Вендетта. День первый
Шрифт:
Первый день рождения Игорька отпраздновали в тесном семейном кругу: Настя, Елена Павловна и прибывшая из России Ринара, которая привезла последние новости и сплетни. Анастасия внимательно следила за событиями на родине и знала, что дядя Глеб и его сын Максим рьяно прибирают к рукам предприятия некоторых опальных олигархов.
Как-то Настя прогуливалась с Игорьком, спавшим в коляске, по Английской набережной в Ницце. Жизнь на Лазурном Берегу была счастливой, спокойной, размеренной, но женщина давно ощущала: ей чего-то не хватает. Ее тянуло в Россию, хотя бы на пару дней, чтобы побывать на могилах родителей и Игоря с Машенькой. Однако она
Настя присела на скамейку, вынула последний номер «Комсомольской правды», развернула – и увидела огромную фотографию Максима и Вероники Остоженских, дававших прием в своем подмосковном особняке. Собрались сливки столичного общества, но хозяйская пара затмевала всех: надменная красавица Вероника и улыбающийся Максим, который считался одним из самых успешных бизнесменов страны. На одной из фотографий можно было лицезреть и генерал-лейтенанта в отставке Остоженского: в смокинге, под руку с какой-то девицей, а рядом – знаменитый оскароносный режиссер Софроницкий, дядя Вероники, со своей экстравагантной супругой.
– Занимательные новости, не так ли? – услышала Настя русскую фразу и подняла голову. Перед ней стояла элегантная пожилая дама в сиреневом брючном костюме, в огромных очках и большой шляпе. – Какой у вас очаровательный сынок! – продолжила незнакомка и склонилась над коляской с Игорьком. – И как похож на отца!
Настя инстинктивно потянула к себе коляску и произнесла:
– Простите, но нам пора!
Откуда женщина знает ее? Значит, она в курсе, что Игорек – сын Басалыго?
– Я знала вашего покойного мужа, – произнесла дама. – И, скажу честно, какое-то время мы были близки. Вообще-то Игорь именно мне обязан знанием сексуальных премудростей. Еще бы, ему не было тогда и двадцати, а мне... Гм, впрочем, не так уж и важно!
Дама опустилась на скамейку. Настя окинула незнакомку пристальным взором. Нет, на шпионку Остоженского она не похожа.
– Ах, забыла представиться, меня зовут Ираида Георгиевна Штокберг. Впрочем, в последнее время я забываю так много! Что ж, придется смириться, болезнь Альцгеймера, знаете ли...
Ираида Георгиевна взяла газету, пролистала ее и сказала:
– Я ведь знаю, что знакома с этим субъектом, но никак не могу вспомнить его имени. Вы не подскажете?
Настя взглянула на фотографию, в которую упирался холеный, украшенный перстнем с огромным продолговатым изумрудом палец госпожи Штокберг.
– Это Максим Остоженский, – проронила Анастасия. – Прошу прощения, но мне пора.
– Как жаль! – вздохнула дама. – А я думала, что вас, быть может, заинтересует мое предложение...
Настя с любопытством посмотрела на Ираиду Георгиевну и спросила:
– Что вы имеете в виду? Должна сразу сказать: я не веду светскую жизнь и не посещаю приемы и званые ужины...
– О, мое предложение совершенно иного рода! – ответила Штокберг и взмахнула рукой, на которой сверкнули драгоценные перстни. – Я, уважаемая Анастасия Всеволодовна, хотела предложить вам оружие, при помощи которого вы могли бы нанести удар, возможно, смертельный, нашему общему врагу – Глебушке Остоженскому.
Настя ошеломленно уставилась на даму, а та, поднявшись со скамьи, протянула визитную карточку затейливой формы.
– Если проявите интерес, то жду вас завтра в шесть вечера в Монте-Карло. Там у меня небольшой домик. Думаю, нам есть о чем поговорить. В конце концов,
Ираида Георгиевна Штокберг, попрощавшись, прошествовала к длиннющему белому «Линкольну». Пожилой шофер в униформе распахнул перед ней дверь, Ираида Георгиевна с неподражаемой грацией уселась на заднее сиденье. Тонированное окно пошло вниз, и Настя услышала голос госпожи Штокберг:
– Если будете решать, какое вино, красное или белое, захватить, то возьмите лучше шампанское. До завтра, милейшая Анастасия Всеволодовна!
Настя весь день думала о встрече с необычной дамой. Надо же, та открыто заявила, что желает отомстить дяде Глебу, и предложила ей помощь. Все это выглядело чрезвычайно странно, более того – очень сомнительно.
В Интернете нашлось предостаточно информации о семействе Штокберг – по большей части о Михаиле Викентьевиче и его сыне Денисе Михайловиче. Штокберг-старший был влиятельным банкиром, однако некоторое время назад почти все его активы оказались в руках корпорации, принадлежащей Остоженским. Михаил Викентьевич скончался в больнице, а дела перенял его единственный сын. Тот долго сопротивлялся натиску со стороны Остоженских, но потом случилось непоправимое: Денис вместе с женой и двумя детьми погиб в автомобильной катастрофе. И через день банк оказался в руках Максима Остоженского. Ираида Георгиевна уехала за границу.
Настя прекрасно могла понять женщину – если Остоженские забрали у нее все, то делать ей на родине было больше нечего. И она имела в виду не деньги, влияние и власть, а родных и любимых людей, потерю которых ничем нельзя компенсировать и с которой никак нельзя смириться.
Не ставя Елену Павловну в известность, куда именно отправляется, Анастасия на следующий день решила все же нанести визит госпоже Штокберг. Княгиня, узнав, что ее вечером не будет дома, пришла в восторг:
– Что, наконец-то познакомилась с симпатичным мужиком? Давно пора, ты же дамочка в самом соку! Нельзя же вечно траур по умершему супругу носить!
Вертолет за сорок минут доставил Настю из Ниццы в Монте-Карло. Странно, но в аэропорту ее уже ждал тот самый белый «Линкольн» – как оказалось, его прислала Ираида Георгиевна, которая не сомневалась, что Анастасия Басалыго последует ее приглашению и прилетит в гости.
«Небольшой домик», о котором говорила госпожа Штокберг, оказался импозантной виллой, откуда можно было видеть все карликовое княжество как на ладони. «Линкольн» миновал аллею, с обеих сторон которой росли вечнозеленые пинии, и остановился перед величественным входом.
На крыльцо вышла пожилая служанка, говорившая по-русски с едва заметным акцентом, которая и провела затем Настю на огромную террасу, где был накрыт стол. Появилась и хозяйка: Ираида Георгиевна была во всем бордовом, а на ее пальцах поблескивали кровавые рубины.
– Рада, что вы не преминули воспользоваться моим приглашением, – сказала она. – Увы, меня никто не навещает. Еще бы, кому интересна одинокая старуха, у которой к тому же врачи недавно диагностировали болезнь Альцгеймера. Мои деньги помогут только отсрочить появление страшных симптомов, однако рано или поздно я превращусь в человека-растение. И поэтому, милая Анастасия Всеволодовна, я приняла решение, что сама положу конец своему земному существованию – так же, как и римские патриции, которые, вкусив в жизни все, сами открывали дверь в вечность...