Великое море. Человеческая история Средиземноморья
Шрифт:
IV
Александрию нельзя рассматривать изолированно. Ее коммерческий успех зависел от связей с восточным Средиземноморьем, по крайней мере, с Карфагеном. В восточном Средиземноморье было еще одно место, которое также заполнило вакуум, образовавшийся после упадка Афин как великой морской и торговой державы: Родос, чья островная аристократия греческого происхождения сумела сохранить свою независимость от конкурентов, несмотря на то, что мир за его пределами быстро делили между собой македонские полководцы. Родосцы успешно сопротивлялись попытке селевкидского царя Деметрия захватить их остров в 305 году; он привел 40 000 человек из Сирии и в течение года преследовал Родос, но в конце концов их решимость заставила его отступить - это была первая из серии знаменитых осад Родоса. В честь этой победы была воздвигнута гигантская статуя бога солнца Гелиоса, овладевшего гаванью Родоса, - знаменитый Колосс, строительство которого было завершено около 280 года до н.э. Родосцам даже удалось создать свою собственную территорию на восточных островах Эгейского моря и на побережье Малой Азии, которая стала важным источником товаров и рабочей силы.39 Они испытывали большую потребность в рабочей силе, потому что пускали в ход большие флоты и тратили много сил на очистку морей от пиратов, появление которых было неизбежным следствием упадка афинской морской мощи. В 206-203 гг. до н. э. родосцы прилагали все усилия для подавления пиратов, базировавшихся на Крите.40 Родосцы придерживались принципа, что ни одна держава не должна доминировать в морях,
Хотя Птолемеи создали такой внушительный военный флот, в торговом обороте Александрии доминировали корабли Родоса, которые могли достичь Египта всего за три или четыре дня, если ветер был попутным, и даже зимой обратный транспорт на Родос был в движении, хотя и гораздо более медленном.42 Диодор писал: "Родосцы получали большую часть своих доходов от купцов, плававших в Египет"; он добавил: "Можно даже сказать, что их город поддерживался этим царством".43 Именно родосцы перевозили большую часть египетского зерна, отправляемого на север, и именно с Родоса в Египет поступало большое количество вина, поскольку родосцы развели обширные виноградники по всему своему острову; вещественные доказательства этой торговли сохранились в виде клейменых ручек более 100 000 родосских амфор, обнаруженных в Александрии и ее окрестностях.44 Эти кувшины для вина также можно найти в Эгейском море, в Черном море и на западе, в Карфагене и Сицилии. Древние источники дают оценку годовой стоимости родосской торговли около 200 г. до н. э.: 50 000 000 драхм, исходя из двухпроцентного налога, который взимался с входящих и исходящих товаров и приносил 1 000 000 драхм в год.45 Сеть родосских банкиров существовала по всему восточному и центральному Средиземноморью; они предоставляли кредиты, подпитывая торговые сети Средиземноморья. Весовой стандарт родосской чеканки был принят городами и островами Эгейского моря. Все это вызывало скорее благодарность, чем враждебность: когда Родос был разрушен землетрясением в 227 или 226 году до н. э., предложения о помощи поступили от правителей Сицилии, Египта, Малой Азии и Сирии.
Другим важным центром торговли и банковского дела в эллинистическом мире был Делос, который родосцы поначалу использовали в качестве расчетного центра для своей региональной торговли.46 Начиная с 168 г. до н. э. римляне, неосмотрительно воевавшие с македонским царем в тупике, начали вмешиваться в торговые сети Эгейского моря. Они стали относиться к родосцам не как к союзникам (и ценным торговым партнерам), а как к сателлитам, ожидая, что Родос поставит свой флот на службу Риму в его конфликте с македонскими царями. В ответ на отсутствие энтузиазма со стороны родосцев римский сенат предложил более покорному союзнику, Афинам, взять Делос под свой контроль на двух условиях: туземное население должно быть изгнано, а остров должен функционировать как свободный порт. Делос был заново заселен торговым сообществом, в том числе многими южными италийцами, которые обеспечивали поддержание и укрепление связей с западом; население острова выросло до 30 000 человек примерно в 100 г. до н. э. Бизнес был перетянут с Родоса, который переживал резкий упадок; говорят, что коммерческий доход Родоса быстро упал до 15 000 драхм. Делийские успехи в торговле укрепили и без того прочную репутацию святилища. В ходе раскопок на Делосе были обнаружены большие торговые площади, которые не были укреплены, поскольку были защищены святыней острова. Здесь было несколько агораев, или рыночных площадей для италийских купцов, где были не только колоннады, портики, магазины и офисы, но и святилища, посвященные богам, которым отдавали предпочтение торговцы, например, Посейдону, владыке моря, или Гермесу, богу-посланнику. Итальянцы поощряли торговлю духами и благовониями, а через Сирию были установлены косвенные связи с набатейскими торговыми путями, которые проникали к источникам ладана и мирры в Аравии. Здесь также велась оживленная торговля рабами, жертвами пиратства, которое стало более опасным к концу II века, когда на востоке вновь появились киликийские пираты (что, несомненно, стало отражением упадка Родоса, который так эффективно охранял воды у берегов Анатолии). В римские времена Делос описывали как "величайший эмпорий на всей земле".47
Хотя его состояние в определенной степени было основано на несчастье Родоса, успех Делоса является еще одним доказательством того, как в течение III-II веков до н. э. восточно-средиземноморские сети торговли и бизнеса становились все более интегрированными в целостную, хорошо управляемую систему, сначала под гегемонией Родоса, а затем Делоса. Делос привлек новых партнеров, расширив сеть за счет купцов Путеоли в Неаполитанском заливе. Эллинистический мир был политически раздроблен на три основные части - Грецию, Сирию и Египет, - и все же начала формироваться единая сфера торговли. Одного элемента не хватало: великий город Карфаген исчез с карты в середине второго века до нашей эры. Теперь необходимо вернуться в прошлое и изучить, как это произошло, и каким образом захолустный Рим стал доминировать даже в греческих водах до 100 года до нашей эры.
