Великосветский прием
Шрифт:
Боже праведный. Профсоюз.
Лифт беззвучно остановился. Александра трясущимися руками достала ключ от этажа, чтобы отпереть дверь, ведущую прямо в семейные апартаменты.
Она как безумная кинулась вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Если они причинили зло ее детям...
Дверь в детскую была приоткрыта. Александра вбежала, задыхаясь от ужаса, и остановилась посреди комнаты. В кресле-качалке с вязаньем в руках безмятежно сидела гувернантка, Элизабет Клиффорд-Браун. Перегнувшись через ее плечо, шестилетний Трип взахлеб что-то рассказывал, и его глаза сияли детским восторгом. Энди сидел на
– Брауни! Как малыши?.. О Боже мой! – Александра бросилась к детям, еще не зная, кого обнимет первым. Ей не терпелось прижать их к себе, ощутить родное тепло. Она сгребла в охапку свою младшую, Стефани, и потянулась к Энди, который норовил увернуться. Трип подбежал к матери сам, и она крепко обняла его. Теперь она заключила в кольцо своих рук всех троих и зарылась лицом в мягкие, промытые волосы.
– Ребятки, вы мои самые любимые. Вам это известно? Вы самые чудесные малыши на всем белом свете!
Трип слегка отстранился.
– Мама, что ты нас так стиснула? Мне даже больно. Мы тебя тоже любим, мамочка.
– Милый мой, мне просто захотелось вас покрепче обнять и расцеловать. – Она уже смеялась. От облегчения у нее закружилась голова.
– Что-нибудь неладно, миссис Кокс? – насторожилась гувернантка, не утратившая привлекательности сорокалетняя англичанка, которая в свое время воспитывала детей принца Майкла.
– Нет, нет, ничего... Просто я соскучилась по детям, – ответила Александра; она взъерошила светлые волосы Трипа и заглянула в его смышленые глаза. – Как прошло утро? Трип идет на урок плавания?
– Обязательно, в три часа.
– Ну как, сумеешь проплыть сегодня целый бассейн? – подзадорила Александра старшего сына. – Получится у тебя?
– Мама, да у меня уже в прошлый раз получилось.
– Мамочка, – требовала внимания крепышка Стефани, обхватив колени Александры, чтобы та взяла ее на руки.
Привычно подняв дочурку, Александра посадила ее к себе на бедро.
Видит Бог, любовь к детям сильнее всего.
Ричард Кокс вышел из служебного лифта на шестидесятом этаже чикагского отеля «Фитцджеральд», где находилось правление корпорации, и прошел по коридору вдоль длинной череды великолепно отделанных помещений с видом на озеро Мичиган.
Одна из секретарш подняла голову с почтительной улыбкой. Служащие рассказывали о Ричарде легенды. «Уолл-стрит джорнэл» как-то назвал его гостиничным самодержцем Америки.
С ним пытались заговорить несколько вице-президентов корпорации, но Ричард только кивнул, бросил на ходу пару слов и проследовал в самый конец коридора, где располагался его офис.
Ричард Кокс выглядел значительно моложе своих пятидесяти с небольшим: ему можно было дать лет на пятнадцать меньше. При такой внешности он вполне мог бы исполнить главную роль в фильме «Уолл-стрит». Его подтянутая фигура сохраняла отличную форму благодаря регулярным тренировкам в спортзале, бассейне и яхт-клубе. В студенческие годы он боксировал в среднем весе и до сих пор мог сносно провести несколько раундов, что придавало ему уверенности, но отпугивало кое-кого из окружающих.
Его густые каштановые волосы еле заметно серебрились
– Доброе утро, мистер Кокс, – поздоровалась секретарша Ингрид, сидевшая в приемной. Ричард заметил, что в салоне для посетителей, утопая в мягких креслах, ожидают двое.
Он прошел в ассистентскую, где за столами сидели четверо референтов, владеющих всеми мыслимыми языками.
– Мистер Кокс, – к нему заспешила одна из них, Дайэнна Ридзуто-Кросби, со списком телефонограмм, – банкиры приехали на пятнадцать минут раньше. Три раза звонил Ли Айакокка и оставил для вас сообщение. Потом звонил Марвин Дэвис и дважды – мистер Грин. Конгрессмен Джон Динджелл просит вас сразу с ним связаться, и еще управляющий римского отеля «Фитцджеральд» ожидает вашего звонка. Он говорит, что дело не терпит отлагательств.
Ричард кивнул.
– Скажите банкирам, что я приму их через несколько минут, а пока соедините меня с Джоном Динджеллом. Еще что-нибудь есть?
– Срочного ничего. Вся информация у вас на столе, включая факсы: сегодня поступило несколько сообщений из Токио.
Войдя в свой кабинет, Ричард прикрыл дверь. Огромные окна выходили на озеро Мичиган. С головокружительной высоты можно было различить пристани, бухты и даже суда, бороздившие Великие Озера. На полу красовался пушистый вишнево-красный ковер; кресла и диваны были обтянуты мягчайшей черной кожей, заказанной в Италии. Необъятный письменный стол орехового дерева принадлежал еще его отцу.
Дверь направо вела в конференц-зал, оборудованный кинопроекционной установкой. В кабинете, за резным секретером, Ричард держал свой личный компьютер, чтобы в любой момент можно было независимо от служащих проверить какие-либо выкладки, слишком важные или слишком конфиденциальные, чтобы доверять их постороннему взору.
При кабинете имелась просторная ванная комната с душем, небольшая сауна и гардеробная. В случае необходимости Ричард мог отправиться в любую точку земного шара прямо из своей штаб-квартиры.
– Я готов, – сказал он Дайэнне по селектору. – Пригласите мистера Уилера и мистера Гринвальда.
Банкиры, представляющие Первый американский инвестиционный трест, вошли в кабинет и обменялись рукопожатиями с Ричардом. Он почувствовал, что у них слегка вспотели ладони. Банкиры старались скрыть свое изумление при виде наглядных атрибутов могущества. Стены кабинета были увешаны фотографиями Ричарда и его отца, Ричарда Ф. Кокса старшего в обществе президентов: Рузвельта, Эйзенхауэра, Кеннеди и Рейгана. На одном снимке Ричард был запечатлен между Рейганом и Горбачевым: на лицах всех троих отразилось оживление, торжествующе поднятые кверху руки соединены в дружеском пожатии – в тот день было достигнуто соглашение о строительстве отеля «Фитцджеральд» в Москве. Выделялась среди прочих и фотография Ричарда с Александрой, поздравляющих пару новобрачных – принца и принцессу Уэльских. На стене также висело окантованное свидетельство о полной реализации конвертируемых облигаций на сумму в два миллиарда долларов.