Великое море. Человеческая история Средиземноморья
Шрифт:
Мальта устояла, но в 1941 году британцы были побеждены в битве за Крит, хотя его стратегическая ценность для немцев была не совсем очевидна.22 Германское верховное командование имело лишь разрозненное представление о важности Средиземноморья. Немцы рассматривали Миттельмир с точки зрения Балкан. Вопрос о том, кто в долгосрочной перспективе будет контролировать морские пути, рассматривался как вопрос между Италией и Великобританией. Поскольку немецкие войска сражались вместе с итальянцами в Северной Африке, державы Оси стремились обеспечить безопасность маршрута снабжения через Средиземное море с севера на юг. Но способ, выбранный фюрером для этого, вызывал споры. Когда Гитлер решил послать подлодки в Средиземное море - опасное мероприятие, поскольку это означало прохождение Гибралтара, - адмирал Радер возразил, что это повредит немецким военным усилиям в Атлантике. Державы Оси знали, что Средиземное море открывает доступ к нефтяным запасам Ближнего Востока через Суэцкий канал, хотя было нереально ожидать, что этот путь будет быстро открыт. Но запасы нефти держав оси были на исходе; к лету 1942 года итальянский флот оказался без нефти, а немцы отказались поставлять ее, учитывая все свои другие обязательства. Поэтому Гитлер выбрал другой путь к нефти - через огромные открытые равнины России в Персию, что стало для него более разумным после начала войны с Россией
Нападение на Алжир (операция "Факел") сопровождалось высадкой в Марокко и продвижением на восток к Тунису. Немцы уже были остановлены в Эль-Аламейне в июле 1942 года, а в ноябре их решительно отбросила назад армия Монтгомери "Крысы пустыни". Однако присутствие в Северной Африке вишистских командиров, в частности Дарлана, чрезвычайно осложняло ситуацию. Дарлан был заинтересован только в поддержке победившей стороны. Он считал себя наследником Петена. Он был готов сотрудничать с союзниками, какое бы презрение они ни испытывали к человеку, которого многие считали подлым предателем. Но его беспокоило, что союзники могут быть отбиты, и тогда его разоблачат как двуличного дельца. В ноябре 1942 года генерал Эйзенхауэр встретился с Дарланом в Алжире, где адмирал жил в роскошном стиле. Эйзенхауэр надеялся убедить его перебросить французский флот из Тулона в Северную Африку и присоединиться к американским усилиям. Дарлан пробормотал что-то вроде согласия, но он знал, что адмирал, командующий в Тулоне, старый соперник, не захочет этого делать, и даже французские корабли в Александрии отказались, несмотря на хорошие отношения их экипажей с британцами. Непростой компромисс позволил Дарлану остаться заместителем Петена в Северной Африке, что вызвало возмущение в Великобритании и Соединенных Штатах: Дарлана осудили как квислинга и антисемита; ведущий телеканала CBS Эд Марроу спросил: "Мы сражаемся с нацистами или спим с ними?". Затруднения Дарлана разрешились, когда в канун Рождества фанатичный монархист пробрался в правительственные учреждения в Алжире, дождался его возвращения с приятного обеда и застрелил самоуверенного адмирала.24
Борьба за господство над Средиземноморьем становилась все более ожесточенной, а успех союзников казался далеко не однозначным. В декабре 1942 года командующий войсками Виши в Тунисе передал державам Оси прекрасно оборудованную французскую военно-морскую базу в Бизерте. Тем временем в ноябре Гитлер решил покончить с разделенным статусом Франции, оккупировав территории, находившиеся под контролем Виши; Муссолини было позволено взять Ниццу в качестве своего приза, а также отправить несколько эскадрилий на Корсику, на которой они подняли итальянский флаг. Командиры Виши играли мутную роль в средиземноморской войне и политике и использовали свой неопределенный статус представителей страны, официально не находящейся в состоянии войны, чтобы колебаться между обеими сторонами. Когда союзники тайно переправили малоизвестного французского генерала Анри Жиро на подводной лодке из вишистской Франции в Алжир, они обнаружили, что он обладает всеми гордостями и предрассудками Дарлана - он не хотел быть пуделем союзников, не был заинтересован в отмене антисемитских законов, арестовывал "обычных подозреваемых" и интернировал их в концентрационные лагеря вне поля зрения союзников. Его главной надеждой было возглавить массовое наступление, чтобы освободить свою родину от унижений немецкой оккупации.25 Границы между противоборствующими сторонами были гораздо четче в Атлантике или Тихом океане, чем в Средиземном море.
