Венец айтаны
Шрифт:
В то же день они заняли Картеви и двинулись на Вазар. Старый граф и Джастин продолжили путь при принце, а вот Элину они явно хотели оставить в Картеви, однако девушка воспротивилась. Всю дорогу до столицы она ехала в карете под бдительным присмотром графа – но каждый вечер проводила в обществе командора.
– Мне совершенно все равно, что по этому поводу думает отец, – упрямо задрав очаровательную головку, заявила графиня Марису, и тот открыто залюбовался девушкой.
– А что дальше, Элина? – прямо спросил Ронтон. – Пойдете за кузнеца замуж?
Она вскинула на него испуганные глаза. Марис криво усмехнулся.
– А вот и пойду! – вспыхнула
– Позову. – Командор заглянул ей в глаза.
– Поцелуйте меня, Марис, – жалобно попросила Элина, и он притянул девушку к себе.
Воевать им больше не пришлось, поход мятежников превратился в настоящее триумфальное шествие по стране. Жители столицы сами открыли принцу ворота города. Герцог Контерд с помощью Лесси принялся за улаживание внешних и внутренних конфликтов, а Марис распустил народное ополчение по домам – необходимость в нем отпала, и мятежные крестьяне сами потянулись к земле, тем более что наступала пора убирать урожай. Уехал на север, коротко попрощавшись, Итон – Нолни вообще в последнее время стал скуп на слова, – и Марис не нашелся, что ему сказать. Уехал на восток с внушительным отрядом Парли Фетс – передать распоряжения герцога Контерда Лену Нолни, Тони Берроду и остальным мятежникам. Фетс звал с собой Ронтона и Гранна, но герцог попросил тех остаться в Вазаре. «Верные офицеры нужны нам и здесь», – сказал он. А через несколько дней регент предложил Марису возглавить столичный гарнизон.
– Я знаю, что принц может безоговорочно положиться на вашу верность, лейтенант. – Умные глаза герцога внимательно смотрели на стоящего перед ним навытяжку Ронтона. – Вы хороший офицер, и с моей стороны было бы глупо отпустить вас со службы. Я предлагаю вам чин полковника, серьезную работу, хорошее жалованье и возможность дальнейшего продвижения по службе, Ронтон. Откровенно говоря, мне бы очень хотелось, чтобы вы согласились. По-моему, вы вполне заслужили этот пост.
– Вы оказываете мне честь, милорд, – отчеканил Марис. – А что все остальные?
– С вами непросто работать, Ронтон, – вздохнул Контерд. – Хорошо. Что вы хотите для ваших людей?
Разговор вышел долгий. Марис не собирался забывать никого, и Контерд раз за разом вынужден был уступать. Когда Ронтон вечером покидал дворец, его догнал Джастин.
– Командор! Я слышал, вас назначили полковником столичного гарнизона? Мои поздравления. Командор, вас хотел видеть принц, собственно, он меня за вами и прислал.
Ронтон не застал в покоях Армана Лесси, но он знал, что его сестра проводила с мальчиком много времени. Несмотря на отрешенный взгляд и безжизненный голос ведьмы, Арман по-прежнему льнул к ней, пытаясь, как и Дрогов, достучаться, докричаться до девушки. Но эти усилия были тщетны. Глаза Лесси оставались пусты и холодны. Впрочем, она позволяла мальчику – кроме капитана только ему – занимать свое время и задавать вопросы. А вот Марису в этом праве было отказано.
– Заходите, полковник Ронтон, – важно сказал маленький принц. – Я очень рад, что вы приняли предложение милорда герцога.
Марис поклонился.
– Знаете, полковник, я долго думал, как вознаградить вашу верность, – продолжал Арман. – К тому же мне пришлось бы наградить вас за двоих, ваша сестра наотрез отказывается от всего, что я только могу придумать. – В голосе мальчишки проскочила искренняя обида. – Что касается вас, полковник Ронтон, то мне хотелось бы, чтобы начальник гарнизона моей столицы носил дворянское
Марис ошарашенно смотрел на принца и не верил своим ушам.
– Документы получите завтра у милорда герцога, – распорядился Арман. – Пока просто поверьте моему слову.
– Благодарю вас, ваше высочество, – хрипло сказал Марис и склонился в низком поклоне. – Служу Ор-Сите и короне!
Джастин ди Гордони широко улыбался за спиной принца, и Ронтон подумал, что не знает, кто подсказал эту идею наследнику престола – ведьма или молодой граф, а еще подумал, как обрадуется Элина, а еще – что он, наверное, не заслужил своего счастья.
Дрогов снова проснулся среди ночи и долго лежал без сна, бессильно глядя на холодные звезды. Он слишком пронзительно чувствовал пустоту рядом, на месте, которое однажды и навсегда безраздельно заняла маленькая синеглазая ведьма. Он гнал от себя тоску, он был спокоен и невозмутим – но всеми клеточками своего тела чувствовал каждый шаг, который отдалял его от нее. Он чувствовал, как до боли натянулись связывающие их нити – но упрямо двигался вперед. Отрешенный, безразличный взгляд любимых глаз резал по живому, но Дрогов только яростно загонял боль поглубже. Грай больше не пытался «образумить» капитана – после того, как они крепко повздорили в одну из первых ночевок. Кен так и не наказал боцмана за длинный язык и привычку давать лишние советы, хотя следовало бы, несмотря на всю их дружбу.
«Нет, слишком задержался я на суше, – мрачно думал он. – В море, скорей в море! Через пару дней будем в Дундруте, «Дельфин» должен ждать. Спущу своих волков на первого встречного, сперва у нас будет славная охота, а потом уж примемся за дело. Хорошее дело. Давно следовало поставить сторожевую базу в устье Вазара. И держать альгавийцев на коротком поводке!»
Пират с удовольствием представил будущий форт с удобной гаванью. Кажется, они встречали подходящее место, когда ждали армию Вельгиса. Вельгиса. Донна Вельгиса.
Капитан задохнулся от внезапной, резкой, обжигающей боли. В воспаленном от бессонницы мозгу взорвался калейдоскоп обрывков – воспоминаний.
Страшный крик шаррита: «Лесси Вельгис!..»
«Во всем этом мире мне нужен только ты один…»
Испуганные, неправдоподобно синие глаза и нелепая сабля в руке…
Застывшее бледное лицо и тонкие пальцы, судорожно, до боли сжавшие его руку…
Горячечный шепот: «Не уходи, Кен…»
Отчаянные глаза, залитые слезами щеки и медленно тянущаяся к правому запястью рука – «Я не могу по-другому…»
Угрюмая физиономия Кариена и собственное: «Она моя жена. И я буду с ней, буду, что бы ни случилось…»
Его рубашка на полу, жар ее тела под тонкой тканью платья, он тонет в синих глазах, он боится, что она будет жалеть об этом, но она шепчет: «Я ведьма. И я люблю тебя», – и все счастье мира сосредоточивается в маленькой каюте посреди океана.
«Я больше никому тебя не отдам. Никогда…»
Это были его слова.
«Да что же ты делаешь, идиот?!» – яростно полыхнуло в голове. Грай прав. Какой же он болван! Кому он ее отдал?! Этому дурацкому камню?! Смирился и покорно уехал, обманывая себя – но не ее?! Сделанного не воротишь, у нее наверняка были веские причины потянуть за серебряную нить. А он? Предал жену. Поверил, что надежды нет. Поверил, что они смогут жить друг без друга. Он не выдержал и трех недель. А каково ей? Он зарычал от горькой ярости.