Великое море. Человеческая история Средиземноморья

Abulafia David

На их кораблях были позолоченные мачты, паруса из пурпура, а весла из серебра, как будто они хотели прославиться своими беззакониями. По всему берегу были только музыка и танцы, пиршества и веселье.11

К 67 году до н. э. пираты достигли порога самого Рима, нападая на порт Остия и на все побережье Италии.12 Плутарх добавил:

Эта пиратская сила, получив власть и контроль над всем Средиземноморьем, не оставила места ни для мореплавания, ни для торговли. И именно это больше всего заставило римлян, обнаружив, что их рынки крайне стеснены, и решив, что если так будет продолжаться и дальше, то на земле наступит голод, наконец, послать Помпея, чтобы отвоевать моря у пиратов.13

Помпей уже успел отличиться (или нажить себе врагов, в зависимости от того, на чью сторону встать) в борьбе за власть внутри Рима.14 Он намеревался обеспечить постоянное, глобальное решение проблемы пиратства. В 66 году до н. э. он разделил Средиземное море на тринадцать зон, каждая из которых должна была систематически очищаться от пиратов. Сначала он решил проблему пиратства в непосредственной близости от дома, очистив от пиратов Тирренское море. Он направил

флот на Сицилию, в Северную Африку и Сардинию, разместив гарнизоны в тех местах, которые Цицерон назвал "тремя житницами государства", и гарантировал жизненно важную линию самого Рима15.15 Считается, что эта работа заняла сорок дней. После этого он был готов наброситься на Киликию, но новости о его успехах на западе опередили его флот, и как только он появился на киликийском побережье, города начали сдаваться ему. Бои на море и на суше были весьма ограниченными.16 Он прибыл с пятьюдесятью военными кораблями и пятьюдесятью транспортами: не слишком большой флот, хотя легкие лодки киликийцев не могли сравниться с ними в бою, и римский народ проголосовал за 500 кораблей, если ему это было нужно.17 Целью Помпея было не истребить пиратов, а покончить с пиратством: вместо того чтобы истреблять врагов, он принимал их капитуляцию и расселял, предлагая им сельскохозяйственные угодья.18 Сенат предложил поддерживать Помпея в течение трех лет; кампания Помпея заняла три месяца. Отныне пиратство было лишь незначительным раздражителем, а не великим бедствием, угрожавшим путям снабжения Рима.

Помпей использовал войну с пиратами как плацдарм для создания крупного римского владения в Сирии и Палестине, стабильность которого зависела не только от римских армий, но и от признания местными царями того, что союз с Римом - лучший способ гарантировать их собственную власть.19 Однако Помпей не собирался делать Восток своим единственным владением. Господство Рима в восточном Средиземноморье стало побочным продуктом жестоких гражданских войн, в которых Помпей Великий противостоял Юлию Цезарю, Брут - Марку Антонию и Октавиану, а Марк Антоний - Октавиану, будущему Августу Цезарю. В 48 году до н. э. партизаны Помпея и Гая Юлия Цезаря сошлись в битве при Фарсале на северо-западе Греции ("Вот чего они себе пожелали", - заметил Юлий Цезарь, глядя на мертвого врага).20 Помпей бежал в Египет; заманив себя в ловушку, он был заколот насмерть, едва добравшись до безопасного, как ему казалось, берега. Единственной большой территорией в восточном Средиземноморье, которая все еще оставалась вне римского контроля, был Египет: "потеря в случае разрушения, риск для аннексии, проблема для управления".21 Но Юлий Цезарь прибыл в погоню за Помпеем через два дня после убийства своего соперника; он сразу же увидел возможность укрепить римское влияние в Египте, предложив свою поддержку очаровательной, умной и хитрой (хотя, вероятно, не очень красивой) царице Клеопатре в борьбе за власть с ее братом, царем Птолемеем XIII. Как мы уже видели, Цезарь добился своего, обстреляв Александрию, и был обвинен в полном или частичном уничтожении библиотеки. Он смог разместить римские войска в Египте, номинально для защиты все еще независимой царицы. Независимо от того, завоевал он Египет или нет, Клеопатра завоевала его, и у нее родился сын, названный Птолемеем Цезарем, которого царица взяла с собой в Рим и который, как принято считать, был ребенком Цезаря. Вид римского полководца, чей сын мог стать будущим фараоном, встревожил римских политиков, наводя на мысль, что у Цезаря тоже были царские амбиции - хотя большинство историков утверждают, что "Цезарь был убит за то, кем он был, а не за то, кем он мог стать".22