III
В 1943 году политическая неразбериха в Средиземноморье еще больше усилилась. В марте союзные войска разгромили немцев под Меденином в Тунисе, и немцы Роммеля покинули Тунис. 8 мая Тунис и Бизерта пали перед союзниками вместе с 250 000 итальянских и немецких войск. Падение Туниса сделало Средиземное море более безопасным для судоходства союзников, и суперконвои из 100 кораблей теперь проходили мимо Мальты, чтобы достичь Гибралтара или Александрии - единство Средиземноморья как моря, в основном контролируемого Великобританией, было если не восстановлено, то, по крайней мере, в перспективе. В июне 1943 года король Георг VI проплыл по открытому морю из Триполи на Мальту, где его встретили массы ликующих мальтийцев. Цель заключалась не только в том, чтобы поднять моральный дух мальтийцев, но и в том, чтобы показать всей империи, что Великобритания неумолимо продвигается к окончательной победе.26
Для стран Оси были и другие мрачные новости. Греция погрузилась в гражданскую войну, а в Югославии нарастало сопротивление.27 В странах Оси росло подозрение, что Сардинию хотят использовать в качестве пункта сбора для массированного вторжения союзников в Европу через южную Францию; Кальяри дорого заплатил за эту дезинформацию, и следы бомбардировок союзников видны там до сих пор. Реальный вопрос заключался в том, была ли средиземноморская Франция или Италия (по выражению Черчилля) "мягким подбрюшьем" Европы Оси. В июне 1943 года союзники захватили свой первый кусок Италии: небольшой, но стратегически важный остров Пантеллерия к западу от Мальты, где 12 000 деморализованных итальянских войск погибли под интенсивными бомбардировками.28 Когда в июле союзники, опровергнув прежние ожидания, высадились на Сицилии, специальное заседание Большого фашистского совета ополчилось против Муссолини. На следующей аудиенции у короля Виктора Эммануила его не попросили уйти в отставку - ему сообщили, что его уже заменил фельдмаршал Бадольо, а при выходе из дворца Квиринале его затолкали в полицейский фургон и поместили под арест. Несмотря на то что направление деятельности правительства Бадольо было неясно, немцы начали наращивать свои силы в Италии, ожидая того дня, когда союзные войска перейдут на материк. 22 июля Палермо был занят американцами под командованием генерала Паттона; к тому времени, когда 17 августа союзники прибыли в Мессину, город был превращен в руины, а 60 000 немецких и 75 000 итальянских войск бежали. Итальянцы не хотели продолжать войну, и их настроение совпадало с настроением нации; в начале сентября Бадольо удалось уговорить подписать соглашение о перемирии с союзниками. Когда немецкие самолеты разбомбили итальянский линкор "Рома", что привело к многочисленным жертвам, итальянский флот отплыл на Мальту, передав гордость своего флота Великобритании. Большая гавань в Таранто была с готовностью уступлена союзникам. С другой стороны, ситуация на островах была более запутанной. Британским войскам удалось занять небольшие острова Додеканеса; в Кефалонии немцы безрассудно
Первые попытки союзников закрепиться в Италии в конце 1943 года увенчались неожиданной высадкой огромного количества союзных войск в Анцио, к югу от Рима. После этого союзникам пришлось бы с боями пробиваться по остальной части полуострова; политическая ситуация в Италии осложнилась бегством Муссолини и его согласием на создание "Итальянской социальной республики" на севере, находившемся под контролем нацистов. Несмотря на медленный прогресс, свободные французы (что неудивительно) и американцы стремились продолжить высадку на юге Франции, чтобы уравновесить высадку союзников в Нормандии в июне 1944 года: Тулон перешел к союзникам 26 августа, раньше, чем они считали возможным, и это высвободило силы для атаки на Марсель, который был разгромлен 28 августа.30
Вскоре мысли переключились на будущее Средиземноморья после поражения Германии. В число актуальных вопросов входили Палестина, Югославия и Греция, где коммунистическое восстание начинало раздирать страну на части. В октябре 1944 года Черчилль был в Москве и изложил Сталину позицию Великобритании: Британия "должна быть ведущей средиземноморской державой". Сталин понял, в чем дело, и с пониманием отнесся к трудностям, с которыми столкнулась Британия, когда немцы помешали ее транзитным маршрутам через Средиземное море; он даже заверил Черчилля, что не будет раскачивать лодку в Италии. Это объяснялось тем, что Сталин был в первую очередь заинтересован в том, чтобы добиться согласия Великобритании на советское господство в славянской Европе, включая Сербию.31 Еще не наступил момент, когда русские могли бы подтвердить свои притязания на роль средиземноморской державы.
Раздробленное Средиземноморье, 1945-1990 гг.
