медицинских наук В.В. Парина, выехавшего в служебную командировку в США, Роскин и Клюева передали туда ампулы с препаратом «КР» (его ещё называли «круцином») и рукопись своей книги «Биотерапия рака». Причём отдали ведь не в обмен на оборудование – как обещал им это посол Смит, а «за так». Отдали плоды своей многолетней работы, финансируемой, между прочим, хотя и недостаточно, но государством.