Великий Сталин

Кремлев Сергей

«Всю страну облетело сообщение Прокуратуры СССР об окончании следствия по делу предателя Родины Берии и его сообщников – Меркулова, Деканозова, Кобулова, Гоглидзе, Мешика и Влодзимерского. На предприятиях, в учреждениях и учебных заведениях, на стройках и на транспорте, в колхозах, МТС и совхозах повсеместно проходят многолюдные собрания…»

и т. д.

За три дня до этого, внутри № 351 «Правды» от 17 декабря 1953 года, было опубликовано сообщение «В Прокуратуре СССР», где сообщалось «об окончании следствия по делу Берии» и передаче его «в специальное Судебное Присутствие Верховного Суда СССР в порядке, установленном законом от 1 декабря 1934

года» (этот закон был принят после убийства Кирова).

И вот теперь по Союзу гнали волну «народного гнева»… И почему-то – как раз накануне дня рождения Сталина. В той самой газете, к созданию которой ещё в дореволюционные годы Сталин имел прямое отношение, за день до дня его рождения писали не о нём! Там были помещены репортажи о «гневных митингах» трудящихся… Заголовки: «Требуем самого сурового наказания», «Народ растопчет гадов» и т. п.

А в самый день рождения Сталина рядом с материалами о присуждении Сталинских премий мира вновь стояло: «Сурово покарать изменников Родины…» О Сталине же – ни строчки. Даже на последней полосе его имя не было упомянуто ни разу.

Вот такой вот получался день рождения только что ушедшего навсегда Вождя и Учителя. И впечатление этот факт производит – по крайней мере сегодня – странное. Ну, в самом-то деле, что – не могли организаторы судилища по «делу Берии» подождать хотя бы недельку или другую и обстряпать его, скажем, в самом конце года? Реально сообщение Прокуратуры СССР было опубликовано 17 декабря, а «расстрельные» приговоры были приведены в исполнение 23 декабря – через шесть дней. Так что – если бы сообщение было опубликовано, скажем, 23 декабря, а расстрелы совершились 29 декабря, что-либо изменилось бы? И изменилось ли бы что-то, если бы сообщение Прокуратуры появилось в «Правде», скажем, 5 января? А то получалось какое-то не очень хорошее соседство: тут самое бы время ещё раз вспомнить о товарище Сталине и доброе слово о нём сказать, а вместо этого – призывы покарать изменников Родины.

Но было ли всё это случайным? Могло ли быть это случайным для той главной газеты страны, каждую мелкую заметку в которой спецслужбы Запада изучали только что не с лупой в руках?

Думаю, и даже убеждён, что нет!

В мире всегда были могущественные силы, обожающие тайные символы и обряды. Понять такие пристрастия нормальному человеку сложно, если не вообще невозможно. Казалось бы, взрослые люди объединились в некое общество – пусть даже и тайное. Объединились не ради игры, а с некими серьёзными целями. Ну и действуйте! Заседайте, решайте, стройте тайные зловещие козни или тайно делайте добро – как тимуровцы у Гайдара. Но к чему, спрашивается, обвязываться фартуками, устраивать сложные процедуры посвящения, напяливать на себя побрякушки? Да и называть друг друга «братьями» как-то неестественно и даже немного смешно. Добро бы это было в восемнадцатом или в девятнадцатом веке, когда не то что чувствительные дамы, но и рубаки-офицеры от полноты чувств и без всякой «голубизны» могли бросаться друг другу на грудь и от полноты же чувств обливаться слезами… Но в нашем, пропитанном рационализмом и скепсисом, в нашем умудрённом двадца… ах, уже даже в двадцать первом веке? К чему сейчас-то именоваться «братьями», обзывать себя пышными тайными именами? Глупо ведь, господа!

Ан, оказывается, не глупо… С их точки зрения!

Странно, конечно, но – факт!