I
Победа союзников над Германией во Второй мировой войне, как и в Первой, оставила в Средиземноморье неспокойную обстановку. После того как Греция вышла из гражданской войны с прозападным правительством, на Кипре, где вновь набирало силу движение, призывавшее к энозису, объединению с Грецией, раздавались все более громкие раскаты. Именно потому, что греки встали на сторону Запада, а Турция осталась в стороне от войны, в конце 1940-х годов Соединенные Штаты стали рассматривать Средиземноморье как передовую позицию в новой борьбе с растущей мощью Советского Союза. Явной темой стала защита демократии от коммунистической тирании.1 Реализм Сталина не позволил ему поддержать коммунистический мятеж в Греции, но он стремился найти способы получить свободный доступ к Средиземноморью через Дарданеллы. В Лондоне и Вашингтоне по-прежнему опасались, что советские союзники утвердятся на берегах Средиземного моря, поскольку лидер партизан в Югославии Тито на последних этапах войны разыгрывал нужные карты и даже заручился поддержкой британцев. Кроме того, итальянцы потеряли Задар вместе с военно-морской базой в Которе и кусками Далмации, которые они с жадностью приобрели во время войны, а Албания после мучительного периода сначала итальянской, а затем немецкой оккупации восстановила свою независимость под руководством коммунистического лидера Энвера Ходжи, получившего образование в Париже, чья бескомпромиссная позиция привела его страну в еще большую изоляцию.
Придя к власти, Ходжа воображал, что его страна станет частью братского союза социалистических наций, наряду с возрожденной Югославией Тито и Советским Союзом. Тесные связи с югославами были скреплены экономическими пактами, которые свидетельствовали о надежде Тито втянуть Албанию в югославскую федерацию. У Ходжи были другие устремления, и, по его мнению, право Албании защищать каждый квадратный дюйм национальной территории распространялось и на воды у албанского побережья: канал Корфу, долгое время служивший водным путем, соединявшим Грецию с Адриатикой, был заминирован, чтобы предотвратить иностранные вторжения. Британия решила направить через канал военные корабли, заявив о своем праве охранять Средиземное море от имени всех стран мира. 22 октября 1946 года два британских военных корабля, проходившие вблизи Саранде, албанского порта к северо-востоку от Корфу, нарвались на мины, и сорок четыре моряка погибли.2 Кто поставил мины - вопрос спорный; последующее прочесывание канала показало, что те, что остались в воде, были без ржавчины и смазаны, хотя и не были совсем новыми, и есть сильное подозрение, что они были поставлены флотом Тито по поручению Ходжи. У албанцев не было ни одной лодки, пригодной для установки мин.3 Ходжа не принес никаких извинений и указал пальцем на греков - весьма маловероятных виновников. На этом попытки установить дипломатические отношения между Великобританией и Албанией Ходжи закончились. С другой стороны, Тито обиделся на советские попытки рассматривать Югославию как сателлита, отказав Советскому Союзу в военно-морских базах в Далмации, которых он так жаждал.
На бумаге британское влияние в Средиземноморье было по-прежнему сильным: Ливия была отобрана у Италии и передана под британский мандат, хотя обедневшая в результате войны Британия стремилась избавиться от страны как можно скорее. Американцам был предоставлен в полное пользование огромный комплекс авиабаз в Вилус-Филд, за пределами Триполи, что означало, что они получили от Ливии больше, чем британцы - разведка нефти началась только в конце 1950-х годов.4 Но неспособность британцев определять будущее Средиземноморья наиболее ярко проявилась в кризисе в Палестине, где обязательные британские власти уже не могли сдерживать насилие между евреями и арабами, а британские войска все чаще становились мишенью для экстремистских группировок.5 Американский министр обороны Джеймс Форрестал был одержим идеей использования Средиземноморья в качестве передовой позиции против Советского Союза, но он также был одержим Палестиной и, более того, евреями, и утверждал, что американским интересам в Средиземноморье наносят смертельный ущерб те в Америке, кто давил на президента Трумэна, чтобы тот поддержал создание еврейского государства в Палестине. Он считал, что это оттолкнет других, например, арабские государства, сотрудничество с которыми было жизненно необходимо, если Соединенные Штаты хотели создать военно-морские базы в Средиземноморье. Было также очевидно, что Сталин использовал Палестину в своих целях, сначала поощряя восстание, а затем, в мае 1948 года, подстрекая Соединенные Штаты признать государство Израиль, которое было немедленно снабжено оружием из его сателлита - Чехословакии. Разногласия по таким вопросам раздражали президента, который уволил Форрестала в 1949 году; вскоре после этого Форрестал, страдавший депрессией, покончил с собой.6