Великий Тамерлан. «Сотрясатель Вселенной»
Шрифт:
Только покончив с Сирией, в 1401 г. Тамерлан смог снова пойти войной на отказавшийся платить дань Багдад. Он уже отправил было туда 5-тысячный конный отряд своих войск, но тот потерпел досадное поражение и вот теперь самаркандский эмир лично прибыл к вратам непокорного города. Жара тем летом стояла удушающая: в Месопотамской долине дышать было нечем. В часы, когда, по словам летописца, «птицы падали с неба, как сраженные молнией», они надевали шлемы на копья, дабы создать видимость своего присутствия, и шли немного отдохнуть в тени. Дотоле штурмовать города в такую жару воинам Тамерлана никогда не приходилось. Естественно, что их вожак приказал сделать это, и они сделали это, но взять его им удалось лишь спустя месяц штурмовых операций. Правда, 9 июля 1401 г. им повезло: они ворвались в города уже через час после начала приступа.
В
Глава 2
Некоторые штрихи к портрету «Злодея из Злодеев», «Изверга из Извергов», «Палача из Палачей» и т.п.
Никто не отрицает, что Тамерлан совершал тяжкие преступления (нет смысла все их перечислять – они и так известны, тем более что одно только их перечисление займет немало страниц), причем злодействовал (беспрецедентно истязал и уничтожал население покоренных народов) хладнокровно, методично и систематично! Правда, кое-кто из исследователей склонен аргументировать его «изуверства» некими смягчающими обстоятельствами или утверждают о его неких оградительных мерах по удержанию озверевшей после очередного штурма солдатни в узде. Рассказывают, что в отдельных случаях у него имелись специальные заградотряды из лучников, державших под прицелом солдатню, готовую вот-вот кинуться грабить и насиловать жителей покоренного города. Правда с каждым разом удерживать их на время от грабежа мирного населения ему становилось все сложнее. Недаром, он уже на закате своих походов он как-то вскользь бросил своему ближайшему окружению: «Вскоре я уже не буду способен удерживать моих воинов». Якобы, отдавая город на произвол своей армии, он предварительно выгонял из него население, и всю эту толпу держал в стороне и проч.
…Между прочим, так или иначе, но величина жертв войн Тамерлана в сравнении с последствиями Чингисхановых побоищ (когда уничтожалось землепашество и городская цивилизация), все же, представляется не столь ужасающими. Если, как предлагает биограф Тамерлана Жан-Поль Ру, «придерживаться самых малых цифр, то обнаружится, что Тимуровы войны унесли «всего лишь» около миллиона жизней. Однако продолжительность военных конфликтов и протяженность земель, на которых они развертывались, не только принуждают эту цифру принять, но даже ее увеличить». Причем здесь округляются данные как о воинах, павших с оружием в руках, так и лица гражданские, убитые случайно или намеренно. Дать конкретную цифру современная наука не готова. Ясно только одно в ту пору человеческая жизнь в средневековой Азии стоила недорого: писал же биограф Чингисхана Рене Груссе по этому поводу о симбиозе монгольского варварства с мусульманским фанатизмом. Вот и спорят историки о глубинных и осознанных причинах террора Тамерлана.
Впрочем, мозаика его злодеяний и так складывается ужасная, даже если предположить, что во всем том, что до нас дошло, имеет место и намеренное преувеличение, и дикие фантазии летописцев пострадавших народов, чего никак нельзя исключать. Так или иначе, каждый вправе делать свои выводы о преступной деятельности «Сотрясателя Вселенной». Интересно другое – отдельные черты характера Тамерлана как человека, более или менее проступающие сквозь весьма замыленный многовековой историографией образ «Злодея из Злодеев», «Изверга из Извергов», «Палача из Палачей», или как там его еще можно величать.
Этот несгибаемый человек не позволял слабостей ни себе, никому другому. Его требовательность столь бесчеловечна, что, кажется, у него не было чувства меры. В действительности он был столь рассудочен, что оставлял случайности в своих расчетах самое незначительное место. Для него почти не существовало невозможного, ибо он был игроком, правда, игроком в шахматы – игры для самых умных и одаренных, т.е. подлинных игроков. Обычно он умел держать в узде
Роптать не имел права никто и уж тем более, его воины, перед которыми он постоянно ставил смертельно опасные задачи. Будучи абсолютным монархом, Тамерлан в то же время никогда не забывал спросить совета у своего ближайшего окружения, но вовсе не всегда его учитывал. Он очень скрупулезно собирал информацию о всем, что считал крайне важным, поскольку полагал, что можно начинать дело лишь максимально изучив все за и против. У него, как и у всех уважающих себя правителей той поры, были свои астрологи и он их всегда выслушивал, но порой поступал так, как сам считал нужным. «Экая важность – совпадение планет! От звезд не зависят ни радость, ни горе, ни счастье, ни несчастье! Я ни за что не стану откладывать исполнение того, для осуществления чего я принял все необходимые меры».
Не исключено, что он мог обладать некоторым совершенно особым даром воздействия на психику находившегося с ним в контакте человека или даже нескольких людей. Его совершенно невыносимый взгляд пронзал людей насквозь, как бы «пригваждывал» их, словно бабочек к стене, на какое-то нужное Тамерлану время. Этот дар позволял ему очень редко ошибаться в людях, в их истинных намерениях и чаще всего быть готовым к самым наихудшим поворотам событий. Много потом ходило разговоров о его совершенно особой прозорливости, в частности о его невероятно вещих снах.
Рассказывали, что Тамерлан очень любил демонстрировать окружающим свою совершенно особую набожность: он не только постоянно перебирал свои черные нефритовые четки. По его приказу для него был сооружена разборная мечеть, которую он мог возить с собой в бесконечных походах для регулярных молебнов. Был ли он в этом искренен. Дело в том, что в случаях острой необходимости он умел «нарушать» законы Корана, в частности когда того требовали обстоятельства его личной власти и целостности его огромной державы. Он никогда не отказывал себе в беседах с дервишами, к которым выказывал почтение с раннего детства. Так он с любопытством присутствовал на диспутах богословов, в частности на спорах шиитов с суннитами. Сам он отдавал предпочтение суннитам, но когда надо было превращался в шиита. В области религии он в обще предпочитал вести тонкие политические игры, поддерживая то суннитов, то шиитов.
Будучи в Анатолии он скрашивал свои вечера тем, что созывал ученых мужей и просил их поспорить в его присутствии о самых красивых вопросах науки и веры, о Боге, о жизни, о смерти и человеческой судьбе. В общем, он любил и умел общаться со священнослужителями. Насколько нам известно он весьма уважительно относился к разным религиям, порой умело ставя их представителей себе на службу. Более того, у него даже был духовный наставник, причем не один! Первым духовным наставником Тимура был наставник его отца суфийский шейх Шамс ад-дин Кулял. Главным же духовным наставником Тимура был потомок пророка Мухаммеда шейх Эмир Сейид Береке (Барака). Именно он вручил Тимуру символы власти: барабан и знамя, когда он пришел к власти в 1370 г. Вручая эти символы, Эмир Сейид Береке предсказал эмиру великое будущее. Он сопровождал Тимура в его больших походах. В 1391 г. он благословил его перед битвой с Тохтамышем. В 1403 г. они вместе оплакивали неожиданно скончавшегося престолонаследника – Мухаммад-Султана. Мир Сейид Береке был похоронен в мавзолее Гур Эмир, где у его ног был похоронен и сам Тимур. Другим наставником Тимура был сын суфийского шейха Бурхан ад-дина Сагарджи Абу Саид. Тимур приказал построить мавзолей Рухабад над их могилами.