Читателя, заподозрившего автора в том, что он намекает на причастность к смерти Сталина именно проклятых «жидо-масонов», я могу успокоить. Ни на что такое я не намекаю… Однако хочу на вполне реальном и ныне хорошо известном примере масонских лож напомнить читателю, что для определённого круга вполне солидных и влиятельных людей игра – казалось бы, не более чем игра, – имеет почему-то важное значение… Как имеет для них значение и символика, и тонкие намеки,

понятные в реальном масштабе времени лишь посвящённым.

Я подчеркнул «в реальном масштабе времени» потому, что на отдалении исторических времен получают возможность разобраться в разного рода тонких намеках и весьма «толстых» обстоятельствах не только нечистые помыслами и делами посвящённые, но и вполне честные аналитики, взыскующие истины.

И сегодня, даже не входя в узкий круг посвящённых, можно предположить, что уже тогда, в 1953 году, для посвящённыхсмерть Сталина и смерть Берии были безусловно и прямо связаны. Смерть Сталина обусловила скорую смерть Берии. А смерть Берии создавала перспективы для смерти социализма. Посвящённыеуже тогда знали, как знаем это сегодня и мы, что к моменту передачи «дела Берии» в специальное Судебное присутствие Верховного суда сам Берия был давно и бессудно – даже не в порядке, установленном законом от 1 декабря 1934 года, – расстрелян… И что 23 декабря 1953 года реально будут расстреляны лишь его соратники, сломленные и опустошённые полугодичным «следствием» под руководством такого видного хрущевца, как Генеральный прокурор СССР Руденко.

И, похоже, кому-то из посвящённых очень хотелось, с одной стороны, намекнуть на связь двух «знаковых» смертей, а с другой стороны, обставить дело так, чтобы проводить здесь какие-то аналогии, никому непосвящённому, и в голову не могло прийти!

Ну, шло следствие…. Когда-то же оно должно было закончиться? Вот оно и закончилось, а раз так, то дело надо передавать в суд. Обычная процессуальная норма! А то, что это событие пришлось на канун дня рождения великого Сталина? Да это же чистая случайность!

Хотя из соображений элементарной этики, не говоря уже о вполне очевидных политических соображениях, было бы уместнее затеять всю эту публичную возню с «народным гневом» чуть позднее…

Но посвящённым было очень соблазнительно подгадать одно к другому. Вот они и подгадали!

Якобы «случайно»!

Между прочим, говоря о «посвящённых», я имею в виду отнюдь не самого Хрущёва или, скажем, Руденко. И уж тем более не Председателя специального Судебного Присутствия маршала Конева или членов этого Присутствия…

«А кого же конкретно имеет автор в виду?» – может спросить читатель.

А чёрт их, уважаемый читатель, знает! Тем более что лишь чёрт это только и знает! Более того, я ведь высказываю здесь версию, документально недоказуемую принципиально! Я лишь предполагаю, что это было так. Но основания для таких предположений у меня есть. И, предполагая одно, можно ведь предположить и нечто, из первого предположения вытекающее, а именно вот что… Если странное и полное замалчивание дня рождения Сталина в «Правде» в декабре 1953 года было не случайным, то это означает, что в декабре 1953 года во вроде бы «сталинской» Москве, в официальных партийно-государственных кругах, имелись весьма влиятельные скрытые силы и группы, которые могли или прямо, или опосредованным образом – через своих «втёмную» используемых шефов – проводить антисталинскую информационную линию.

Но если так обстояли дела в Москве в конце 1953 года, после смерти Сталина, то примерно так же они обстояли там и в начале 1953 года, ещё при жизни Сталина. И это – лишнее логическое подтверждение существования в Москве ещё при жизни Сталина мощных антисталинских сил, способных осуществить успешный заговор против него и физически устранить его.

В советском романе о разведчиках «Щит и меч» адмирал Канарис, спросив абверовского майора Штейнглица о том, каковы приметы осла, сам же, коснувшись ушей, себе и ответил: «Вы думаете это? Нет, дорогой Штейнглиц, вот они, ослиные ваши приметы!». И постучал пальцем по докладной своего подчинённого.