После убийства Цезаря в 44 году до н. э. соперничество римских политиков грозило снова вывести Египет из-под власти Рима. Хотя наследник Цезаря, Октавиан, и друг Цезаря Марк Антоний отомстили его убийцам в битве при Филиппах у северных берегов Эгейского моря в 42 году, их собственные отношения ухудшились. Победившие вожди назначили себя триумвирами и разделили римский мир: Октавиан взял на себя запад, Марк Антоний - Египет и восток, а Лепид получил права в Африке. Идея заключалась не в том, чтобы разделить владения Рима на три части, а в том, чтобы утвердить новый режим и реорганизовать провинции. Марк Антоний подарил Клеопатре несколько финикийских городов, города в "грубой" Киликии и весь Кипр (присоединенный в 58 году до н. э.). Киликия была достойна внимания, поскольку издавна использовалась как источник древесины, как и Финикия с Кипром. Тем не менее Антоний стал следующим великим римлянином, которого соблазнили чары Клеопатры, а его недоброжелатели утверждали, что он видел себя будущим царем Египта. Или же он хотел, чтобы Александрия стала новой столицей пансредиземноморской империи? После кампании против армян он провел римский триумф на улицах Александрии - событие, не имевшее прецедента.23 После этого недоверие между Октавианом и Антонием становилось все более очевидным, а их борьба за власть переросла в открытую войну.

Великая публичная победа Октавиана была одержана в 31 году до н. э. не в Египте, а в северо-западной Греции, в море у Актиума, недалеко от Ионических островов. У Антония был более многочисленный флот и хорошая линия снабжения до самого Египта; чего ему не хватало, так это лояльности тех, кого он считал своими союзниками. Они начали дезертировать, и, столкнувшись с блокадой кораблей Октавиана, Антонию удалось прорваться с сорока судами и бежать в Александрию.24 Была ли эта битва действительно великой, точно не известно, но Октавиан в полной мере осознавал ее пропагандистскую ценность.

Юный Цезарь, на корме, в доспехах ярких,

Здесь римляне и их боги вступают в борьбу:

Его лучезарные храмы излучают пламя вдаль;

Над его головой висит звезда Юлиана.

А на другой стороне - злодей Антоний:

Находясь на линии противника, Антониус приносит

Варварские помощники и войска восточных королей,

Аравийцы вблизи и бактрийцы издалека,

Разногласия языков и смешанная война:

И, богато одетый, среди раздоров,

Злосчастная судьба преследует его - жена-египтянка

(Sequitur, nefas, Aegyptia coniunx).25

Таким образом, Актиум на протяжении тысячелетий прославляется как одна из решающих битв в мировой истории. В результате этого сражения Октавиан получил славу и признание в Италии, которых ему так не хватало; его победа обеспечила восточное Средиземноморье на три столетия, пока основание Нового Рима в

Константинополе не установило новый баланс сил.

Антоний прожил год в Египте, пока армии Октавиана не вторглись с востока и запада; потерпев поражение в битве, он покончил с собой, а через несколько дней за ним последовала последняя из фараонов, Клеопатра. Отравилась ли она осиной - это уже детали. Важно то, что теперь Октавиан был хозяином Египта. Он сразу же продемонстрировал понимание того, какое наследие ему досталось. Он стал править как фараон, во всех смыслах сохраняя Египет в качестве своего личного владения и управляя через наместников, подотчетных непосредственно ему, а не сенату и римскому народу, которые якобы осуществляли там суверенную власть.26 Он понимал, что главное сокровище Египта - не изумруды или порфир, а колосья нилотской пшеницы.

Война с пиратством, приобретение больших участков земли в восточном Средиземноморье и гражданские войны в Риме имели, таким образом, драматические политические и экономические последствия для Средиземноморья. Отныне римляне гарантировали безопасность морей от Гибралтарского пролива до берегов Египта, Сирии и Малой Азии. Интеграция Средиземноморья в римское озеро была завершена. Этот процесс занял 116 лет. Первый этап длился от падения Карфагена и Коринфа до Киликийской кампании 66 года до нашей эры. Кульминацией второго, гораздо более короткого, этапа стало завоевание Октавианом Египта. Победив своих соперников, Октавиан превратился в Августа Цезаря, принцепса или лидера римского мира. Его победа в гражданских войнах часто рассматривается как момент, когда наступил новый порядок и родился императорский Рим при дополнительной помощи поэтов-пропагандистов и историков, таких как Вергилий, Гораций и Ливий. Но новый, имперский порядок был также создан благодаря распространению римского владычества на восток, вплоть до Египта. Средиземное море стало mare nostrum, "нашим морем", но "наше" относилось к гораздо более широкому представлению о Риме, чем сам сенат и народ Рима, Senatus Populusque Romanus. Римские граждане, вольноотпущенники, рабы и союзники роились в Средиземном море: торговцы, солдаты и пленники пересекали его. Они несли с собой преимущественно эллинистическую культуру, которая глубоко проникла в сам Рим (поэты и драматурги, такие как Вергилий, Плавт и Теренций, были обязаны концепциям, содержанию и метру греческим образцам); в эту культуру все больше проникали темы восточного происхождения, давно знакомые на улицах Александрии, но теперь ставшие общепринятыми в самом Риме: культ Изиды, изображенный Апулеем в его бурлескном романе "Золотой осел"; культ Бога Израиля, привезенный в Рим еврейскими купцами и пленниками еще до разрушения Иерусалима римлянами в 70 г. н.э. В центре этой сети находился Рим, кишащий космополитический город, миллионное население которого нуждалось в пропитании. Приобретение Египта обеспечивало поставки зерна и тем самым гарантировало популярность императорской власти.

