Веллоэнс. Книга первая. Восхождение
Шрифт:
Глинтлейский воинский стан представлял закрытый городок подле имперского
дворца. В нем помещалось все необходимое для жизни новобранцев и служак –
казармы, тренировочная зала, баня, небольшой базарчик. Воинские обители
отделялись каменной стеной в два человеческих роста высотой. Однако же
бойницкие окна шли через каждый локоть – и обстановку видно и не ощущаешь
себя совсем уж взаперти. Учителя и зрелые воины жили за станом, в самом городе.
Приходили,
обязанности. Советня расположилась в подвале учебной гимназии. Светлые стены
завешаны картами, харатьями с нарисованными кроками да планами.
«Как знакомо», – подумал Авенир. В Академии тоже изучали схемы, только
касались они не битв, а мыслей и языка. Всплыли заклинания защиты, рецепты
снадобий. Одно дело – учить уже существующие наговоры, и совсем другое –
создавать с нуля, руководствуясь конкретной нуждой и обстановкой. Тут нужно
чувствовать невидимые токи в теле человека, в растениях; находить зарождение
боли, а не её проявление; как мозаику подбирать виды и порции растений. Как это
делать в жизни, а не на схемах? Это уже на других ступенях, а он не доучился. Да, попал из одной школы в другую. Ну да ничего, здесь повольготнее будет…
За столом обсуждали схваченных соглядатаев. Из всех Авенир знал только
Старого Дона и прежнего стоначальника. Увидев пришедших, убеленный сединами
воевода стукнул по столу, все умолкли.
– Приветствую вас. Марха знают все, а вот ты, юноша, представься.
Парень вытянулся стрункой, громко ударил каблуком в пол и звонко произнес:
– Авенир, рекрут восьмого стана, под руководством Караджа, перешёл
обучаться ратному искусству у сабельщика Марха. Служу Глинтлею.
Суровый воевода одобрительно кивнул:
– Уважаю ответ по уставу. Меня зовут Кид Тиннейри, я генерал армии
императора и наставник его телохранителей. Старого Дона и Караджа ты знаешь.
Это Прассиэдо Хеттеянин, наш лучший шпион.
– Чем обязаны такой чести, воевода? – Марх не выносил этой уставной
тактичности, – даже повеса забыл про правила приличия и ворвался ко мне как
голодный драный котище. Серьезные события грядут?
– Ты прав. Пойманные тамильцы развязали языки. Их каган собирается
покорить наши земли. Шайка собиралась отравить воду в Глинтлее. До
центрального источника им оставалось пройти лишь пару кварталов, но, к нашему
счастью, нарвались на караульных. Если бы их план удался, многие ремесленники
и торговцы умерли.
– Понял. И вы хотите от нас…
В разговор вступил Прассиэдо:
– Нужно отправить
суровые законы, шпиону под личиной свояка проникнуть невозможно – у каждого
из них знак. Либо на руке, либо на голове выжжено клеймо их легендарного хана
Джунга. Хотя я и схож с ними по цвету кожи, меня отличили, чудом спасся. Теперь
каждый из их племени жаждет награды за мою голову. Другой ход – иные, разительно отличные, с переговорным знаменем. Это сработает. Каган обязан
принимать путников.
– А я считаю, что мальчишке рано выходить в квест, – раздался неторопливый
песочный голос, – Он даже обучение не закончил, а вы даете задание, которое под
силу лишь бывалому лазутчику.
Старый Дон раскачивался на стоявшем в углу табурете. Старость и больная
нога позволяли ему нарушать воинский устав, по которому обсуждение в советне
проводилось только на ногах. Нельзя, чтобы в ответственные моменты воины и
стратеги расслабляли тело – ведь тогда и голова перестает работать.
– Все же прав Прассиэдо.
Тиннейри стоял задумчиво, поглаживая грубыми пальцами пышные седые
усы:
– Рекрут должен идти. Если Чыдах и его псы увидят зрелых воинов, убьют без
раздумий. Монаха с послушником никто не тронет. Может каган и чудовище, но он
чтит духовность своего рода превыше булата. Авенир – один из лучших учеников, да и смышленостью не обделен. Марх может поведать духовных истин, да и
начертание ордена будет в помощь. К тому же, он не слишком блюдет
Глинтлейский устав, значит, меньше вероятность, что его заподозрят из-за слишком
вышколенных привычек.
Воевода замолчал. Последнее слово было за избранными. Конечно, их протест
был бы весьма слабым аргументом, но ведь и последнее желание преступника если
и не исполняется, хотя бы может быть высказанным.
Авенир с Мархом переглянулись. Тарсянин с силой ударил по столу:
– Ладно, авось целы останемся. Служим Глинтлейскому императору.
Глава 5. Встреча
Их одели в балахоны из верблюжьего волоса. У каждого на левом запястье
переливался мутным серым блеском браслет, на голове зеленая холстяная повязка –
символ мира и плодородия. Теперь они – служители бога Бадучены, покровителя
травников и торбских воинов. В сумку Авенир положил тайную книгу, узелков с
травами и ведовский трактат. Лазурит заключил в простенькую медную оправку –
благо Дариссов канделлор мог не только зубы лечить – и повесил на шею, спрятав