Вельяминовы. Начало пути. Книга 1
Шрифт:
Никита Судаков подвел черту в большой, в половину стола, книге и записал под ней баланс.
Перед ним стоял ларчик с документами, и купец стал раскладывать их на две стопки. Правая получилась значительно больше левой, и Судаков с удовлетворением придвинул к себе несколько бумаг, которые требовали внимания.
Письмо от Мартина Клюге он получил своими путями. Феодосии совсем не нужно пока знать, что обсуждают давние знакомцы. Клюге писал старым ганзейским шифром, Хоть и посылались письма секретно, но купцы даже между собой пользовались
«Ответы из Гамбурга, Лондона и Антверпена я получил, — читал Судаков. — Остались еще Стамбул и Венеция, оттуда писем ожидаю на днях. Ту шкатулку, что передал ты мне, я пущу в дело, процент твой остается обычным, и вся прибыль будет распределена так, как ты мне отписал. Подумай еще о том, чтобы увеличить твою долю в торговле сукном. Испания и Франция отказались от выплаты долгов, итальянская война для них оказалась непосильной.
Рынок серебра упал, но ожидается, что после перемирия ткани сразу поднимутся в цене.
Что касается специй, то дело это прибыльное и таким останется. Продолжай вкладывать деньги в корабли, что ходят в Индию, здесь замедления не будет.»
Никита Григорьевич отложил письмо и углубился в вычисления. Подведя итог, он повертел в руках пачку бумаг и задумался. Можно, конечно, отправить в Орешек гонца, но крепость наверняка кишит людьми царя Ивана, и всяко прежде нужно поговорить с боярином Вельяминовым наедине.
— Лодья моя готова?
— С утра еще, Никита Григорьевич. С кормщиком говорить будете?
— Нет, заплати ему, и пусть домой идет. Сам поведу. — Судаков поднялся и, заперев ларец, убрал его.
— По Ладоге? — слуга замялся. — Тяжело вам будет одному-то.
— Не в первый раз. Да не бойся ты, лето на дворе, штормить не будет».
Слуга только вздохнул — спорить с Никитой Судаковым, коли он что порешил, было бесполезно Весь Новгород об этом знал.
Когда прочли молитву после трапезы и дети, убрав со стола, попросили разрешения уйти, за столом у Клюге остались только Джеймс и Феодосия. Степана Мартин увел в библиотеку, чтобы обсудить предстоящий переезд в Лондон.
В массивном серебряном подсвечнике трепетали огни свечей, и в их сиянии рубиновое испанское вино в бокалах казалось еще ярче. Феодосия по старой привычке намотала на палец выбившуюся прядь. Она уложила волосы на городской манер и не устояв, купила в дорогой лавке, у знакомца Клюге, серебряную сетку, украшенную мелким жемчугом — вместо простого льняного чепца.
Новое платье из серо-голубого шелка было отделано кружевами, они закрывали грудь, как и положено замужней женщине, и выглядывали из разреза на юбке. Корсет сверху был отделан серебряными застежками, торговец сказал, что так положено по последней итальянской моде. Феодосии, не привыкшей к корсетам, — на Москве вся женская одежда была просторной, — сначала чувствовала себя скованно, но увидев, как заиграл жемчуг на открытой шее, порадовалась, что поддалась уговорам фрау
К поясу на цепочке была пристегнута совсем уж ненужная вещица. Феодосия сначала наотрез отказывалась ее купить, но потом не выдержала — уж больно хорош был палевый мех соболя, с лапками и головой, выкованными из серебра, и бирюзовыми глазами.
— Миссис Тео, — попросил Маккей, — расскажите о Москве.
— Лучше вы мне о Шотландии, — улыбнулась она. — Я же нигде не была, вот и море только раз видела, и то в детстве, даже забыла, какое оно.
Маккей посмотрел куда-то в сторону.
— Я видел море каждый день. Наш замок стоял на утесе, и на три стороны вокруг не было ничего, кроме моря.
— А почему вы уехали?
Маккей провел рукой по лицу, поднялся из-за стола.
— Долгая история, и не очень веселая, миссис Тео. Может, потом как-нибудь.
Феодосия вдруг заметила, что его черные вьющиеся волосы вовсю побиты сединой, днем она не так бросалась в глаза.
— Пойдемте, Джеймс, посмотрим на море. Вам все равно потом надо в порт.
Они неторопливо шли вдоль кромки прибоя. Феодосия переоделась в будничное платье, и накинула на плечи шотландскую шаль.
— Я сбежал из дома. Наш клан враждовал с кланом Сазерлендов, это наши соседи с юга. Вы знаете, что такое вражда кланов?
— Бывало, и у нас в России князья враждовали, но то дело давнее, как царская власть укрепилась, так все и закончилось.
— А в Шотландии до сих пор есть. — Джеймс остановился и посмотрел на запад, туда, где на темно-синем небе, всходила бледная луна. — Я был совсем еще зеленый юнец, собрал ватагу приятелей и подговорил их напасть на владения Сазерлендов. Мы разграбили и сожгли одну из деревень. Сазерленды пустились в погоню, и мой отец выступил им навстречу, со всеми силами клана.
— А потом? Хотя, может, не стоит вам бередить прошлое?
— Ничего, столько лет минуло. — Джеймс чуть улыбнулся. — Это было пятнадцать лет назад. Наш клан был разбит, отец попал в плен, и старший брат обвинил в этом меня. Я вспылил и ушел из дома. Вот и все.
— И вы ни разу и не были дома с той поры?
— Ни разу. — Маккей шумно вдохнул соленый воздух. — Только иногда вспоминаю, как шумело море по ночам. Под утесом, на которым стоял наш замок, волны пробили пещеру — в детстве мы спорили с братом, кто быстрее проплывет по ней.
— Ваш брат до сих пор в Шотландии?
— Моего брата повесили три года назад, когда граф Сазерленд разгромил наш замок. — Джеймс помолчал. — Доброй ночи, миссис Тео.
— А ваш отец? — подалась ему вслед Феодосия.
— Он умер в плену.
— Смотри, — Марфа стояла на коленях, роясь в сундуке, — вот он.
— Красота! — Петя восхищен прищелкнул языком и прикинул кинжал на руке. — Тут золота на три тройские унции, не меньше, а еще камни драгоценные.
— Да ты на ножны не смотри. Вот, клинок-то какой! — Она осторожно вытащила лезвие на свет.