Венценосные супруги. Между любовью и властью. Тайны великих союзов
Шрифт:
У этой легендарной пары, созданной без сопутствующей страсти (решение о браке было в спешном порядке принято всего через четыре дня, после того как в октябре 1839 г. молодые люди познакомились), не было недостатка ни в чем: ни в рождении многочисленных детей — четыре сына и пять дочерей за семнадцать лет — ни в частых семейных сценах. Любовный союз Альберта и Виктории вечно сопровождался семейными ссорами. Начались они в первые месяцы после свадьбы, повторялись, затягивались, провоцировали новые конфликты и упреки. Королева легко выходила из себя. «Она с самого начала отказалась слушать меня, — жаловался ее муж, — бесится и осыпает меня упреками». Альберт тоже не отличался кротостью: «Еще раз, вы без необходимости потеряли всю вашу власть по своей вине… Не я начал первым этот разговор, это вы ходили за мной из комнаты в комнату, чтобы его поддержать… Если бы вы были поменьше заняты собственной персоной… это бы очень вам помогло» [184] .
184
Ссора
Однако ни о вспыльчивом характере королевы, ни о склонности принца к домашней тирании подданные не знали. Впрочем, после смерти Альберта Англия не упускала повода превознести королевскую чету, которую считала образцом викторианских добродетелей. В противовес разгульным монархам, предшествовавшим Виктории, безупречная репутация этого брака послужила моделью для будущих поколений. Сегодня Лондон гордится концертным залом, который построили в 1871 г. и назвали в честь мужа королевы — Роял-Альберт-Холл. А знаменитый музей Виктории и Альберта настолько знаменит среди англичан, что они обозначают его просто инициалами V&A. Кажется, что подданные Ее Величества старались забыть, насколько холодный прием Альберт Саксен-Кобург встретил на родине своей жены и как долго — всю его немаленькую жизнь! — его считали за иностранца.
В 1840 г., когда Виктория сообщила парламенту о помолвке и будущей свадьбе, в глазах многих политических мужей Англии Альберт олицетворял все недостатки, что есть в мире. Одни видели в нем опасного радикала, другие — немца без гроша в кармане и охотника за приданым. Альберт имел несчастье приходиться племянником Леопольду Бельгийскому, который был дядей и воспитателем Виктории. Многие видели в нем интригана, который решил посадить племянника на трон. Тори, так начали называть «консерваторов», пытались донести до королевы свои собрания о ее браке в надежде, что ее мужем окажется кто-то из их сторонников, и тот ограничит влияние партии их соперников вигов, к которым благоволила Виктория. Кандидатура Альберта их не устраивала, и они постарались развернуть кампанию против него. Подданные же королевства к жениху Виктории остались равнодушны. Кое-кто правда считал, что принц слишком молод, а кто-то подозревал, что принц католик.
Нет королевской четы, по чьему поводу общественное мнение заблуждалось бы больше. Ранг Виктории, ее характер, а также долгота ее правления заставляют предположить, что она имела абсолютную власть над супругом, за которым признали официальное положение лишь через семнадцать лет брака. Но все совершенно упускают из виду, что Альберт не только умел не поддаваться жене, но также ему удалось завоевать ее авторитет. В первые годы брака он занимал скромное место, но затем семейные обстоятельства позволили ему утвердить себя с согласия Виктории. Безвестный принц-иностранец, ставший мужем королевы, доказал свою незаменимость. Многие ли знают, что мудрые действия Виктории по сохранению влияния Короны опирались на ценные советы Альберта, уважавшего политические обычаи своей новой страны?
И если добавить, что так называемые викторианские добродетели — трудолюбие, строгая мораль, бережливость, набожность — были присущи в большей степени Альберту, нежели Виктории, то сложившийся образ этой скромной в своих привычках четы нуждался в пересмотре.
Неравный брак
Ей было всего 17 лет, когда она впервые встретила Альберта. Тогда в мае 1836 г. претенденты на руку будущей королевы торопились приехать в лондонский дворец Кенсингтон, где Виктория жила вместе с овдовевшей матерью, графиней Кентской. Молодая принцесса нашла двух сыновей принца Оранского некрасивыми и неотесанными, а сыновей герцога Саксен-Кобурга Эрнста и Альберта очень приятными, а последнего еще и «очень красивым». Но непривычный к придворной жизни и равнодушный к балам Альберт ничем себя не проявил и предпочел прятаться в своей комнате. Встреча плодов не принесла: все стрелы любви остались в колчане.
Виктория была обязана выйти замуж. После смерти в 1837 г. Вильгельма IV, ее дяди по отцовской линии, которому было уже больше 70 лет — его здоровье все ухудшалось, а прямого наследника он не оставил — корона Англии предназначалась ей. Виктория потеряла отца, когда ей был 1 год, она жила вместе с матерью и даже делила с ней комнату, и куда больше нуждалась в отце, нежели в муже. Дядя по материнской линии Леопольд, занявший трон Бельгии в 1831 г., выполнял роль первого, а найти второго Виктория вовсе не торопилась. После кончины Вильгельма IV на трон взошла совершенно неопытная принцесса. Зато с характером. Она была непростым ребенком. Как вспоминала гувернантка, «при малейшем слове поперек она имела склонность вспыхнуть ганноверским гневом» [185] . Свои первые годы она провела относительно уединенно, подчиняясь матери, та же была «околдована» своим мажордомом и любовником Джоном Конроем. Викторию не допускали к придворной жизни, она была игрушкой в руках этих честолюбивых интриганов, — к ним присоединилась немецкая гувернантка Виктории баронесса Луиза Лехцен — и все они рассчитывали влиять на нее в будущем [186] . Она производила впечатление такой хрупкой! Невысокая, полная, некрасивая,
185
Ганноверская династия сменила Стюартов на английском престоле в 1714 г.
186
Эта попытка воздействия на юную Викторию со стороны матери и ее сообщников именуется «Кенсингтонская система» — по названию дворца, где жили принцесса и герцогиня Кентская.
На церемонии коронации, состоявшейся в Сент-Джеймском дворце 21 июня 1837 г., стало ясно, что Виктория хотела избавиться от опеки матери и наставницы. Молодая королева 18 лет от роду самостоятельно приняла посланников, явившихся, чтобы сообщить о смерти короля и официально объявить о ее восхождении на престол. Она самостоятельно дала аудиенцию лорду Мельбурну, тогдашнему премьер-министру. «Так я всегда буду делать со всеми моими министрами», — заверила она его [187] . Затем самостоятельно приняла присягу членов Совета и на следующий день председательствовала в нем так, словно давно этим занималась. В ответ на инсинуации и интриги матери, которую Виктории удавалось держать на расстоянии, она желала продемонстрировать, что твердо намерена править своими силами.
187
Уильям Лэм, виконт Мельбурн (1779–1848) занимал пост премьер-министра в 1834-м и с 1835 по 1841 г.
Она не нуждалась в наставниках. Ее любимый дядя король Леопольд не скупился на советы — ими пестрели все его письма, которые он целыми днями писал ей из Брюсселя. И с лордом Мельбурном, которому Виктория вручила его полномочия, они часами разбирались в общественных делах. Точно так же Уинстон Черчилль обучал молодую Елизавету II, когда она взошла на трон в 1952 г. Виктория схватывала все быстро и с воодушевлением. В ней кипели сила и страсть к обязанностям королевы. Необходимость составлять, подписывать и обсуждать документы ее не утомляла ни физически, ни морально. После слепого и безумного короля Англии — Георга III, распущенного Георга IV, «неотесанного и хвастливого» Вильгельма IV молодая королева, казалось, сулила обновление Британской короне [188] . Леопольд Бельгийский, как и лорд Мельбурн — доверенные лица Виктории, вдохновляли ее добавить блеска репутации короны. «Внимательно следите, — рекомендовал премьер-министр, — чтобы о всех мерах и назначениях ставили сначала в известность вас».
188
Stanley Weintraub, Victoria… op. cit., p. 111.
Виктория тоже считала, что необходимо сохранить и укрепить королевские прерогативы. В 1839 г. она показала яркий пример своего твердого характера, когда отказала консерваторам, планировавшим встать у руля, в смещении нескольких придворных дам — под предлогом, что раз их мужья больше не заседали в Палате общин, оказавшись в оппозиции, то их тоже надо заменить на фрейлин-тори. С этим так называемым «кризисом в спальне», который начал сэр Роберт Пиль [189] , желавшим лично назначить для королевской свиты фрейлин из числа тори, Виктория с блеском справилась. Она уже поняла, что попытки консерваторов вмешиваться в дела королевского дома были «попыткой проверить, можно ли управлять и командовать ею, словно ребенком». Виктория оставила на местах своих придворных дам; Пиль, отказываясь подчиниться ее воле, ушел в отставку, и на его место вернулся Мельбурн. Всем стало ясно, что с Ее Величеством надо считаться.
189
Сэр Роберт Пиль (1788–1850) выполнял обязанности премьер-министра с июля 1841-го. по июнь 1846 г.
Решение о супруге и сроках свадьбы принадлежало только Виктории. Но она пока не могла определиться. Конечно, ей трудно одной, но это не повод терять независимость. Если она не сумела встретить юношу своего ранга, то кузен Альберт Саксен-Кобургский, приходившийся Ее Величеству ровесником, мог составить хорошую партию. Король Леопольд мечтал о таком браке. К тому же молодые люди регулярно переписывались. Виктория же, не чувствуя, что эта переписка ее к чему-то обязывала, постоянно напоминала дяде, что у нее с Альбертом нет ничего общего. «В этом году я не могу дать никакого обещания», — снова отрезала она в июле 1839 г., предварительно перечислив минимальные требования к Альберту в плане языка Шекспира: «он должен безупречно говорить на английском; должен писать и говорить без ошибок, до чего ему сейчас еще далеко. И французский его, увы, не идеален, на мой взгляд» [190] . К потенциальному супругу Виктория предъявляла профессорские требования.
190
Письмо к Леопольду 24 января 1838 г.