Велосипед судьбы
Шрифт:
– Принц Даниил! – сказал выскочивший из переднего человек в строгом костюме. – Вас желает видеть Император!
Глава 8. Его Величество Степан
Император оказался одновременно похож и не похож на себя из рекламы кино. Наверное, использовать его лицо в фильме киношники постеснялись, а может,
– Даниил! – сказал он строго. – Неужели ты, правда, хотел уехать, не увидевшись с семьёй?
– Ваше Императорское…
– Просто Степан! Никакого величествования, когда мы не на официальном приёме. Мы же договаривались! Я всё же твой отец!
– Приёмный.
– Приёмный, – согласился император. – Тем серьёзнее я к этому отношусь. Это не случайная игра судьбы, а осознанное решение. Ты что, не уважаешь решение своего монарха? Это не верноподданно, Даниил!
– Степан Степаныч… – скривился Данька.
– Да шучу я, что ты так напрягся! Отрубить тебе голову за неуважение к императорскому дому было бы политически неверно. Тем более, что ты теперь популярная кинозвезда.
– Как раз хотел спросить…
– Почему я разрешил? Потому что у людей короткая память. Некоторые стали забывать, во что обошёлся государству Большой Кризис. Настроения общества переменчивы. Нужно закрепить правильную точку зрения на события, а кинематограф – важнейшее из искусств, если надо что-то донести до сознания масс. Кстати, мы собираемся поставить тебе памятник, ты не против?
– Степан Степаныч!
– Шучу!
– Слава богу…
– Шучу не про памятник, а про «ты не против». Я догадываюсь, что против, ты скромный мальчик. Но памятник мы тебе поставим.
– На коне и с саблей? – спросила Одри.
– Нет, на велосипеде и без сабли, прелестное дитя. Будем придерживаться исторической правды, где это возможно. Судя по глазам, ты как моя дочь? Око урагана?
– Мы называем это «фокус коллапса», – сказал Данька.
– «Око» звучит лучше. Сценаристы придумали, я утвердил. Кстати, уже пошли слухи, что эта девочка моя внучка.
– Люди, если им очень хочется, могут игнорировать даже арифметику.
– Я понимаю. Да и не похожа она на Ольгу ничуть. Но это слишком романтическая история – возвращение юной принцессы к деду-императору. Очень трогательно. Может, её превентивно… Как это будет? «Увнучить»? Иван?
Человек в костюме, который их привёз, выскочил откуда-то как чёрт из табакерки.
– Ваше Величество?
– Пусть аналитики просчитают общественные тренды на случай, если мы введём это дитя в семью. Как тебя зовут, ребёнок? Кто твои родители?
– Меня зовут
– Сирота, значит. Это медийно. Сиротки всегда в тренде, особенно такие милые. А ты кто, девочка? – обратился он к Василисе.
– Просто спутница.
– Вот так просто? Никакой романтической истории?
– Никакой.
– Правильно, так всем и говори. У принца Даниила уже есть романтическая линия в сюжете, не будем усложнять. Дань, как там моя дочь? Давно виделись?
– С неделю назад. Всё с ней хорошо, прекрасно выглядит.
– Не сомневаюсь. Она, в конце концов, принцесса. Жаль, редко заезжает в гости. Ох уж эти взрослые дети…
– Это небезопасно. Для вашего мира она может снова стать источником проблем.
– Да знаю, знаю. Я изучил вопрос. Жаль, что раньше не знал о Мультиверсуме. Кстати, я распорядился сделать у нас межсрезовый рынок. Ты не мог бы попиарить его у караванщиков? Пусть знают, что мы рады свободной торговле, а особенно – налогам с неё. После Большого Кризиса пришлось казнить кучу заговорщиков, а это плохо сказывается на налогооблагаемой базе.
– Степан Степаныч!
– Да, да, я знаю, дети, вы корректоры и спасаете Мультиверсум. Но раз уж всё равно шляетесь, может, пораздаёте заодно наши флаеры? Иван, распорядись, чтобы напечатали.
– Уже, Ваше Императорское Величество!
– Какой предусмотрительный у меня помощник! Положите сразу в велосипедные сумки, а то принц Даниил их забудет. Он всегда так делает.
– Степан Степаныч!
– Ничего, от тебя не убудет. Позаботишься немного об экономических интересах мира, которым правит твоя семья. Кстати, о семье. С делами мы, вроде, закончили. Не хочешь попозировать для своего памятника?
– Нет!
– Так я и думал. Тогда пойдём, тебя хотят видеть императрица и дети.
***
От императрицы Софьи у Василисы осталось куда более сильное впечатление, чем от простецкого, на её взгляд, императора. Высокая, очень красивая рыжеволосая женщина в длинном шикарном платье выглядела по-настоящему величественно. Никаких тренировочных штанов и шлёпанцев – идеальная прическа, идеальный макияж, идеальный маникюр, идеальное всё. И корона на роскошных волосах. Васька почувствовала себя на её фоне очень плебейски. Как прокравшаяся в тронный зал кухарка.
Две принцессы – одна Васькина ровесница, лет пятнадцати, вторая помладше, возраста Одри – выглядели матери под стать. Настоящие принцессинские принцессы, как в кино – прически, платья, спокойные лица, сложенные на коленях руки. А вот принц, наоборот, сорвался с места и кинулся им навстречу бегом.
– Данька! – завопил он. – Данька приехал!
Ему лет семь или восемь, и он явно пошёл в отца – крепкий такой спортивный пацан, лобастый и широкоплечий.
– Привет, Серёжка, соскучился?