"Карфаген должен быть разрушен", 400 г. до н. э.
– 146 г. до н. э.
I
В то время как война между Афинами и Спартой за контроль над Эгейским морем достигла своего пика, другие конфликты, расположенные дальше на западе, вовлекали греческие города в борьбу за жизнь. Карфаген был такой же значительной морской державой в своем секторе Средиземноморья, как и Афины на востоке. В 415 году карфагеняне спокойно наблюдали за тем, как афиняне атакуют Сиракузы. Они видели, что греки разделены между собой и слишком заняты разборками, чтобы обратить свое внимание на финикийские торговые станции на Сицилии. С их точки зрения, любое ослабление греческой власти на Сицилии можно было только приветствовать. С другой стороны, уничтожение афинских войск создало новую проблему, на которую они быстро отреагировали. Уже не в первый раз сиракузяне угрожали доминировать на острове. Однако настоящими нарушителями спокойствия вновь оказались элимские жители Сегесты, которые, не удовлетворившись хаосом, который они устроили, призвав афинян, теперь обратились к Карфагену за помощью против своих старых соперников, греков Селинуса. У карфагенян были веские причины поддерживать Сегесту. Она находилась в районе, усеянном пунийскими, то есть финикийскими, колониями, в частности Панормосом (Палермо) и Мотией. Когда в 410 году сегестанцы предложили стать зависимыми от Карфагена в обмен на защиту, карфагенское собрание поняло, что пришло время укрепить позиции своего города на западе Сицилии.1 Обращение сегестанцев стало решающим моментом в превращении Карфагена из рыхлой конфедерации союзников и торговых станций в карфагенскую империю, включавшую в число своих подданных не только финикийцев, но и подвластные народы - "ливийцев", как называли берберов Северной Африки греческие писатели, элимийцев, сикелов и сиканов на Сицилии, не говоря уже о сардах и иберийцах.
Среди карфагенской элиты действовали и другие, личные факторы, ведь в это время город контролировался группой могущественных династий, которые доминировали в сенате. Выдающийся карфагенянин с общим именем Ганнибал, как говорят, воспылал страстной ненавистью ко всем грекам после того, как его дед Гамилькар был убит в битве с сиракузской армией при Гимере в 480 году до нашей эры. Легкая победа в 410 году, одержанная Ганнибалом, изгнала
Затем в 407 году карфагеняне высадили 120 000 солдат на 120 триремах, если верить невероятной цифре Ксенофонта, и вторглись в западную Сицилию; даже с такими большими силами потребовалось семь месяцев, чтобы голодом принудить Акрагас к капитуляции. В городе были разграблены прекрасные произведения искусства, в том числе медный бык, внутри которого тиран шестого века Акрагас, как говорят, зажаривал свои жертвы.5 Эти приобретения изменили вкус карфагенян в сторону греческого стиля; безусловно, к третьему веку греческое искусство и архитектура прочно закрепились в Карфагене. Западная Сицилия теперь находилась под его непосредственным контролем, и Карфаген стал смотреть на восток, на Гелу на южном побережье, которая открывала дорогу на Сиракузы. Геланцы бежали. Видя одно поражение за другим греков, сиракузяне поспешили заключить мир, и карфагеняне, тратившие огромные средства на свою армию и флот, были готовы согласиться на достаточно щедрые условия. Западные и юго-восточные сицилийские завоевания должны были остаться под их контролем, но греческому населению предлагалось вернуться, а восточный фланг Сицилии с греческим и сикельским населением оставался независимым от Карфагена, который достиг своих главных целей.
