Вельяминовы. Начало пути. Книга 3

Шульман Нелли

— Да, — Лиза потянулась, — мы же с Теодором к стряпчему ходили, он мне доверенность выписал, так что надо комнаты покупать, а к осени, как он вернется — и переедем.

— Я — капитан! — услышали они звонкий голос и Мирьям усмехнулась: «Дочь капитана, сразу понятно. Смотри-ка, еще двух нет — а говорит как хорошо».

— Да там они все, — Лиза махнула рукой. «Этьенн же в Клермонском коллеже учится, так он мне говорил — он там лучший по математике. А Пьер уже начал складывать и вычитать, а ему тоже — только два

исполнилось».

Мирьям помолчала и тихо спросила: «Лиза, но ведь это, же не твой сын…, Как ты будешь…»

— Так же, как наша матушка меня и Полли воспитала, а дядя Джованни — мужа твоего — неожиданно жестко отрезала женщина.

— Знаю, что ты мне сказать хочешь — мол, то другое. Однако ж ты помни — Теодор тогда думал, что меня в живых нет, как и отец мой, упокой Господь его душу, — женщина перекрестилась, — думал о матушке. Так что я за человек буду, если позволю дитя невинное убить? Я ведь тоже, Мирьям, — женщина погладила по голове Эстер, что спала на руках у матери, — когда без разума была, со мной что угодно сотворить могли. Думаешь, Теодор бы мое дитя не принял?

— Принял бы? — тихо спросила ее кузина.

Лиза помолчала и сказала: «Это он снаружи такой, Мирьям. А я его отсюда, — Лиза приложила ладонь к сердцу, — знаю. Принял бы, конечно. Смотри, — она приподнялась и замахала рукой, — матушка и дядя Джованни! Приехали, наконец, им, наверное, ваша привратница сказала, что мы здесь.

— Тетя Марта опять меня будет спрашивать, что со мной, — горько подумала Мирьям, вставая.

«Она же все видит. Один раз, один только раз, а потом они уедут, и все. Он же меня целовал, там, в Амстердаме, Господи, я чуть сознание тогда не потеряла.

— Отправлю ему записку, — женщина подхватила дочь удобнее, — а Хосе скажу, что за покупками пошла. Там, рядом со стройкой постоялый двор есть, — вот там и буду его ждать.

Господи, помоги, — она улыбнулась и сказала: «А вот и ваша новая внучка, дядя Джованни!»

Мирьям и Джованни шли впереди, с детьми, а Марфа, взяв под руку Лизу, усмехнулась: «Ты мужу-то отправь записку, порадуй его, что вы теперь дедушка с бабушкой. Петя пишет, — хороший мальчик, большой, здоровенький, и все легко прошло. Видела ты Федю?»

— Да, — вздохнула Лиза, — мы же с ним к стряпчему ходили, за доверенностью. Степа там каждый день, на стройке, и Федя с Марьей приходит побыть. Так что вижу, да».

Они проходили мимо Собора Парижской Богоматери, и Марфа, перекрестившись на башни, сказала: «Ты не бойся. Пете, чей он сын, знать не нужно, тяжело это мальчику будет. А ты потом, — она испытующе посмотрела на дочь, — в Венеции останешься, Федю ждать?»

— Да, — кивнула Лиза и улыбнулась, — поживу одна, буду читать, гулять по кампо Сан-Марко и смотреть на лагуну.

— Тоже хорошо, — женщина хмыкнула и тихо спросила: «Что с твоей кузиной-то?»

— Да

я сама не знаю, матушка, — пожала плечами Лиза, — она места себе не находит, с тех пор как они приехали, после Пасхи их. А Хосе, — она улыбнулась, — он, хоть и устает с пациентами, а все равно — с детьми возится, Авраама читать учит. Ну, Элияху с Марьей, конечно, помогают.

— Места себе не находит, — пробормотала Марфа, и сказала: «Погоди тут, я детей возьму, я же потом — сразу к Мэри. Как она?»

— Бегает, — Лиза улыбнулась, — ну да она, как вы — всегда резвой останется. В феврале еще на охоту ездила, мы тогда в именье принца Конде гостили. Оленей стреляла».

— Ну, хоть не медведей, — сочно сказала Марфа, и, нагнав Мирьям, велела: «Давайте мне малышей, Лиза меня проводит. А вечером к вам приду, посидим вместе, к тому времени и Хосе проснется, — она рассмеялась.

— Бабушка, бабушка, — маленькая Марта протянула к ней ручки, и Марфа, поцеловав бронзовый затылок девочки, не разгибаясь, зорко взглянула на Мирьям. Та покраснела и сказала: «Конечно, тетя Марта».

— Детям-то вы не говорили? — спросила Марфа, вернувшись, передавая девочку Лизе. «Ну, про то… — она указала рукой на восток.

— Как привезет его Федя, так скажем, конечно, — спокойно ответила женщина, и Марфа, вдруг, поманив ее к себе, что-то шепнула.

— Я знаю, — алые губы улыбнулись. «Посмотрим, матушка — как оно сложится».

— Тебе сие только на пользу пойдет, — усмехнулась Марфа и, наклонившись к внуку, спросила:

«Два яблока и два яблока…

— Четыре, — Пьер закатил лазоревые глаза и для верности показал на пальцах. «Абак, — сказал он. «Мама мне сделала».

— Да кто бы сомневался, — рассмеялась Марфа и, потрепав мальчика по каштановым локонам, велела: «А ну пошли домой, буду вас кормить и спать укладывать, а то вон — набегались и зеваете».

— Загорели даже немножко, — нежно сказала Лиза, разглядывая маленькую Марту. Та повертелась у нее на руках и, прижавшись нежной щечкой к шелку платья — задремала.

Волк поднялся по широкой, каменной лестнице на второй этаж, и, зевая, подумал: «Завтра буду в постели до обеда, а потом возьму детей — и на реку. Ну, это если кто-нибудь из дворца за мной не пришлет. Господи, вон, и темнеет уже».

Он отпер дверь и постоял в передней, вдыхая запах кедра. Тихо, на цыпочках, пройдя в детскую, он взял подсвечник и пригляделся — Питер и Марта спали, она — подложив ручку под щеку, он — разметавшись, раскинув ручки. Волк укрыл сына и, перекрестив обоих детей, постучался в комнату к Стивену.

— Папа, — мальчик улыбнулся, оторвавшись от тетради, — я сейчас, математику доделаю, и ложусь. Бабушка Марта пошла к тете Мирьям, сказала, чтобы не волновались — ее проводят.

А ванна тебе готова, иди, там Мэри уже ждет.