Вельяминовы. За горизонт. Книга 1
Шрифт:
– Спасал евреев. То есть, он не любит о таком говорить, он только замечает, что исполнял долг порядочного человека. И сейчас он так делает… – Марта смотрела на твердый очерк мальчишеского подбородка:
– Волк, только маленький. Нельзя скрывать правду, я никогда такого не делала, с детьми… – она кивнула:
– Да, милый. Но ты понимаешь, что… – Максим поцеловал ее руку:
– Это ясно, мамочка. Не беспокойся, я ничего, никому не скажу… – он запнулся:
– Но если папа не вернется… – Марта стряхнула пепел:
– Не было такого, чтобы он не возвращался,
– Но ничего страшного. Как я и говорила, вырастешь, начнешь работать под началом папы… – Максим поднялся:
– Если он вернется, то да… – Марта открыла рот, мальчик обернулся:
– Но, если не вернется, я стану работать на тебя, мама, то есть на правительство. Спокойной ночи… – Марта не успела ничего сказать. Дубовая дверь закрылась, музыка взлетела вверх.
Устало опустившись в кресло, она положила перед собой пистолет. Половицы на лестнице заскрипели, женщина пробормотала:
– На правительство. Хорошо, что он не собирается ехать в Москву. То есть он поедет, если… – Марта отогнала от себя эти мысли:
– Ничего не случится. Волк вернется, один раз он восстал из мертвых… – серебристый свет луны пробивался через бархатные портьеры, переливался призрачным лучом на рамах картин:
– Те, кто живы, мертвы… – почудился Марте холодный смешок, – помни, внучка… – Марта гневно раздула ноздри:
– Те, кто мертвы, живы. И вообще, тебя нет, ты давно скончалась… – голос ничего не ответил. Марта потушила сигарету:
– Не собираюсь я ее слушать… – убрав папки в сейф, женщина заперла кабинет.
Подрагивали хрустальные подвески в массивной люстре, над поднятой крышкой рояля. Под инструментом, вокруг пышной елки, на шкуре белого тигра, разбросали вскрытые коробки и смятые пакеты. Дети сидели кружком, на обтянутых шелком низких скамейках. За шторами сеял мелкий снежок.
Адель аккомпанировала себе. Сильный голос девушки летел к расписанному фресками, сводчатому потолку гостиной. Джованни бросил взгляд наверх:
– Ремонт завершили к Рождеству одиннадцатого года. Я хорошо помню праздничный прием. Бабушка Марта успела все закончить, хотя в доме еще немного пахло краской. Потом она с дядей Мартином и его женой собралась в Америку, на «Титанике» … – в одиннадцатом году сочельник был семейным. Джованни держал жену за руку:
– Двадцать пятого собралось две сотни человек, а в сочельник за столом сидело… – он задумался, – два десятка, как и сейчас. Джоанна и Ворон только повенчались. Они остались в Шотландии, не приехали в Лондон… – Джованни усмехнулся:
– Из-за ее беременности. В те времена такое считалось скандалом. Люди стали бы шептаться, прочитав объявление в Times о родах, через пять месяцев после свадьбы… – покойный Ворон, согласно газетам, появился на свет не в апреле, а в августе. Из детей в одиннадцатом году на семейном празднике был только Федор:
– Которого, разумеется, завалили
Сын покойного раввина Горовица, со старшими детьми, устроился на просторном диване. Шелти свернулся клубочком рядом с Паулем. Сидя на шкуре белого медведя, юноша играл сам с собой в шахматы:
– Когда мы сюда ехали, он опять болтал о королях и королевах, – подумал Джованни, – он повторяет, все, что слышит… – Адель пела «Тихую ночь».
Джованни шепнул жене:
– Фигуру Индустрии писали с бабушки Марты… – изящная женщина держала шахтерский молоток, – Науки, с герцогини Люси… – покойная герцогиня Экзетер, в светлом хитоне, всматривалась в колбу, а для Торговли Альфонс Муха попросил позировать Юджинию… – молодая девушка, с короной каштановых волос, поднимала весы. Клара отозвалась:
– Бабушка Марта пригласила его из Праги в Лондон… – Джованни кивнул:
– К тому времени он вернулся из Америки в Старый Свет. Бабушка видела его работы за океаном и очень вдохновилась… – Клара погладила ладонь мужа:
– Я успела у него поучиться, пару лет. Отличные фрески, но жаль, что они не попадут ни в один альбом… – Джованни хмыкнул:
– Соображения безопасности не позволяют. В те времена… – он повел рукой, – до первой войны, мы и не думали о таком, а теперь Марта не может устраивать открытые приемы… – Клара затянулась папироской:
– Сейчас, все равно, все отмечают в отелях. Домой зовут только узкий круг друзей… – она вспомнила, как муж наткнулся в ее альбоме на эскизы оформления синагоги и церкви:
– К свадьбам готовишься, – смешливо сказал муж, – Аарона и Лауру ты просто так из дома не отпустишь. Хватит тайных браков, в следующий раз мы устроим большой банкет… – Клара, украдкой, посмотрела на старшего сына:
– В следующий раз. Но Аарону еще не исполнилось восемнадцати. Ладно, пусть он отправляется в Париж, – женщина скрыла вздох, – а потом поступает в Королевскую Академию Драматического Искусства, как он хочет. Мишель за ним присмотрит, на континенте. Хотя, если Аарон станет режиссером, ему тоже придется много ездить, как Адели с Генриком… – закончив «Тамбурином», Рамо, Генрик поклонился:
– Передаю бразды правления моей жене… – он поцеловал Адель в щеку, – у меня есть кое-какие дела… – Клара оглянулась:
– И ушел, с Мартой. Близнецы убежали сразу после обеда. Шмуэль хотел побывать на дневной мессе, в Бромптонской оратории, а Иосиф занимается, несмотря на каникулы… – Клара прикинула, в уме:
– Довезу Джованни, Густи и Лауру до церкви, и поеду с мальчиками домой. После мессы Джованни возьмет такси, в Хэмпстед… – Клара подумала о внуках:
– Адель ничего не говорит, она скрытная. Она молодая девочка, ей всего двадцать четыре, и у нее карьера… – Клара не сомневалась, что Адель с Генриком согласятся помочь Сабине: