Велнесс
Шрифт:
– Инженерное дело, – сказал Карл.
– Да, это я уже понял. – Джек указал на бейджик.
– Материаловедение.
– Понятно.
Карл сидел и смотрел на него, как будто это был исчерпывающий ответ на вопрос.
– И с каким именно материалом вы работаете? – спросил Джек.
– С пластмассами, – сказал Карл.
– А. – Джек кивнул. – Хорошо, что вы выбрали такую профессию.
Остаток обеда они провели, жуя сухие сэндвичи и глядя в телефоны.
«Система» прислала Джеку уведомление – похоже, прошлой ночью он опять храпел. Он прослушал сделанную браслетом короткую запись, которая
Ему пришло еще и письмо от Бенджамина (в теме значилось: «Кажется, у нас проблема») с несколькими прикрепленными фотографиями – судя по всему, на них было строительное ограждение вокруг «Судоверфи». Несколько дней назад это была голая стена из фанеры, но теперь ее всю покрывал один и тот же многократно повторяющийся призыв, нанесенный с помощью аэрозольной краски и трафарета:
СПАСИТЕ ИСТОРИЧЕСКИЙ ПАРК-ШОР!
НЕТ «СУДОВЕРФИ»!
Но у Джека не было времени размышлять над этим письмом, потому что финансовый директор вышел на трибуну и объявил о введении новой многообещающей политики оценивания преподавательского состава.
– Это позволит нам принимать более осознанные решения о том, кого нанимать, кого увольнять и кого продвигать по службе.
Что, безусловно, привлекло всеобщее внимание.
– Прошли те времена, когда профессора могли запираться в башне из слоновой кости, – сказал финансовый директор, вставив одно из двух своих любимых выражений – «башня из слоновой кости», – которое он употреблял в пренебрежительном контексте по меньшей мере трижды за выступление. Другим своим любимым выражением, «скажу откровенно», он обычно предварял какую-нибудь грубость, вот как сейчас: – Скажу откровенно, преподаватели оторвались от реальной жизни реальных людей.
В других обстоятельствах это бы развеселило всех собравшихся в зале куда больше: они шутили, что надо выпивать каждый раз, когда слышишь «башня из слоновой кости» и «скажу откровенно». Но сейчас они слишком переживали из-за того, к чему клонит финансовый директор, чтобы сардонически переглядываться.
– Слишком долго ученые публиковались в малоизвестных журналах, которые, скажу откровенно, никто не читает, – продолжал финансовый директор. – Слишком долго университеты выделяли средства на стипендии, которые важны лишь для горстки элиты. И, скажу абсолютно откровенно, это должно измениться.
Менеджеры начали раздавать каждому сотруднику запечатанные конверты. На лицевой стороне конверта Джека были написаны его имя и должность, а поверх печати красовался штамп «Конфиденциально».
Финансовый директор продолжал:
– Современные отделы маркетинга знают, как разумно расходовать деньги, как добиться отдачи от своих инвестиций, как привлечь внимание, чтобы максимизировать свою эффективность. И, скажу откровенно, пришло время привнести эти здравые идеи и в нашу башню из слоновой кости.
Он что-то нажал на своей трибуне, и позади него на большом телевизионном экране высветилась стоковая фотография смеющихся бизнесменов в элегантных костюмах. Фотография имела очень мало общего с крупными словами над ней – Алгоритм Эффективности, – написанными
– Алгоритм эффективности – это инструмент, который точно определяет ценность вклада каждого сотрудника в развитие мира. – И финансовый директор переключил презентацию на следующий слайд, где был представлен список достижений в социальных сетях и стоимость каждого из этих достижений:
Репост в «Фейсбуке»: 4 доллара
Лайк в «Фейсбуке»: 19 центов
Подписка в «Инстаграме»: 2 цента
Упоминание в «Твиттере»: 30 центов
Обычный ретвит: 7 долларов
Ретвит знаменитости (например, Кардашьян): 4650 долларов
– Алгоритм эффективности может дать количественную оценку важности вашей работы, основываясь на том, сколько раз ее упоминали другие люди, – сказал финансовый директор. – Например, вас разрекламировали на «Тудей-шоу»? Высокая эффективность. Вас процитировали только малоизвестные академические журналы? Низкая эффективность. Алгоритм позволяет нам быть абсолютно прозрачными при принятии решений о найме. Мы просто сравниваем вашу зарплату с вашей эффективностью и делаем вывод, получаем ли мы отдачу от своих инвестиций. Вот и все. А теперь, пожалуйста, откройте конверты.
Конференц-зал наполнил треск яростно разрываемой бумаги, что вызвало некоторые ассоциации с тем, как нетерпеливые дети открывают подарки рождественским утром.
– Мы взяли на себя смелость подсчитать коэффициент эффективности каждого из вас за последний год, – сказал финансовый директор. – Если этот балл больше, чем ваша нынешняя зарплата, молодцы, продолжайте в том же духе. Если меньше, что ж, скажу откровенно, вам есть над чем поработать.
Балл Джека подтвердил все его опасения: на его фотографии нигде не ссылались и не писали критических обзоров, о них не говорили в «Твиттере», их не лайкали и не репостили. Собственно, алгоритм смог найти только одно упоминание о творчестве Джека Бейкера: на маленьком игровом ютуб-канале под названием «Тобинатор», где ребенок-блогер время от времени вспоминал о его существовании. Согласно алгоритму, это стоило тринадцать долларов.
Его эффективность в мировом масштабе – тринадцать долларов.
Тем временем в другом конце зала Джерри с философского воскликнул: «Йес!» и вскинул руки в победном жесте, как Рокки Бальбоа. Потом он начал показывать всем свой очень высокий балл.
Джек так сгорбился в кресле, что уже ждал сигнала от браслета, напоминающего о правильной осанке, но сигнала не последовало. А не последовало его потому – как Джек осознал, взглянув на запястье, – что браслета на нем не было.
Почему на нем нет браслета?
Он мысленно вернулся во вчерашний день и вспомнил, как снимал его вечером в спальне, как раз перед своей с треском провалившейся попыткой соблазнить Элизабет. Скорее всего, браслет так и остался на тумбочке. Но тогда возникает другой вопрос: как браслет мог записать его храп, если лежал в спальне рядом с Элизабет, а не в кабинете, где Джек спал на диване?
Он открыл приложение, прослушал запись еще раз и сообразил: это не храп. Это звук вибратора.
Энергия новых отношений