Великодушные враги (Право на измену)
Шрифт:
— И когда же все это произойдет? — спросила Джонет, с безрассудной гордостью отметив, что голос у нее не дрожит.
— Как только мы получим охранные грамоты для передвижения по Англии. Я бы получил их до того, как мы пересекли границу, но Мэрдок спутал все мои планы.
— Значит, Роберт был прав, верно? Ты действительно собираешь сведения для англичан. И вот теперь его казнят как предателя, а ты останешься на свободе. Пресвятая Дева, где же в этом мире справедливость?
Холодная насмешка зазвучала в голосе Александра.
— Я все ждал, когда
— Ты знал, что суд над ним уже назначен?
— Да.
— И не собирался мне об этом сказать?!
— Собирался, но не так, как Диана. Знаешь, она это сделала нарочно. Я бы тебе обязательно сказал, милая. Если помнишь, я обещал обо всем тебе рассказывать.
— Да, конечно, ты же всегда держишь слово. Поэтому теперь меня зовут Джонет Дуглас!
Настала очередь Александра выдернуть из земли травинку и рвать ее на кусочки.
— Прости меня, милая. Я задержался не по своей воле. Я непременно пришел бы тебе на помощь раньше, если бы мог. Ты же знаешь.
Джонет с горечью отвела взгляд. Ей отчаянно хотелось его возненавидеть.
— Ты станешь отрицать, что состоишь на службе у англичан?
— Когда-то состоял.
— А сейчас?
— А сейчас я работаю только на себя.
— Вот это истинная правда! Я только удивляюсь, с какой стати ты потратил столько времени на меня.
Он грозно прищурился.
— Я уже говорил, с тобой у меня никогда не было хлопот, милая.
— Ты увез меня от Дугласов, потому что хотел насолить Мэрдоку. Ты же мне сам говорил, что непременно расстроишь мою свадьбу, даже вопреки моей воле. Даже если бы я мечтала выйти за Томаса.
Джонет почувствовала, что больше не владеет собой, и ей вдруг стало все равно.
— Ради всего святого, Алекс, зачем ты меня так целовал в ту ночь в Уайтстоуне? Зачем опять солгал мне? Забыл, какую играешь роль? А может, ты так привык врать, что уже не различаешь, где правда, а где притворство? Или просто прибегнул к привычному средству, чтобы меня утихомирить? Чтобы заставить покорно следовать за тобой? Ты знал, что я хочу, вот и решил дать мне это!
— Ты сама все сказала, милая.
И тогда она ударила его, вложив в пощечину все свои силы.
— О, я так рада, что вы находите все это смешным, лорд Хэпберн. Только представьте себе, как скучна была бы жизнь без этих ваших маленьких забав!
У него на шее сильно и неровно пульсировала вена. Джонет поняла, что он пытается овладеть собой, но не может.
— Ты же видишь, я вовсе не смеюсь, милая, — холодно проговорил Александр. — И никакого вранья больше не будет. Время вышло! Ты хочешь правды — я скажу тебе правду. Никакого обмана, никаких отговорок, пусть будет одна только голая, неприукрашенная правда!
Молниеносным движением он схватил ее за запястье и дернул вниз. Она упала на землю рядом с ним и попыталась увернуться, но он поймал ее рот поцелуем, заставив ее уступить. Джонет боролась, стараясь его оттолкнуть, но Александр опрокинул ее на спину и прижал к земле всей массой своего стройного и мускулистого тела.
Он
Джонет со стоном уступила. Она вернула его поцелуй полной мерой, чувствуя, как между ними вспыхивает жар, и отдаваясь безрассудной горячей волне вопреки своей собственной воле.
Александр отпустил ее запястья, и руки Джонет обвились вокруг него. Александр хочет ее… и она его хочет. Зная о нем все, ненавидя его, она все-таки хочет его. Он по-прежнему обладает этой властью над нею.
Он медленно и неохотно оторвался от нее.
— Ты хотела правды? Что ж, это и есть правда, моя милая. Мы оба хотим этого так, что почти ощущаем на вкус! И я, и ты, хотя ты не знаешь и не можешь даже представить себе, чтохочешь. Но я знаю, и поверь мне, это пытка! И так было с той самой минуты, как я впервые тебя увидел. — Александр тяжело вздохнул. — Но ничего между нами быть не может. Только несколько ворованных минут дешевого удовольствия, о которых мы оба скоро пожалеем. У меня, по крайней мере, хватает ума, чтобы это понять!
Его взгляд, потемневший от страсти, приковывал ее к себе, его рот был еще влажен от ее поцелуя.
— Я не чудовище, каким Мьюр меня тебе представил, — продолжал Александр. — Ты мне небезразлична, и я не хочу погубить тебя. Ни ради удовольствия, ни даже из мести.
С минуту Джонет лежала неподвижно, глядя на него. В его лице, пылающем страстью, все-таки пробивалась какая-то нежность, сострадание, от которого ей хотелось плакать.
— Если я тебе небезразлична, не отсылай меня прочь. О, Алекс, умоляю,не отсылай меня!
— Как? Ты предпочла бы остаться здесь и стать моей любовницей? Любовницей человека, которого презирает вся Шотландия, человека, вынужденного служить тому, кто больше платит, чтобы содержать свое поместье? Боже мой, что подумает граф Мьюр о своей примерной воспитаннице? Да он перевернется в своей свежей могиле, клянусь тебе!
Его рот язвительно искривился.
— А может, я что-то не понял, и ты не намерена долго ждать? Что ж, слово за тобой. Я полностью в твоем распоряжении, моя дорогая.
Джонет оцепенела.
— Как удивительно в тебе сочетаются доброта и жестокость, Алекс. Это делает тебя совершенно невыносимым.
В его улыбке больше не было тепла.
— Я знал, что это приведет тебя в чувство. До чего же быстро скисает вино, стоит лишь добавить к нему каплю уксуса! Так будет и с нами, Джонет. Ты сказала, что никогда не простишь меня. Насколько я тебя знаю, ты и себя не простишь. Поверь, дальше не будет легче, милая. Любовь скоро превратится в ненависть. Ты возненавидишь меня даже больше, чем сейчас. И что с тобой тогда станет? Никто тебе не позавидует, так и знай!