III

Торговля зерном была не просто источником прибыли для римских купцов. В 5 г. до н. э. Август Цезарь раздал зерно 320 000 гражданам мужского пола; он с гордостью зафиксировал этот факт в большой публичной надписи, посвященной его победам и достижениям, ведь пользоваться благосклонностью римлян было так же важно, как одерживать победы на море и на суше.27 Начиналась эпоха "хлеба и зрелищ", и выращивание римского народа было искусством, которое многие императоры хорошо понимали (печеный хлеб фактически не распространялся до третьего века нашей эры, когда император Аврелиан заменил хлеб зерном).28 К концу I века до н. э. Рим контролировал несколько важнейших источников зерна в Средиземноморье - на Сицилии, Сардинии и в Африке, которые так тщательно оберегал Помпей. Одним из результатов этого, возможно, стал спад в выращивании зерна в центральной Италии: в конце II века до н. э. римский трибун Тиберий Гракх уже жаловался, что Этрурия теперь отдана под большие поместья, где помещики получают прибыль от своих стад, а не от земли.29 Риму больше не нужно было зависеть от капризов италийского климата в плане снабжения продовольствием, но контролировать Сицилию и Сардинию издалека было нелегко, что доказал конфликт с мятежным полководцем Секстом Помпеем. Чтобы зерно и другие товары поступали в Рим, создавались все более сложные системы обмена. По мере того как Август преображал город, а на Палатинском холме возвышались великие дворцы, рос спрос на предметы роскоши - шелка, духи, слоновую кость из Индийского океана, изящные греческие скульптуры, изделия из стекла, чеканные металлические изделия из восточного Средиземноморья. Ранее, в 129 году до н. э., Птолемей VIII, царь Египта, принимал римскую делегацию во главе со Сципионом, завоевателем Карфагена, и вызвал глубокий шок, когда пригласил гостей на пышные пиры, облачившись в прозрачную тунику из шелка (вероятно, из Китая), через которую римляне могли видеть не только его грузную фигуру, но и гениталии. Но аскетизм Сципиона уже был немодным среди римской знати.30 Даже столь же строгий Катон Старший (ум. 149 г. до н. э.) покупал 2-процентные акции в судоходных предприятиях, распределяя свои инвестиции между несколькими плаваниями, и отправлял в эти плавания в качестве своего агента своего любимого вольноотпущенника Квинтио.31

Период с момента основания Делоса как свободного порта (168-167 гг. до н. э.) до II века н. э. ознаменовался бурным ростом морских перевозок. Как мы уже видели, после 69 года до н. э. проблема пиратства значительно уменьшилась: путешествия стали более безопасными. Интересно, что большинство самых крупных кораблей (от 250 тонн) датируются II и I веками до н. э., в то время как большинство судов во все периоды перемещались менее чем на 75 тонн. Более крупные корабли, имевшие вооруженную охрану, могли лучше защищаться от пиратов, даже если им не хватало скорости меньших судов. По мере того как пиратство сокращалось, все большую популярность приобретали небольшие суда. Эти небольшие суда могли перевозить не более 1500 амфор, в то время как более крупные корабли могли перевозить 6000 и более амфор, и до позднего Средневековья они не имели серьезных конкурентов по размерам.32 Однообразие грузов дает представление о регулярных ритмах торговли: около половины кораблей перевозили один вид груза, будь то вино, масло или зерно. Наливные товары перевозились по Средиземноморью во все больших количествах. Прибрежные районы, имеющие доступ к портам, могли специализироваться на производстве определенных продуктов, для которых хорошо подходила их почва, оставляя регулярные поставки необходимых продуктов питания приезжим купцам. Их безопасность гарантировал pax romana - римский мир, наступивший после подавления пиратства и распространения римского владычества на все Средиземноморье.