Великосветский прием
Шрифт:
Нико пронзил ее взглядом.
– Любопытно, – тихо сказал он.
Джетта прильнула к нему, выхватила газету и проникновенно заговорила:
– Миленький мой, зачем ты забиваешь себе голову этими несчастными биржевыми сводками? Такая скука, и все одно и то же, разве нет? Купи, продай, сколоти капитал.
Под его пристальным взглядом Джетта поежилась и замолчала. После некоторого раздумья Нико заговорил:
– Люди покупают и продают акции без разбора. Большей глупости не придумаешь. Я предвижу крах фондовой
– Этими вопросами занимается мой поверенный.
– Тебе надо с ним поговорить. А лучше поручи это мне.
Нико потянулся к Джетте и покрыл поцелуями ее лицо и шею. От прикосновений его быстрого, чувственного языка Джетта блаженно постанывала. Только сейчас ей удалось расслабиться. Нельзя забывать про автоответчик, иначе недолго потерять Нико.
В тот год у Александры вышел третий платиновый диск. Баллада «Женщина простит», написанная для Кенни Роджерса и Барбары Мэндрелл, получила международное признание и вошла в «топ-твенти».
В названиях всех песен Александры так или иначе фигурировало слово «женщина». Оно сделалось ее фирменным знаком.
В июле у Коксов гостила Джетта. Она прилетела на уикэнд. Как назло, все выходные не переставая лил дождь.
– Что новенького в музыкальном мире? – спросила она.
Александра светилась от радости.
– У меня столько замыслов! Настоящий творческий подъем. Я разговаривала с дирекцией «Ариста рекордс» – они собираются выпустить целый альбом с моими балладами в исполнении разных певцов.
– Потрясающе!
Александра подошла к белому роялю, который занимал центральное место в гостиной Коксов.
– Хочешь послушать, что я написала совсем недавно?
– Хочу, но сперва сыграй мне «Ласковую женщину», хорошо? Я могу ее слушать сколько угодно. Она в точности передает мои чувства к Нико.
Джетта забралась с ногами на длинный, обтянутый нарядной тканью диван и закрыла глаза.
По комнате разлился теплый голос Александры. «Всю нерастраченную ласку я сберегала для тебя» — пела она. Джетта слушала как зачарованная. Песня проникала в самую душу, вызывая светлую, щемящую грусть.
– Бесподобно, – вздохнула она, когда смолкли последние ноты. – Бесподобно. Просто нет слов! Как тебе удается выразить такую печаль?
– Как, Джетта, разве это печальная песня?
Джетта не успела ответить, как в комнату притопал Трип, а следом за ним вошла няня с трехмесячным Энди на руках.
– Мама, мама! – Трип подбежал к Александре. Красивые дети, круглолицые, беленькие, хоть снимай их для рекламы, подумала Джетта. Она не сводила глаз с Трипа. Уже сейчас можно было представить, в какого неотразимого мужчину он превратится, когда вырастет.
– Трип услышал звуки рояля и попросил,
– Вот и хорошо. Я как раз сочинила для него песенку – закончила прошлой ночью.
– Песенку, – нетерпеливо просил Трип. Руки Александры застыли над клавишами.
– Песенка про белочку, – объявила она. – Про веселую белочку.
Прозвучал вступительный аккорд.
– Про беличку? – Трип только-только начинал говорить. В год и три месяца он значительно обгонял в развитии своих ровесников.
– Про белочку, – отчетливо повторила для него Александра. – Жила-была попрыгушка и хохотушка белочка. Больше всего на свете она любила танцевать.
Песенка звучала легко и задорно. Джетта не удержалась и принялась притопывать ногами в такт. Трип, стоя возле рояля, отбивал ритм пухлым кулачком. Джетта рассмеялась, с умилением глядя на малыша. Так или иначе, Александра получила все, к чему стремилась. У нее любящий муж, который не только хорош собой, но и сказочно богат. Двое прекрасных детей. И, конечно, творчество: можно было подумать, что музыка дается ей легко, без малейших усилий.
Александра не превратилась в типичную жену миллионера, думала Джетта. Она всегда сохраняла свою индивидуальность.
Песенка кончилась.
– Еще про беличку! Еще!
Александра со смехом сгребла сына в охапку и усадила за рояль рядом с собой. Джетта попросила дать ей подержать маленького Энди и почувствовала, как ее согревает частичка счастья этой семьи.
Нельзя сказать, чтобы ее собственная жизнь сложилась неудачно. Вовсе нет. Миллионам женщин такая жизнь и во сне не снилась. Тогда почему же она отчаянно завидовала своей подруге? Почему вдруг почувствовала себя обделенной?
Няня увела детей спать. Джетта и Александра потягивали вино и не могли наговориться друг с другом. Они позвонили Мэри-Ли, которая не сумела в тот день присоединиться к ним. Каждая взяла трубку, после чего они болтали без умолку добрых два часа.
– Я до сих пор в сомнениях насчет замужества, – призналась Мэри-Ли, закончив рассказ о своей новой программе – она брала интервью у Генри Киссинджера. – Не знаю, нужно мне это или нет. Джейк поставил мне ультиматум: либо за полгода я выбираю обручальное кольцо, либо через полгода мы расстаемся.
Подруги обсудили все за и против. Александра полагала, что Мэри-Ли не должна упускать своего счастья, потому что Джейк искренне любит ее. Джетта, в свою очередь, считала, что все сомнения Мэри-Ли объясняются ее прохладным отношением к Джейку.
– Я-то думала, вы мне дадите дельный совет, – сказала Мэри-Ли через час. – Но, похоже, вынесение вердикта откладывается. Еще я вам хотела сказать, что моя мама в больнице – возможно, вы слышали. Ее положили на обследование: почему-то она стала терять память.