Великосветский сходняк
Шрифт:
К десяти часам утра мы с подругами добрались до центральной площади Труа. Несмотря на отличные дороги Франции, мы изрядно измотались в пути. Поэтому первым делом направились к ресторану с яркой вывеской с изображением какой-то церкви. Базилики Сен-Урбен, как нам объяснила мадемуазель Ольга.
Кроме вывески, перед рестораном на возвышении находился фонтан. В виде огромной винной бочки, из которой лилось настоящее вино. Во всяком случае, по цвету и по запаху это выглядело именно так.
Рассчитан фонтан был правильно — его вид буквально разил наповал.
Огромный витраж со свинцовыми переплетами в духе Средневековья, изображающий какого-то евангельского старца и палестинские кущи, зиял огромной дырой прямо посередине физиономии старца.
Жалюзи на окнах частично отсутствовали, а частично были в подтеках разноцветных французских соусов. Кроме того, стоило нам войти, как к нам устремился пухленький коротенький черноволосый мужчина, что-то взволнованно вереща по-французски.
— Это хозяин ресторана, — объяснила нам мадемуазель Ольга. — Он говорит, что ресторан сегодня закрыт.
— Что за свинство! — возмутилась Мариша. — Двери же открыты! Пусть не выкаблучивается!
Но Марише не удалось продолжить свою мысль до конца. При звуке ее голоса коротышку передернуло и его личико исказила гримаса ярости. После этого он начал вопить еще более возбужденно, непрерывно дергая руками то в сторону попорченного витража, то в другие стороны. И при этом приплясывая на месте.
Слов мы не понимали, но жесты хозяина были и без того красноречивы. Он хотел, чтобы мы убрались.
И немедленно.
— Чего это он разошелся? — удивилась Юлька.
— Он узнал в вас русских туристок, — сказала нам мадемуазель Ольга. — И просит покинуть его заведение.
— Что?! — хором возмутились мы. — Что он имеет против русских?
После этого вопроса Мариша демонстративно уселась на ближайший стул и вперила взгляд в коротышку. Мы с Юлькой заняли позиции по обе стороны от Мариши и уставились в ту же точку. Того это ничуть не успокоило, и он продолжал вопить еще более экзальтированно. Казалось, еще немного, и его хватит кондрашка. Но до этого не дошло. Мадемуазель Ольга озабоченно обернулась к нам и смущенно сказала:
— Кажется, нам и в самом деле лучше поискать другое место для обеда.
— Еще чего! — фыркнула Мариша. — Или пусть по крайней мере объяснит по-человечески, что случилось.
— Насколько я поняла, буквально пару часов назад тут произошла драка между двумя вашими соотечественниками, — ответила мадемуазель Ольга. — Они разбили витраж, попортили обстановку и вообще нанесли ресторану и его репутации серьезный ущерб.
А его хозяину причинили моральную травму.
— Двое русских устроили тут недавно драку? — задумалась Мариша. — А хозяин случайно не знает их имен?
Мадемуазель Ольга перевела Маришин вопрос.
Хозяин отрицательно помотал головой и разразился новой серией причитаний и воплей. Они прервались, словно по волшебству, стоило Марише сунуть ему под нос фотографию, на которой был запечатлен господин Сукольников. Хозяин вцепился в нее мертвой хваткой и изучал фотографию минуты полторы. Никак не меньше. Наконец он кивнул и заговорил, тыкая пальцем
— Это один из тех двоих, что дрались у него в ресторане, — перевела нам наша соседка. — Его имени он не знает. Но этот человек забыл на столе свои бумаги.
— Где? Где они? — заволновалась Мариша.
Хозяин сбегал куда-то и принес несколько красочно оформленных буклетов с видами Труа.
— И это все? — разочарованно спросила у него Мариша. — Больше ничего не было?
Хозяин развел руками и снова заговорил. На этот раз в его голосе послышались вопросительные интонации.
— Он спрашивает, если мы друзья этого человека, то не согласимся ли заплатить за урон, нанесенный его ресторану нашим другом, — перевела мадемуазель Ольга.
— Пусть сначала опишет нам второго человека, — потребовала Мариша.
После перевода хозяин растерянно развел руками.
И произнес всего несколько слов.
— Второй был высокого роста, темноволосый, с голубыми глазами, — перевела мадемуазель Ольга. — Хозяин его никогда раньше не видел.
— А Сукольникова, значит, видел? — заинтересовались мы.
После недолгих переговоров с хозяином выяснились следующие подробности. Ресторан, расположенный в удачном месте на старой рыночной площади, привлекал к себе туристов и горожан благодаря хорошей кухне. Но в еще большей степени благодаря красочному фонтану, устроенному хозяином перед входом. Туристы не могли устоять перед его притягательной силой и заходили к папаше Пьеру. Так звали хозяина ресторана. За фонтан ему пришлось отвалить кругленькую сумму, добившись того, чтобы вода, текущая в фонтане, издалека и вблизи выглядела бы настоящим виноградным вином.
Итак, благодаря туристам бизнес папаши Пьера процветал. Сукольников, повинуясь магической силе фонтана, также заглянул к папаше Пьеру. В первый раз это случилось вчера в полдень. Русский турист съел омлет с улитками и курицу в рислинговом соусе.
Оставил очень приличные чаевые официанту, который его обслуживал, и вообще вел себя безупречно.
Вечером этот турист явился снова, объяснив, что "колорит этого ресторана и его кухня просто поразили его. С ним была женщина. Местная проститутка. Она называла своего спутника — месье Алекс. На ужин русский заказал ветчину в корочке «jambon de Reims en croute» и голубиный паштет. К пище он заказал бутылку лучшего вина из погреба хозяина. Снова оставил прекрасные чаевые официанту — младшему сыну хозяина и ушел, рассыпаясь в благодарностях на отличном французском.
Поэтому, когда сегодня утром русский пришел снова, хозяин вначале встретил его с распростертыми объятиями. Почти как друга. Но русский вел себя странно. Был мрачен и молчалив. Папаша Пьер решил, что это последствия вчерашней бутылки вина, которую русский прикончил в одиночестве, потому что девица пила лишь минеральную воду. Ну и бессонной ночи. Но с расспросами к своему гостю папаша Пьер не полез, решив сначала накормить его.
Месье Алекс заказал кофе и рогалики. Обычный французский завтрак. Ничего не предвещало катастрофы. Русский мирно допивал свой кофе, когда в ресторан вошел еще один посетитель. Тот самый высокий темноволосый мужчина. Он сразу же направился к столику русского, и они о чем-то заговорили.