Одной из жертв конфликта стала демократия. Сиракузы снова оказались под властью долгоживущего тирана Дионисия I (ум. 367 г.), первого из династии, которую очень боялись. Рассказывают историю об одном сицилийском тиране, который знал, что его ненавидят, и поэтому был поражен, обнаружив, что в одном из городских храмов старая женщина регулярно возносит молитвы за его безопасность. Он вызвал ее и спросил, почему она так поступает. Она бесстрашно ответила, что считает его ужасным деспотом. Но она вспомнила тирана времен своей далекой юности; он был ужасен, но его сменил кто-то еще хуже, а после него пришел кто-то еще хуже. Поэтому она молилась за жизнь этого тирана, зная, что, если он умрет, ему на смену придет кто-то невообразимо жестокий. Тиран был так впечатлен ее честным ответом, что подарил ей мешок золота. Эти тираны полагались на грубую силу и не претендовали на роль конституционных монархов. Но они также были людьми со вкусом и культурой; предыдущее поколение сицилийских тиранов заслужило похвалу поэта Пиндара, а новое поколение культивировало философов, таких как Платон, который посетил Сиракузы в 388 или 387 году и, как говорят, возвращался несколько раз, надеясь направить преемников Дионисия I к политике, правильно основанной на платоновских принципах.6 Хотя большая часть замечательной переписки между Платоном и сиракузскими правителями сегодня не считается позднейшей выдумкой, история о связях Платона с сиракузским двором служит напоминанием о том, что в этот период не только греческие товары, но и греческие идеи путешествовали по Средиземноморью.
Именно Дионисий I заключил мир с Карфагеном, но именно Дионисий возобновил конфликт с Карфагеном в 398 году, захватив призовое владение финикийцев на западе Сицилии, Мотию. Жители были истреблены, даже женщин и детей не пощадили для невольничьих рынков; жившие там греческие торговцы были распяты как предатели.7 На этом история Мотии закончилась, но она стала началом ожесточенного конфликта, в результате которого в 396 году в гавань Сиракуз вошел огромный карфагенский флот. И снова над городом нависла угроза разрушения; снова сиракузяне воспользовались преимуществом расположения своего порта, чтобы уничтожить вражеский флот и одновременно атаковать сухопутные войска противника. Карфагенский полководец Гимилько, предчувствуя поражение, заключил тайную сделку с Дионисием и эвакуировал столько местных карфагенских солдат, сколько смог, бросив своих иберийских, сикельских и ливийских союзников. Волосатые иберийцы, профессиональные наемники, были влиты в сиракузские вооруженные силы. Еще серьезнее были волнения в карфагенских владениях в Северной Африке, и некоторое время казалось, что Карфаген будет ошеломлен массой рабов и повстанцев, собравшихся в Тунисе, расположенном неподалеку от самого Карфагена. Повстанцы рассеялись, но Карфаген пережил политическое землетрясение. Единственным выходом было уступить греческие города, завоеванные по предыдущему договору, тирану Сиракуз, хотя унижение не было полным: пунические поселения оставались под контролем карфагенян. Дионисий отвлекал себя амбициозными набегами в других частях Средиземноморья - в 384 году он совершил набег на Пиргой, порт этрусской Каэры, унеся с собой огромное сокровище стоимостью 1500 талантов, что позволило бы оплатить значительную армию. Вероятно, он нуждался в престиже, ведь его посланников на Олимпийских играх в том году высмеяли как представителей тирана, не лучшего, чем персидский царь. Он стремился не к созданию Сиракузской империи, а к безжалостному установлению своей личной власти, что молчаливо признавали афиняне, обращаясь к нему как к "архонту [правителю] Сицилии".8 Он намеревался возобновить борьбу за контроль над всей Сицилией, и серия конфликтов между Сиракузами и Карфагеном в 375 году завершилась гибелью карфагенской армии численностью 15 000 человек - две трети погибли, одна треть попала в рабство. Карфаген отскочил назад, победив Дионисия и уничтожив 14 000 сиракузских солдат. В итоге Карфаген сохранил контроль над западной частью Сицилии, которой он долгое время управлял, и даже вернул себе право собственности на некоторые греческие города, захваченные Ганнибалом.
II
Несмотря на враждебность, которой были отмечены отношения карфагенян с Сиракузами, результатом этих войн стала более тесная связь Карфагена с греческим миром. Теперь город был полностью оторван от Финикии; сомнительно, насколько важна была торговля с Тиром и Сидоном для Карфагена конца IV века по сравнению с возобновившимися интенсивными контактами между Карфагеном и греческими городами Эллады, Сицилии и Италии. Карфагенский бог Мелькарт отождествлялся с Гераклом. Карфагеняне были убеждены, что оскорбили Деметру, разграбив один из ее храмов на Сицилии, поэтому они перенесли ее культ в Карфаген, даже попытались проводить храмовые ритуалы в соответствии с греческой литургией с помощью греческих жителей.9 карфагенян выучили греческий - в какой-то момент, когда отношения были особенно плохими, им запретили изучать этот язык и говорить на нем, что является самым надежным доказательством того, что греческий стал вторым языком местной элиты. Эта элита активно эксплуатировала плодородное побережье Северной Африки, часто владея процветающими поместьями на некотором расстоянии, изобилующими зерном, фруктами и вином. Небольшие города, основанные финикийцами вдоль африканского побережья, теперь были подвластными городами. Участились междоусобные браки с местным населением, в том числе с ведущими семьями Карфагена, которые иногда имели родственные связи с местными берберскими королями или, более того, с видными греками на Сицилии. Карфаген превратился в космополитический город с населением около 200 000 человек, с обширными пригородами, торговыми и военно-морскими портами.